– Четыреста! – негромко сказал Санти.

По лицу рабыни пробежала тень, юноша в углу закусил губу, взглянув на скомороха с откровенной ненавистью. Но не отступил, снова став набавлять, правда, не больше, чем по пять тысяч. Он весь дрожал, то и дело сжимая кулаки и откровенно волнуясь. Девушка на подиуме смотрела на него с отчаянной надеждой, закусив губу и едва не плача.

Лек переглянулся с Санти. Что-то непонятное здесь происходит. Кто послал этого юнца? Кто-то тоже знает, что представляет собой непримечательная рабыня, и решил сыграть свою партию? Ничего у вас не выйдет, господа хорошие. Даже если силой попытаетесь отбить девушку, то вряд ли что-нибудь сможете сделать против пяти горных мастеров и двадцати высших охотников Черного Клана. Или здесь другое? Лек снова всмотрелся в незнакомца. Если бы это не было невозможным, то горец сказал бы, что странный юноша влюблен до потери разума. Но… нартагальский инар влюблен в рабыню? Такого не случалось почти никогда, а значит, во внимание принимать этот вариант не стоит.

– Полмиллиона! – в отчаянии выкрикнул юноша и замер.

– Ох, как мне надоел этот спор… – лениво протянул Санти. – Один жемчужный лоан!

Он подошел к подиуму, достал из кошеля драгоценный камень и протянул распорядителю торгов. Тот, изумленно приоткрыв рот, принял его и недоверчиво уставился на сверкающее чудо в своей руке.

– Но стоимость этого камня полтора миллиона, как минимум, сиятельный… – с трудом выдавил он наконец. – Вы…

– Не имеет значения, – скучающе отмахнулся Санти. – Мне нравится эта рабыня, и я ее получу!

– Конечно, сиятельный! – низко поклонился распорядитель и повернулся к застывшему в углу юноше. – Вы можете предложить больше?

– Нет… – глухо ответил тот и пошатнулся, на него страшно было смотреть – лицо белое до синевы, губа прокушена насквозь, по подбородку стекает струйка крови.

Рабыня на подиуме вздрогнула, по ее щекам протянулись мокрые дорожки, из глаз взглянуло отчаяние. Она зажмурилась, что-то неслышно шепча, наверное молилась.

Лек тихо выругался про себя. Все-таки любовь. Каким же образом инар с рабыней могли полюбить друг друга? Как они вообще встретились?! Что-то в этом было очень странное. Но император приказал доставить Неизвестную любой ценой, значит, ничего поделать нельзя, любовь там или не любовь. Представив себя на месте несчастного парня, представив, что это Элиа на его глазах продали кому-то другому, горец поежился. Кошмар! Но девочка в империи свободной станет, по крайней мере. Беда, что она вполне может возненавидеть освободителей, если любит по-настоящему. Будь оно все проклято! И почему обязательно должны возникать такие сложности? Казалось бы, простое дело. Приехать, купить рабыню, уйти. Так нет же. Что ж, забирать девушку все равно нужно, даже если ради этого придется убить влюбленного парня.

– Продано! – провозгласил распорядитель торгов, с восторгом глядя на Санти, брезгливо поджавшего губы. – На сегодня торги закончены, сиятельные ине и ино! Искренне благодарны вам за участие! Следующие состоятся через четыре луны. Мы предложим вашему вниманию партию красивых детей из империи.

Пока оформляли документы, скоморох раскланивался с остальными гостями – не хотелось вызывать ненужных подозрений. И так разговоров об инаре, отдавшем за самую обычную рабыню жемчужный лоан, будет предостаточно. Лек поискал взглядом влюбленного, но не нашел, тот куда-то исчез. Жаль парня, но что делать, долг есть долг. Он покосился на рабыню, на шею которой надели ошейник с выгравированным тут же именем владельца. Девушка выглядела мертвой, казалось, ее вообще ничто больше не интересует. Горец сочувственно вздохнул и взял в руку поводок, пристегнутый к ошейнику бедняжки. Касорги всегда отвечали за имущество своего сюзерена, вот и придется играть эту гнусную роль. Ничего, совсем недолго, только выбраться за город, найти безлюдное место, и можно отправляться домой. А там с девочки быстро снимут ошейник и объяснят, что отныне она свободна и никогда больше не будет рабыней.

Запасную лошадь захватили с собой, не пришлось срочно покупать. Ездить верхом рабынь для утех обучали – мало ли что взбредет в голову сиятельному инару, от капризных аристократов всего можно ожидать. Поэтому девушка сидела в седле довольно уверенно. За время, прошедшее с момента ее продажи, она не сказала ни слова, молча подчиняясь приказам. Только во взглядах, изредка бросаемых на Санти, то и дело проскальзывала ненависть. И обреченность. Жрица попыталась сказать ей что-то ободрящее, но Неизвестная сделала вид, что не слышит.

Кавалькада не спеша ехала к воротам. Горец попросил проводника идти с ними до самого портала, на что тот молча поклонился. Откровенно говоря, Лек не понимал самого себя. Почему он так сделал? Ради прикрытия? Юноша и сам не знал, но предчувствие неприятностей не давало покоя. Что-то должно случиться, своей интуиции Лек всегда доверял, да и император со старшими мастерами учили тому же.

Слава тебе, Единый, ворота! Кавалькада вырвалась из города и с места взяла в галоп, распугивая пеших путников, которых после полудня было совсем немного. На всякий случай Лек усадил купленную рабыню перед собой, а то еще упадет. Девочка в таком состоянии, что вполне способна попытаться покончить с собой, с нее станется. Допускать этого горец не собирался, лучше заранее принять меры. Скоро она сама поймет – не здесь же все объяснять?

В десятке верст от Авендара отряд свернул на лесную дорогу, углубляясь в чащу. Сидевшая перед Леком девушка с недоумением и страхом оглянулась, пытаясь понять, что происходит. Почему новый господин везет ее в лес? Среди рабынь ходили страшные слухи о любителях жестоких развлечений, покупавших дорогих рабынь только для того, чтобы замучить. Порой на полянах неподалеку от города и в самом деле находили изодранные в клочья тела в остатках полупрозрачных одежд. Неужели она попала к таким? Неужели можно отдать полтора миллиона только ради того, чтобы кого-то замучить?

Девушка так обрадовалась, когда появился инар, которого она полюбила. Случайно полюбила, с первого взгляда, да и он тоже смотрел только на нее при первой встрече в воспитательном доме. Неизвестно, сколько заплатил юноша воспитателю, чтобы тот позволил поговорить с не проданной еще рабыней, наверное немало, но разговор состоялся. Молодой владетель клялся, что купит пришедшуюся ему по сердцу девушку, говорил, что сам сын рабыни, что освободит ее и женится. А она не слышала клятв и обещаний, только смотрела на не слишком красивого парня, с каждым мгновением все глубже проваливаясь в его зеленые глаза и понимая только одно – навсегда. Это навсегда, больше ей никто не нужен. И не будет нужен!

С тех пор рабыня жила только безумной надеждой на то, что любимый придет и купит ее. Пусть оставит рабыней, пусть, лишь бы быть с ним. И он пришел, вот только купить не смог. Полтора миллиона! Единый! Да когда это бывало, чтобы обычную рабыню продали за такие дикие деньги? В их воспитательном доме, по крайней мере, – никогда. А с ней вот случилось. Счастье такое, будь оно проклято. Девушка закусила губу и больше не смотрела, куда ее везут. Какая разница? Пусть мучают, раз им так хочется. Когда-нибудь домучают, и настанет благословенное небытие. С любимым ей уже не встретиться, а больше ничего значения не имеет. Тем более ее ничтожная жизнь. Надежда умерла, в душе стало пусто. И очень холодно.

– Повелитель, нас преследуют, – подъехал к Леку проводник. – Один всадник. Прикажете убрать?

– Не надо, – отрицательно покачал головой горец. – Я, похоже, знаю, кто это.

– Ты о чем? – недоуменно спросил Санти, не слышавший слов охотника.

– Гонится за нами один сумасшедший… – проворчал Лек. – Лучше подождем, а то он еще во время открытия портала нагонит. Этого нам только не хватало!

– Кто гонится? – изумился Энет.

– Да парень, с которым наш рыжий торговался, больше некому.

– Щас прибью, чо за проблема? – довольно потер руки Храт, поворачивая лошадь.