— Как прошел полет? — спросил Казик.

— В целом неплохо, но что-то еще покажут контрольные снимки, — ответил Збышек.

— Кассеты с пленкой отправлены в фотолабораторию для обработки. Будут готовы только завтра утром, — уточнил Казик.

С полотенцами, переброшенными через плечо, Збышек и Казик отправились в душевую. Холодная вода придала им бодрости и возвратила силы.

— Может, пойдем перекусим? — спросил Казик.

— Сначала попьем водички, — ответил Збышек.

— Хорошо. Пойдем вместе, а то, мне кажется, ты чем-то недоволен. — Казик внимательно посмотрел на приятеля.

— А больше ты ничего не хочешь мне сказать? — загадочно спросил Збышек.

— Старик, я вижу, что ты сердишься на меня. Давай спокойно объяснимся! Я готов выслушать тебя!

— Казик, не валяй дурака! Ты же прекрасно знаешь, в чем дело. Речь идет о Ванде.

Казик остановился и удивленно посмотрел на друга.

— О Ванде?.. Значит, это касается Ванды? — выдавил из себя Казик, не спуская глаз со Збышека.

— Ты договорился встретиться с девушкой, с которой я был знаком и проводил с ней время. Этого же ты не будешь отрицать? А теперь почему-то сторонишься меня, — попытался объяснить Збышек.

— Я тебя сторонюсь? Я думал, ты доволен, что так обернулось дело… Как-то я видел тебя на соревнованиях по дзюдо, но ты сделал вид, что не замечаешь меня. Это очень удивило и огорчило меня. Я не мог понять твоего поведения, — сказал Казик.

Молодые офицеры с недоверием посмотрели друг на друга.

Збышек примирительно проговорил:

— Если хочешь, не будем сейчас ворошить старое. Поговорим лучше об этом после окончания учений.

— Старик, а может, речь идет о чем-то другом? Например, о сегодняшнем полете? — Казик все еще сомневался.

Збышек, не отвечая, привычным движением насухо вытер волосы и натянул пилотку, давая понять, что разговор на этом закончен.

— Так что, пойдем пить водичку? — спросил Казик.

Збышек понимающе улыбнулся и похлопал приятеля по плечу. Молодые офицеры направились в буфет.

Збышек и Казик были знакомы давно, не раз вместе участвовали в опасных полетах, и казалось, мелочная обида не может серьезно повлиять на их дружбу.

Сельскими мальчишками начинали они свой путь в Союзе польских харцеров. Трудились в добровольных молодежных отрядах, на строительстве школ в Сосновце. Окончили профессиональное училище, а потом были призваны в армию. Там всерьез увлеклись спортом.

За короткий срок они закончили курс средней школы и были рекомендованы воинской частью в летное училище в Демблине. Збышеку удалось выдержать вступительный экзамен с первого захода, а Казик переступил порог училища только через год.

На какое-то время в их дружбу внесла разлад Ванда. Они стали реже встречаться и делиться друг с другом своими переживаниями.

Приаэродромный буфет размещался вблизи конференц-зала, где проходили лекции и доклады, а также инструктивные совещания пилотов и другого персонала летной и наземной службы. За буфетными столиками сидели несколько военных, с аппетитом уничтожавших сосиски с горчицей.

— Умираем от жажды, — обратился Казик к буфетчице, показывая на бутылки с апельсиновым соком, пепси-колой и содовой водой.

Из всего этого он приготовил коктейль, налил Збышеку и себе.

— Казик, я хотел бы задать тебе еще один вопрос, — сказал Збышек.

— Задавай. Слушаю тебя.

— Как ты оказался в воздухе вместе со мной? Ведь ты не участвуешь в борьбе за звание «мастер воздушного боя»?

— Да, ты прав. Я, как говорится, вышел из игры.

— «Вышел из игры»? Не кажется ли тебе, что это звучит довольно нелепо для такого классного пилота, как ты? — удивился Збышек.

— Если хочешь знать, как я оказался в воздухе рядом с тобой и какое выполнял задание, то хорошенько вспомни, о чем говорил командир, у которого мы только что были.

— Теперь я понял! Это был вызов командования Военно-морского флота? Так?

— Да, ты прав. Они обнаружили вблизи наших территориальных вод подводную лодку противника. Необходимо было срочно выслать для патрулирования пару истребителей-перехватчиков.

— Значит, в тот момент я был к тебе ближе всех пилотов, находившихся в воздухе? — допытывался Збышек.

— Возможно. И давай закончим об этом. Ведь и так все ясно.

— Почему же? Если б с самого начала я полетел так же, как и ты, на неожиданное патрулирование, то мне бы не засчитали баллов, которые я получил в полете на средних высотах, выполняя задание по перехвату «противника». Для меня одного никто бы не стал повторять учений, чтобы выявить мои способности как пилота, — не унимался Збышек.

— Старик, не надо так волноваться. Давай лучше полакомимся черной смородиной со льдом и сахаром.

— Не паясничай, Казик. Если б ты не полетел вместо меня…

Збышек представил себе, как это было. Приказ на патрульный вылет отдан, когда он только-только переодевался в летный костюм. В это время Казик, по-видимому, был уже «в доспехах» и попал в поле зрения командира полка, который и поручил ему этот полет.

Перед вылетом Казик крикнул товарищам по звену: «Полетим на тренировку немного позже!» — и стремглав бросился к своему «мигу», когда стальные ворота ангара уже раскрывались и сверхзвуковой истребитель-перехватчик выкатывался на взлетную полосу.

Размышляя над всем этим, Збышек даже не заметил, как допил свой коктейль. Несколько пилотов встали из-за стола и направились к своим самолетам. Учения авиаполка продолжались.

— Теперь можно и подкрепиться, — предложил Збышек.

Официантка подала им холодную закуску и горячие сосиски с горчицей.

— Удивительно, как это здесь, в буфете, стекла не вылетают, — сказал Збышек, поблагодарив официантку.

— Я привыкла к этому грохоту, панове офицеры. Тишина и одиночество наводят на меня грусть, — ответила молодая женщина.

— Збышек, тебя разыскивает Франек Сцещняк, — сообщил кто-то из наземного персонала.

«Как можно после столь важного полета забыть своем боевом товарище!» — укоризненно подумал Збышек. Он даже не посмотрел на таблицу результате полетов.

— Это прекрасно, Казик, что ты полетел вместо меня. И дал мне возможность принять участие в учебно-тактических индивидуальных полетах.

— Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом, старик.

— О чем же? — спросил Збышек.

— Ну, например, о Каролине.

Казик произнес это имя спокойным, безразличным тоном, однако Збышек почувствовал в душе какую-то тревогу, он весь ощетинился и сухо ответил:

— Может, сначала закончим разговор о Ванде?

— Нет. Предпочел бы поговорить о Каролине.

— О Каролине? Тема довольно щекотливая!

— Да, особенно для тебя, Збышек.

— Я вел себя достойно, — с обидой ответил он приятелю.

— Может быть, но она восприняла все это по-другому.

Збышек недовольно отодвинул свою тарелку и, с удивлением посмотрев на Казика, сказал:

— Ты говоришь удивительно странные слова.

— Хватит. Оставим этот разговор. Ты всегда жил иллюзиями и, как я вижу, боишься смотреть правде в глаза.

— Правде? Какой правде? О чем ты говоришь? — заволновался Збышек.

— Тише, мы здесь не одни. — Магурский встал, давая понять, что разговор окончен.

Они молча вышли из буфета. Сочная зелень аэродрома ласкала глаз, наступали мягкие теплые сумерки, но Збышек сейчас ничего не замечал.

— Может, все-таки объяснишь мне, что означали твои намеки насчет Ванды? — настаивал Збышек.

Казик пристально посмотрел другу в глаза:

— Неужели ты до сих пор не понял, что у Ванды и в мыслях не было выходить за тебя замуж!

— Но, вероятно, это потому, что она встречалась с тобой…

— Ванда всем открыто говорила, что не для того вырвалась в большой город, чтобы сразу выскочить замуж. Она хотела сначала «насладиться жизнью», по ее словам. Жить в Гняздове, в небольшом городке, быть женой офицера она не собиралась, — пространно объяснял Казик.

— А тебе не кажется, что это были просто девчоночьи мечты о «большом свете»? Какая интересная девушка не переживала этого увлечения! Нельзя упрекать ее за это! — попытался защитить девушку Збышек.