- И тогда она спрыгнула с крыши, а дом рухнул, погребая под собой …., – продолжала мисс Бингли.

Тонкие брови Джерома медленно, но уверено ползли вверх.

-… и вот тогда, она разделила наследство на четверых, а ….

Мой подопечный принимал все более страдальческий вид, а Сероглазая Энн всем сердцем верила, что «мисс Джей» прониклась сочувствием к главной героине.

- А Вы читали Джейн Остин «Гордость и предубеждение»? – сделала контрольный выстрел в голову миссис Бингли, когда её дочь пыталась отдышаться после длительного монолога.

- Ммм, нет, вряд ли, – ответил Джей, виновато улыбаясь.

- А что Вы читали в последнее время? – удивлено спросила Энн, наивно хлопая глазами.

Черноволосое недоразумение опустило глаза долу, улыбнулось и ответило:

- «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда» Роберта Стивенсона.

- Правда? – оживился Роберт Бингли. – И Вам понравилось?

- Я не читаю то, к чему не испытываю интереса, – вежливо ответил Джей, прямо посмотрел на лорда и улыбнулся.

Лорд на время потерял дар речи, а я часть своего терпения.

- А что это за рассказ, мисс Джей? Про любовь? – полюбопытствовала мисс Энн.

- Про любовь? Можно и так сказать, – слегка хохотнул Джером. – Это страшная история об одном ученом муже, который решил отделить свою темную сущность от светлой, проникнувшись мыслью о двойственности человеческой природы. Он полагал, а в последствие частично доказал, что человек носит в себе темную и светлую половины, и что одну из половин можно вытащить на свет божий.

- А как он сделал это? – спросила миссис Бингли.

- Он приготовил химический препарат, – опередил Джея Роберт.

- И у него получилось? – заинтересовалась мисс Бингли.

Лорд глянул на Гаденыша, как бы спрашивая разрешения продолжить, и Джей слегка кивнул, уступая право повествования оживившемуся Роберту.

- Не совсем, – продолжил молодой лорд. – Он смог получить только темную сущность, которая в последствие его погубила, завладев полностью его телом.

- Почему эта сущность завладела его телом? – Энн раскрыла широко свои серые глаза.

- Потому что слово «отделить» не совсем сюда подходит, доктор Джекил превращался сам в мистера Хайда, предоставляя своей злобной, дьявольской половине полностью владеть своим трансформировавшимся телом на какое-то время. За это время Хайд совершал страшные вещи.

- А почему этот доктор не превращался в свою светлую половину? – подала признаки жизни миссис Бингли, на лице которой был неподдельный ужас.

Бингли замялся, и тогда ответил Джей:

- Потому что доктор Джекил так и не понял, что черного и белого не бывает, бывают лишь все оттенки серого. Нельзя получить ни светлую половину, ни черную.

Роберт Бингли смотрел на Джерома как на маленькое божество, столько восхищения было в его взгляде. Да, он восторгался, а я закипал. Ирландская кровь забурлила, и звала меня устранить соперника. Но, увы, разум мне этого не позволил.

- Но как же, – удивилась Энн, – он получил мистера Хайда?

- Он получил более насыщенный оттенок серого. Согласитесь же, что из серого проще получить черное, нежели белое.

Вот завернул!

Миссис и мисс Бингли задумались и видно надолго. А «мисс» Джей и Роберт продолжили беседу. Граф наблюдал за ней с умиротворенной улыбкой, а я с перекошенной.

- Скажите, мисс Джей, а Вам не показался рассказ недописанным? – спросил Бингли, преданно глядя в глаза Гаденышу.

- Недописанным? Нет, не показался, – покачал головой Джей.

- А мне показался, он так резко обрывается на письме доктора Джекила, а о том, что случилось с мистером Аттерсоном дальше ни слова.

- Так рассказ не про нотариуса, а про доктора, хоть и рассказывается от третьего лица. Его логическим концом является смерть Джекила и Хайда, зачем нам размышления постороннего? – мой маленький Гаденыш сейчас так кокетливо улыбался, что мне захотелось лечь возле его ног и гавкнуть на лорда, чтобы слюни не распускал.

А судя по его лицу, для полной картины влюбленного идиота ему только это и осталось.

- А где же любовь? – опомнилась Энн.

- А разве доктор Джекил не любил мистера Хайда? – спросил Джером с хитрой улыбкой у лорда. – Он столько позволял своей второй половине.

- Какая страшная и недостойная любовь, – резюмировала миссис Бингли.

На этом разговор с творчества Стивенсона как-то плавно перетек на Кэрролла и его Алису, Джей обвинил Льюиса Кэрролла в пристрастии к опиуму и заподозрил в приступах бредовой горячки. Роберт смеялся, находя Джея остроумным, а я тихо умирал от ревности.

Выслушав обсуждение трудов Дарвина и спор «мисс Джей» и мистера Роберта с миссис Бингли, о том что «великий ученый» вовсе не сатанист, мы, наконец-то, отправились домой, оставив совершенно покоренного лорда и забрав очумевшего, бешеного пса в моем лице. И что с того, что я еще ни на кого не кинулся. Факт остается фактом.

- Мисс Джей, Вы сегодня очаровательны, – барон Торнфильд склонился над рукой Гаденыша, запечатлевая на ней поцелуй.

Я не мог не согласиться, Джей действительно был хорош в темно-синей амазонке, выгодно оттеняющей светлую кожу юноши. Его тонкая фигура была идеально подчеркнута узким жакетом из плотного бархата и юбкой, лишенной турнюра специально для верховой езды. Головные уборы Джей не носил принципиально, потому что мужские ему были недоступны, а «женское безобразие» он одевать был не намерен. Но сейчас на нем была маленькая шляпка, аккуратно прикрепленная к его прическе, забранной наверх. Щеки раскраснелись на свежем воздухе, которого было хоть отбавляй в поместье барона, а черные глаза горели любопытством.

Да, он был прекрасен…

А вокруг столько мужчин, скрывающих жадные взгляды за учтивыми, вежливыми улыбками. Рррр!

Я знал, что Джея совершенно не интересовала охота на лис. Дома он уже говорил на эту тему с отцом, но шанс прокатиться верхом по полям и лесу он упускать не хотел, только злился из-за того, что ему придется сидеть в дамском седле.

Мы с ним почти не разговаривали, продолжая успешно разыгрывать провалы в памяти.

- Мисс Джей, – барон подошел к нам, ведя под уздцы вороную кобылу. – Это кобыла для Вас, она резвая и быстрая, но покладистая. Я зову ее Даркнесс.

Даркнесс понравилась моему Гаденышу. Я подсадил его, и Джером легко устроился в седле.

Мне достался красно-рыжий конь весьма скверного характера – прямо под меня подбирали – но мы с Блуди нашли общий язык.

Барон Торнфильд подал знак, участники охоты приготовились, и наконец-то выпустили несчастного рыжего виновника сего сборища. Лис дал стрекоча по направлению к лесу, псы сошли с ума на привязи, лая до пены из клыкастых пастей. Потом их спустили…

Я держался все время возле моего подопечного и поэтому не мог не заметить явного интереса барона к нему. Торнфильд был увлечен Джеем сильнее, чем охотой, его серые глаза с нескрываемым любопытством следили за юношей, но в них не было того щенячьего восторга, что присутствовал во взгляде Роберта Бингли. Нет, плотский интерес я могу и с расстояния пушечного выстрела определить, и он присутствовал со стороны барона, но также там был интерес натуралиста, наткнувшегося на редкий вид. У меня стало закрадываться подозрение, что этот джентльмен что-то вынюхивает…

Охота для Джея закончилась довольно быстро, по крайней мере, конца её он не увидел. Барон Торнфильд посетовал на «медлительность» Даркнесс и хлестнул ту по крупу хлыстом, и лошадь сорвалась в галоп, унося от нас Джерома в неизвестном направлении. Пришпорив своего коня, я помчался вслед за ними, не видя никого и ничего. Лошадь Джея ломанулась в чащу, перескакивая через мелкий кустарник, юноша изо всех сил натянул поводья, и Даркнесс встала на дыбы. Мой мальчик не удержался и выпал из седла.

Внутри меня все похолодело, я быстро добрался до места падения, и когда спешился, увидел уже подоспевшего барона.

Юноша был без сознания. Присев рядом, я слегка похлопал его по щеке, он застонал и открыл мутные глаза.