Она ошибается. Блейк погубил меня. Он использовал меня.

Порция поднимает левую руку и метает огненный шар в мою сторону.

Я отпрыгиваю вправо, падая на землю за толстый ствол дерева. И ожидаю

жгучую боль от огня, но она не следует. Я приподнимаюсь на локти и

решаюсь выглянуть из-за дерева. Порция лежит, рухнув на дорожке в том

месте, где упала в обморок. Ее огонь погас.

Вау. Порция затаила обиду. Я подхожу туда, где она лежит,

свернувшись возле куста.

– Порция?

Она не шевелится. Я нащупываю пульс у нее на шее. Ее грудь

вздымается и опускается от неглубокого дыхания. По крайней мере, она

жива.

Она шевелится и моргает.

– Почему ты все еще здесь?

Не ясно, считает ли она, что я должна быть мертва или просто убежать

домой, поджав хвост.

Я помогаю ей принять сидячее положение.

– Ты только что пыталась убить меня?

Она смеется.

– Как будто ты не смогла бы защитить себя.

Да, точно.

– Знаю, что не нравлюсь тебе, и я понимаю это. Мне просто нужно,

чтобы ты кое-что поняла. Может быть, ты можешь вызывать огонь. Это

самая легкая часть. Но это не то же самое, что видеть, как кто-то дорогой

тебе превращается в обгоревшую оболочку, безжизненное тело, которое не

вернется.

– А ты будто знаешь, как это?

Я представляю Блейка, лежащего на пляже с черным пятном вокруг его

сердца. Ужасно знать, что кто-то, кого ты любишь – ушел навсегда. И в

миллион раз хуже знать, что ты убила его. Я закрываю глаза, отгоняя образ

прочь. Но он не исчезает.

– Я просто знаю.

– Моя проблема, а не твоя.

– Ты действительно считаешь, что сможешь убить свою семью?

Порция стряхивает листья со своих каштановых волос.

– Они меньшего и не заслужили.

– А что насчет Блейка? Ты его тоже убьешь?

Порция прищуривает глаза.

– Размышления не должны касаться парня твоей сестры.

– Мы не сестры.

– Разве нет?

– Обдумай все хорошенько. Ты и Шерри будете в меньшинстве. Даже

если вы сумеете победить, что тогда? Ты действительно думаешь, что боги

позаботятся о вас, когда вы им больше будете не нужны?

– Ты имеешь в виду я, Шерри и ты будем в меньшинстве, не так ли?

Ох, верно. Я чуть не забыла. Ты же не желаешь убивать людей. Ты

предпочитаешь лишить их всего прекрасного, счастливого, а затем выкинуть

их на ветер. Это так гуманно.

– Что?

– Ты погубила его, Брианна. Если Блейк умрет, это будет убийство из

милосердия.

Я вскарабкиваюсь на ноги, пятясь от нее.

– Ты не можешь так думать.

Порция смеется.

– Мой отец был прав насчет тебя. Ты – жалкое подобие бандии.

Слова жалят сильнее, чем должны. Я никогда не хотела быть Седьмой

Дочерью. Мне должно быть все равно. Я поворачиваюсь к тропинке, шагая

так быстро, как могу, стараясь не споткнуться об острые камни, усыпающие

землю. Я все еще слышу вдалеке смех Порции.

Я слышу его достаточно хорошо, чтобы знать, когда смех переходит в

плач.

– 34 –

Мы с Остином проводим следующую неделю, избегая друг друга. Он

безупречно вежлив, когда я сталкиваюсь с ним в гигантском доме, но мы не

разговариваем о чем-нибудь важном. Он дает мне пространство. Это именно

то, чего я хотела, впервые прибыв сюда, но теперь я не так уверена.

Труднее избегать Шерри и Лайама. Одновременно благословление и

проклятие, что они обычно настолько заняты друг другом, что едва

обращают внимание на меня. Однако, со Сбором всего через несколько

недель, я знаю, что не смогу долго избегать внимания Лайама. Они каждый

день проводят время у руин.

Мой телефон гудит от текстового сообщения. Я гляжу вниз, ожидая

какой-нибудь полной смысла шутки от Брейдена, но оно от Джо.

– Встретимся в Пабе Кэт в три. Никакого огня.

Последняя часть будет проще, чем думает Джо.

Я не нахожу Остина ни в его кабинете, ни в библиотеке. Я иду к нему в

комнату и слегка стучусь в дверь. Остин приоткрывает ее наполовину.

Я без слов протягиваю телефон. Остин прислоняется к дверной раме.

– Полагаю, нет никакой надежды, что ты отпустишь меня одну?

– Никакой.

– Я так и думала. – Когда он одаривает меня той кривоватой улыбкой, я

слегка таю. – Ты собираешься пригласить меня войти?

Он не двигается с места, где стоит между полу-прикрытой дверью и

косяком.

– Ты просишься войти в мою спальню?

Жар приливает к моим щекам.

– Нам нужно поговорить.

– Мы можем сделать это и внизу.

Он прав, но ни одни из нас не двигается. Я стаю замерев в коридоре,

наблюдая, как его рука рассеяно поглаживает деревянный косяк.

Я перевожу дыхание.

– Но я прошу впустить меня в спальню.

Его вздох настолько тихий, что я не заметила бы его, если бы не

прислушивалась так внимательно. Он открывает дверь нараспашку и

отступает, приглашая меня внутрь.

Я подхожу к огромному кожаному дивану, но не сажусь. А

сосредотачиваюсь на Остине, закрывающим дверь за собой, и делаю все

возможное, чтобы игнорировать гигантскую кровать краешком своего

зрения.

Он подходит ко мне с чем-то близко похожим на трепет, глаза смотрят

настороженно.

– Значит ли это, что ты меня не ненавидишь?

– Я не знаю, что чувствую.

Я закрываю глаза в поисках непреложной истины. Часть меня по-

прежнему хочет ненавидеть его, но она борется с другими, с более сильными

чувствами, которые я боюсь называть.

– Я никогда не хотел причинять тебе боль. Я всего лишь хотел, чтобы

ты жила.

Я иду к нему, останавливаясь, когда подхожу достаточно близко, чтобы

взять его за руку.

– Но все вышло не так.

Он смотрит на наши переплетенные пальцы.

– Может быть, и нет. Но нет ничего, чего бы я ни сделал, чтобы

защитить тебя.

– Тогда позволь мне защищаться самой.

– Что?

– Я прошу доверять мне.

Он улыбается.

– Хорошо.

– Так просто? Почему?

– Что это за вопрос?

– Почему бы тебе доверять мне?

Знает бог, у него нет для этого никаких оснований.

– Потому что просто хочу.

– И все?

У него это звучит так просто. Словно доверять кому-то – это всего

лишь вопрос воли.

– И все. Я бы последовал за тобой хоть на край света. Как впрочем, я и

сделал.

– А я предала тебя. Отправила тебя в потусторонний мир.

– Риск, который я готов был предпринять.

– Даже сейчас?

Он привлекает меня к себе, касаясь моих губ в легком поцелуе.

– Особенно сейчас. Ты считаешь меня полным дураком?

Я прижимаюсь к нему, так что могу прошептать на ухо.

– А что ты думаешь?

Его низкий смех отдается в основании моего позвоночника.

– Думаю, что ты ведешь опасную игру.

Я обхватываю руками его за шею, привлекая ближе к себе.

– Если встреча с Сынами – ловушка, я не хочу тратить сегодняшний

день впустую.

Чтобы я еще не ощущала, если у меня остались только эти несколько

часов, я желаю почувствовать себя живой.

Я приподнимаюсь на цыпочки, чтобы поцеловать Остина. Он встречает

мой поцелуй с такой интенсивностью, что меня захлестывает вызывающий

дрожь жар. Я прижимаюсь к нему ближе, пока он не падает на кожаный

диван, увлекая меня к себе на колени. Его пальцы движутся под мою

рубашку, танцуя вдоль края лифчика, и проникают под него. Он испускает

стон, когда я двигаюсь под его рукой.

Я сажусь и стягиваю футболку через голову. Остин тянется к

кружевной лямке лифчика, спуская ее вдоль моего плеча, пока она не спадает

в сторону. Его глаза – темнеют, а от его улыбки у меня перехватывает

дыхание.

Он целует мое обнаженное плечо, а затем перемещается к основанию

шеи, облизывая чувствительную кожу в том месте, где бьется пульс. Он