—

Я вовсе не это имел в виду, — поспешил оправдаться Эрнст. — Я не имею ничего против твоей затеи, и, несмотря ни на что, сегодня же куплю билеты в Данию.

Юноша нежно поцеловал Эрнста в щечку.

—

Значит, собираем чемоданы?!

—

А как же, вероятно, сегодня и полетим вечерним рейсом.

—

Ух ты, тропический зной сменится скандинавской прохладой.

—

Мне бы твои проблемы, — тяжело вздохнул Эрнст Фридман.

Он, находящийся постоянно в гуще событий, оказался волею обстоятельств оторванным от деятельности. Что дернуло его уехать в отпуск? Неужели нельзя было расслабиться в Москве? И все-таки этот мальчик… Ему Эрнст не мог отказать, он так сильно к нему привязался. Ну ладно, вынужденная отсрочка от дел близилась к концу. Фридман с вожделением ждал минуты, когда он откроет дверь своего кабинета и вплотную займется накопившимися проблемами. Жить без информации оказалось невмоготу. Ему, как диабетику после инъекции инсулина, срочно требовалась пища. Пища для размышлений, выводов и действий.

Валера шел по длинному коридору третьего этажа телецентра, не отвечая на приветствия коллег. Мешки под глазами свидетельствовали о том, что минувшей ночью ему было не до сна. Он пришел вовремя на запись очередной программы, не понимая самого себя. Мозг, раздираемый шоком, функционировал теперь на автопилоте. Перед глазами словно стоял густой туман, дорогу от Пушкино до телецентра он преодолел механически, бездумно, так же, как дышал или моргал. Даже разговор с Лордом не запечатлелся в сознании. И лишь лицо Зини Брукмана яркой вспышкой прожигало непроходимую пелену тумана, атрофировавшую органы чувств. Слезы Зини, его полный ужаса взгляд щелкали слайдами, продалбливая черепную коробку, пробуждая гнев и решимость Валеры. Но в то же время маленький червячок, состоящий из алчности, честолюбия и одержимости, упрямо напоминал о себе, парализуя волю и ограждая от опрометчивых поступков. Открывшаяся правда обязывала его что-то сделать. Но что? Этот вопрос все беспощаднее терзал Валеру.

В гримуборной он свалился на кресло, впервые за день ощутив непреодолимую усталость. Пять часов вечера, съемки через полтора часа. Он поймал себя на мысли, что думает о работе, о мнении других, о том, какое впечатление он произведет сегодня на зрителей. "Неужели я такой подонок? — глядя на себя в зеркало, размышлял Валера. — Ты будешь работать как ни в чем не бывало под диктовку убийцы? Почему ты не убил Лорда? У тебя же была такая возможность, ты был один на один! Ты трус, Валера. Ты изначально готов к подлости и предательству. А может, ты боишься не смерти, а утраты свалившегося с неба благополучия, комфорта и славы? Какой ценой ты оказался здесь — волнует ли это тебя? Да, волнует, я же не оборотень, Зиня, ты всегда советовал, как поступать. Ты был и остался моим братом. Плевать на все, я отомщу за тебя. Эта кассета… Я передам ее в ФСБ".

Вдруг Валера почувствовал, что в комнате есть кто-то еще. Он не ошибся. Словно из воздуха возле двери возникла Инесса. Она защелкнула дверь и, облокотившись на нее спиной, изнеможденно сползла вниз. Усевшись на пол, закинула растрепанные волосы назад и посмотрела на Валеру мутным, ничего не выражающим взглядом.

Валера почему-то не удивился, но все же ему было интересно, как она сюда попала. Его немой вопрос передался Инессе телепатически.

—

Взяла на вахте вместо ключа от своей монтажной ключ от твоей

гримерки, — пробормотала она, — меня ищет Лорд.

—

Я знаю, — сказал Валера.

—

Ты знаешь, почему? — вопрошающе произнесла она.

—

Кассета… Это ты подбросила ее мне в пиджак.

—

Да. Я знаю, ты имеешь право сердиться на меня, даже ненавидеть. Но ты — единственный человек на этой земле, кому я могу открыться. Ты потерял близкого человека, которого считал братом, а я потеряла сестру. Их убили одни и те же люди. Теперь и ты знаешь убийц в лицо…

—

Почему же ты молчала до сих пор? — остановил ее Валера.

—

Честно — я не хотела вовлекать тебя в эту историю. Видит Бог — не хотела. Когда Кристина, зараженная ВИЧ-инфекцией, отдавала мне кассету, она заклинала меня, чтобы я отомстила палачам за нее и за других убитых, в случае, если этого не успеет сделать она сама.

Она сгорела на глазах, но, подготавливая себя к смерти, Кристина думала о том, что в ее грешной жизни должен быть хотя бы один чистый поступок. Мы вместе решили передать кассету в ФСБ, но, зная, что люди, работающие на тайное общество, засели и там, мы сделали копию. Отыскали окольными путями нужный телефон, позвонили из автомата, объяснили вкратце, как могли, чем располагаем, и указали место, где находится кассета. Мы действительно положили ее туда, в корзину с цветами у памятника Пушкину, но сами на встречу не явились. Мало ли чего. Наблюдали в бинокль из окна квартиры Кристининой подружки, что дальше будет. Обзор великолепный — специально для этого и подобрали место. Приехали люди в двух черных "волгах" с госномерами. Забрали предмет, осмотрелись по сторонам и уехали. Я только одного запомнила, не знаю почему — серый невзрачный тип. А потом… Кристина не вынесла ожидания смерти — сбросилась с башни. Не прошло и трех дней после похорон, как меня стал обрабатывать Лорд. Я делала над собой неимоверные усилия, чтобы не выдать своего знания. За мной стали неотступно следить. Лорд до настоящего времени уверен, что подлинная кассета у меня.

—

А она у меня, — вставил Валера.

—

Это было моим последним шансом сохранить оригинал и исполнить волю сестры. Ни в какое ФСБ кассета не попала, я догадывалась об этом, но окончательно в этом убедилась, когда вчера после нападения того бандита в шлем-маске ко мне на квартиру нагрянула милиция во главе с оперативником, с тем самым серым невзрачным лицом, которое глубоко засело в моей памяти. Именно этот ублюдок достал тогда из корзины подброшенную нами копию. У Лорда лопнуло терпение, он перестал со мной церемониться.

—

Лорд был вчера у меня, — отрешенно прошептал Валера. Его надломленный голос вселил ужас в Инессу.

—

Ты отдал кассету? — прокричала она, обреченно закрыв глаза.

—

Нет, она здесь, у меня во внутреннем кармане.

Инесса открыла глаза, встала с пола и подошла к Валере.

—

Скажи мне, только честно, ты со мной?

—

И ты скажи мне честно: в тот день, когда ты приезжала ко мне домой после ужина в "Метелице", ты целовала мою грудь для того, чтобы установить, есть ли на ней клеймо или нет?

Они оба улыбнулись. И улыбки этих двух красивых людей крепче любого рукопожатия свидетельствовали о их единении. Чистота их помыслов обладала силой, превосходящей г

розную опасность, нависшую над ними. Вдвоем было нестрашно. Они любили друг друга, теперь они не сомневались в том, что их любовь взаимна.

—

Я у них вне подозрений, — сказал Валера, — а вот ты! Тебя надо спрятать.

—

Я поступлю иначе — выйду на работу как ни в чем не бывало. Появлюсь в студии завтра с утра, сегодня у меня официальный выходной.

—

Чего ты этим добьешься? Это же самоубийство.

—

Лорду скажу, что сбежала из города со страху в Нарофоминск на дачу родственников. Проверить невозможно — там уже два года никто не был, хозяйка за границей, — затараторила Инесса, будто сама заучивала легенду.

—

Да как ты не поймешь — для него ты не человек, а только хранительница секретного видеоматериала. Он — не поскупится жестокостью, чтобы вытянуть из тебя то, что ему надо, — убедительно аргументировал Валера.

—

Ничего он не вытряхнет. Я уже все для себя решила. Мне терять нечего. Эти уроды думают, что они пупы земли, что им все с рук сойдет. Валерочка, мы с тобой сейчас не должны думать о личной безопасности. Двум смертям не бывать.