— Но, дорогой коллега, — насмешливо заметил Жан Норе, — наука требует жертв…

Что касается Эдварда Беккета, он оставался бесстрастным, спокойно созерцая окружающую его картину.

Илистые воды, полные растительности, извергали крокодилов, и каждую минуту можно было видеть, что длинные морды с зубами острыми, как у пилы, высовывались из воды и тупо двигались справа налево, как бы втягивая в себя воздух.

— Противные животные, — сквозь зубы ворчал Шифт.

— Они все время будут вашими спутниками, — сказал Поль Райнар. — Но им и в голову не придет нападать на вас… Только я не советую вам купаться в болоте; тогда они не замедлят раздробить вам ногу.

— Хотелось бы мне в них выстрелить, — промолвил Жан Норе.

— Лучше берегите порох на дичь более съедобную, — посоветовал Райнар. — Мясо гиппопотама или носорога внесет разнообразие в ваш стол и заменит консервы.

Между тем лодка Райнара все с большим трудом подвигалась вперед; она не была достаточно приспособлена и сидела слишком глубоко.

Один из негров, который работал на веслах, счел необходимым предупредить своего начальника, что плыть дальше почти невозможно, лодка может увязнуть.

— В таком случае, господа, — заявил Поль Райнар, — мне надо проститься с вами здесь. Мне бы очень хотелось проводить вас еще дальше, но вы слышали, что говорит мне бой…

Все запротестовали и предложили администратору вернуться.

— Счастливого пути, господа, — пожелал Поль Райнар, — и обильного сбора всех родов и видов.

— Благодарю вас, любезный друг, — ответил Жан Норе, — все пройдет хорошо. Я в этом уверен. Кроме того, ведь решено — не правда ли? — мы будем извещать вас о нашей экспедиции…

— Да, — сказал Мессен, — почти каждую неделю один из негров будет возвращаться на пост, чтобы осведомлять вас о наших новостях, привозить добычу, если таковая будет, — и брать вещи, которые, быть может, нам понадобятся.

— Таким образом, — спросил администратор — негр, которого вы ко мне пришлете, немедленно должен будет вернуться к вам?

— Нет, — сказал Беккет, — он не должен возвращаться один, он подождет второго курьера и поедет с ним вместе. Не правда ли, господа? Это будет благоразумнее, мне кажется?

Эту мысль одобрили все.

Обменялись прощальными приветствиями… Поль Райнар крепко пожал руки ученым, и они, покинув лодку, заняли места на одном из своих судов.

Администратор остался один с своими неграми.

— До свиданья! — кричал он на прощанье.

Ему ответили приветствиями, и, медленно сдвинутые с места гребцами, плоскодонные барки тронулись вперед, все более и более удаляясь от лодки.

Неподвижный, выпрямившийся Райнар смотрел, как четыре судна удалялись в болото.

Его сердце невольно сжалось.

Странное предчувствие волновало его…

«Увижу ли я этих людей?» — почти бессознательно сказал он сам себе.

Он был охвачен настроением смутным, тяжелым, тревожным и, стоя в лодке, не спускал глаз с судов, которые с минуты на минуту становились менее явственными.

Один из негров проворчал, качая головой:

— Начальник, белые господа не будет хорошо.

Администратор вздрогнул.

— Замолчи, дурак, — приказал он.

Лодки ученых исследователей исчезли, скрытые растительностью болота.

Тогда Поль Райнар с озабоченным видом опустился на сиденье и приказал:

— В дорогу, вернемся на пост.

Дни проходили за днями. На посту молодой администратор испытывал необычайное нервное возбуждение. Его рассудок, вопреки ему самому, был поглощен, преследуем навязчивой мыслью. Ему бы хотелось уже знать новости об экспедиции, он должен был сдерживать свое волнение.

Из своих окон Поль Райнар смотрел теперь на озеро гораздо чаще прежнего. До сих пор он смотрел на это обширное серо-зеленое пространство почти безучастно, неопределенно… до сих пор оно ничего не говорило ему.

А теперь бесконечное пространство постоянно притягивало к себе его взоры, он вспоминал четырех палеонтологов и думал о том, что они делают, где они, удалось ли им сделать какие-нибудь интересные открытия, не столкнулись ли они с непредвиденными опасностями?

Ему хотелось быть с ними… Эта смелая экспедиция в неизведанную страну имела в его глазах несказанную прелесть.

И все чаще молодой чиновник заходил в свой музей, подолгу останавливался перед костями, органическими остатками всех родов, которые он накапливал методически, но без той лихорадочной страсти, которая стала мучить его со времени посещения четырех ученых.

Как-то утром появился один из боев, с широчайшей улыбкой, с сияющими от радости глазами, с бесконечными, весьма оживленными жестами.

— Начальник… начальник… Бана-Бере… Бана-Бере прийти… скоро тебе идти видеть Бана-Бере…

— Что ты мне там рассказываешь? — сказал Поль Райнар с некоторым раздражением. — Кто это Бана-Бере?

На лице боя одновременно отразились и удивление, и огорчение, и, пожалуй, даже негодование.

— О, тебе знать Бана-Бере, начальник… Ему уехал с четырьмя белыми господами в болота…

— А, один из негров экспедиции.

Ему вдруг вспомнился этот Бана-Бере, его он сам рекомендовал ученым, так же, как и всех остальных негров, которые с ними уехали.

С внезапной поспешностью он взял свой шлем и вышел из дому, а бой, болтливый и услужливый, семенил возле.

Негры бежали к озеру, и Райнар также направился туда, быстро шагая и желая разглядеть, что происходило впереди — на берегу.

Когда он туда пришел, он заметил человека высокого роста, которого все окружили, осаждали с выражениями сочувствия и удовольствия.

Райнар узнал Бана-Бере.

Неповоротливый, с важным видом, сознающий свое превосходство, Бана-Бере расталкивал своих соплеменников, но, как только заметил начальника, немедленно поспешил к нему.

Его смеющаяся и важная физиономия выражала почтение, между тем его большой рот раскрылся в широкую улыбку, показавшую зубы ослепительной белизны.

— Здравствуй, господин начальник… Бана-Бере пришел… Бана-Бере принес письмо для начальника…

— А, давай скорее, — сказал Райнар, протягивая руку.

Черный начал перебирать свои одежды со всех сторон, возвращаясь по десяти раз на то место, которое уже было осмотрено.

Он искал с убийственной медлительностью, его лоб омрачался все более и более по мере того, как он не находил знаменитого послания, подателем которого должен был быть.

— Ну, что же… Где письмо?

— Вот, господин начальник… Бана-Бере ищет.

Наконец, уже после того, как он старательно обыскал все части своего костюма, довольно элементарного, ему пришла в голову мысль приподнять свою соломенную шляпу, и письмо упало на землю.

— А, Бана-Бере нашел письмо.

Десять рук овладели бумагой, но негр вырвал письмо и важно подал Райнару, который нервно разорвал конверт. Показался большой лист, молодой человек его развернул, и можно было видеть полстраницы, исписанной мелким и убористым почерком.

Райнар посмотрел на подпись и прочел: «доктор Леопольд Мессен».

Писал ему его соотечественник. Это было приятно бельгийцу.

И он жадно принялся за чтение послания.

«Дорогой господин Райнар. Мы отправляем Бана-Бере с нашими первыми находками. Есть между ними вещи в высокой степени интересные. Было бы скучно их перечислять, да и этот перечень ничего бы вам не сказал… Но наш знаменитый коллега Шифт был вполне прав. Мы находимся среди четвертичной формации эпохи плейстоцена… быть может, даже плиоцена…

Все же было бы еще слишком смело подводить итоги этой чудесной удачи. Болото засорено растительностью, которая сгущается по мере того, как продвигаешься к его центру.

К счастью, наши суда приспособлены к плаванию по воде, усеянной препятствиями.

Можно думать, что мы в самом деле находимся над девственным лесом, поглощенным каким-то потопом. Действительность превзошла все наши ожидания, предположения, и мы начинаем думать, что путешествие будет гораздо труднее и продолжительней, чем казалось раньше. Несмотря на это, мы чувствуем себя прекрасно, и наши надежды непоколебимы. Мои спутники поручают мне напомнить вам о них и еще раз выразить всю их благодарность за ваш ласковый прием и добрую помощь…