После длительных дебатов, которые ни к чему не привели, Юрий Алексеевич отпустил начальников цехов, технологов и ряд других руководителей подразделений и задержал лишь ближайших соратников, с которыми создавал свое детище.

– Ну что ж, друзья, мы выслушали мнение наших коллег, – устало вздохнув, произнес Сивцов, – однако у них, как и у нас с вами, мнения разделились.

Все молчали, понимая серьезность и ответственность положения. Генеральный директор закурил сигарету и скользнул взглядом по лицам коллег.

– Или продать наше предприятие местным бандитам за гроши и тем самым сохранить мир и спокойствие, – продолжил главный акционер прибыльного завода, – или встретиться с представителями банка «Северное сияние» и попытаться договориться с ними о более достойной и устраивающей нас цене.

– Вряд ли с ними договоришься, – с долей неуверенности произнес родственник Сивцова, главный бухгалтер Бурачков.

– Возможно, Моисеевич, ты и прав, – сухо заметил генеральный директор, – однако послушаем, что скажут остальные.

Присутствующие молча переглянулись, как бы давая первенство выступления друг другу.

– Лучше худой мир, чем хорошая война, – заметил заместитель генерального директора Михаил Ашотович Магомедов, который был самым ярым противником конфликтного разрешения возникшей проблемы с уголовной братвой.

– Совершенно верно, – тихо произнес Илья Моисеевич, но тут же сник.

В принципе, возможно, вопрос о продаже предприятия бандитам решили бы уже раньше, но в противовес своему старшему брату, да и многим другим коллегам, начальник охраны предприятия Арчил Магомедов был категорически против положительного решения вопроса.

– Я не согласен, – как всегда, возразил он, играя желваками на скулах. – Почему я должен бояться какой-то местной шпаны? Уж лучше иметь дело с банкирами, чем с ними.

Арчил Ашотович по своей натуре был весьма обидчивым человеком, и если бы его почтительно попросили уважить просьбу, то, возможно, и добились бы желаемого результата. Но поддаться на угрозы… С этим гордый горец не мог смириться и готов был умереть, но не уронить своего достоинства.

– Не заводись, Арчил, – попытался урезонить своего вспыльчивого и горячего брата заместитель генерального директора, – мы уже говорили на эту тему, и твоя позиция нам ясна и понятна.

Коренастый начальник охраны покачал головой, однако из уважения к старшему брату не устремился в бой, а только недовольно проворчал сквозь крепкие белые зубы:

– И что вам понятно?

Михаил Магомедов укоризненно покачал головой.

– А то, брат, что это не просто местная шпана, – напомнил он Арчилу, – а мощный интернациональный бандитский синдикат.

– Да плевал я на него, – махнул рукой начальник охраны. – Если потребуется, я подниму всех кавказцев, да и Желобжинский имеет немалое влияние не только в силовых структурах, но и в уголовном мире.

Михаил Ашотович рассмеялся.

– Арчил, сейчас не те времена, – назидательно-снисходительным тоном произнес он, – сейчас главное – деньги, да и Кавказ изменился: одни стоят по одну сторону, а другие – совсем по другую! А твой Желобжинский нас на первом же повороте кинет!

Арчил хотел было возразить, однако слово взял пожилой невзрачный мужчина – патриарх ликеро-водочного производства Семен Витальевич Крутиков.

– А сколько предлагает банк? – поинтересовался он.

– Столько же, сколько бандиты, если не меньше, – выпустив клуб дыма, грустно ответил генеральный директор.

– Так о чем тогда думать и чего ради ломать копья?! – недовольно произнес Крутиков. – Нужно продать акции, будь они неладны, этим наглым зэкам.

В кабинете возникло некое оживление, и все заговорили разом. Однако хозяин кабинета тут же поднял руку.

– Ответ Обухову мы должны дать сегодня вечером, – произнес Юрий Алексеевич, – и я в принципе склонен был согласиться на продажу акций нашего завода…

Он вдруг замолчал, негромко откашлялся, обвел присутствующих взглядом.

– Однако утром мне позвонил Желобжинский, – продолжил он, – и намекнул, что хотел бы сделать нам интересное предложение.

– Какое предложение? – чуть ли не в один голос спросили акционеры.

Юрий Алексеевич замялся.

– Он пообещал перезвонить до двух часов дня, – ответил Сивцов, – но…

Акционеры ликеро-водочного завода одновременно повернули головы, устремив взгляды на висевшие на стене часы, стрелки которых показывали тринадцать пятьдесят пять. Вздох разочарования прервал воцарившуюся было тишину.

– Так уже два часа, – недовольно констатировал Семен Крутиков, – нечего ждать погоды с моря.

Илья Моисеевич, памятуя о своих недавних приключениях, энергично кивнул: он готов был отдать завод за бесценок.

– И я того же мнения, – вырвалось у него.

– Я же говорил, что этот тип нас на первом же повороте пробросит! – не сводя глаз с начальника охраны, повысил голос усатый кавказец. – Нужно договариваться с братвой, пока у нас с ними не возникли кровавые трения.

– Это точно, поляки всегда были нашими врагами! – поддакнул Илья Моисеевич Бурачков, которого уже никто не слушал.

Арчил ничего не ответил старшему брату, лишь недовольно прикусил губу.

– Итак, кто за то, чтобы продать акции нашего предприятия Обухову? – подводя черту всей неприятной истории, жестко спросил генеральный директор ликеро-водочного завода Сивцов. – Прошу проголосовать… Кто «за», поднимите руки.

Первым поднял руку главный бухгалтер Илья Моисеевич Бурачков. Остальные также, печально вздыхая, приготовились поднять руки. Однако неожиданно из селекторного динамика раздался бодрый голос секретарши.

– Юрий Алексеевич… – веселым тоном произнесла Людмила Викторовна.

Рука генерального директора застыла в воздухе на полпути, затем опустилась к селектору и нажала кнопку ответа.

– Да, Людмила Викторовна, – с легким волнением в голосе произнес главный акционер предприятия, – я слушаю вас…

– Вас к телефону!

– Кто звонит? – уже раздраженно спросил хозяин кабинета.

– Желобжинский Аркадий Вацлавович, – ответила Осовцова, – генеральный директор банка «Северное сияние».

Юрий Алексеевич посмотрел на настенные часы. Присутствующие коллеги также подняли головы. Стрелки часов показывали тринадцать пятьдесят восемь.

– Прекрасно, Людочка, – вырвалось у генерального директора. – Соедини его со мной!

– Хорошо, Юрий Алексеевич, соединяю, – сухо ответила Людмила Викторовна и переключила связь на телефон своего шефа.

Генеральный директор ликеро-водочного завода, расправив свои усталые плечи, осторожно снял телефонную трубку с аппарата.

– Але… – произнес Юрий Алексеевич. – Сивцов слушает…

– Добрый день, Юрий Алексеевич, – послышался уверенный мужской голос.

Генеральный директор мотнул головой:

– Добрый…

– Это вас беспокоит Желобжинский Аркадий Вацлавович, – представился директор банка «Северное сияние» и напомнил Сивцову: – Мы с вами договорились созвониться сегодня до двух часов дня.

– Как же, господин Желобжинский, – ответил хозяин кабинета, – я прекрасно помню наш с вами утренний разговор. Хотя, по правде сказать, думал, что вы забыли о своем предложении, и уже и не надеялся на то, что вы мне позвоните.

– Вы, Юрий Алексеевич, плохо меня знаете, – с некоторой обидой произнес директор банка. – Я всегда выполняю свои обещания. Как говорят, деньги приходят и уходят, а честь… если хоть раз ее уронишь, то никакие миллионы уже ее не поднимут.

– Возможно, вы правы, господин Желобжинский, – спокойно ответил Сивцов. – И в какой-то мере в этом я с вами солидарен.

– Юрий Алексеевич, – твердо произнес Желобжинский, – можете слово «господин» опустить, а называть меня просто Аркадий Вацлавович, так сказать по-домашнему.

Хозяин кабинета недовольно нахмурился и слегка кашлянул, однако не стал возражать.

– Можно и по-домашнему, Аркадий Вацлавович, – нехотя произнес директор завода.

На связи раздался одобрительный вздох.