Он завел меня в дом, который оказался изнутри очень даже уютным. Здесь были знакомые вещи: огромный диван, и журнальный столик около него, камин, с круглыми колонами по бокам. На потолке висела люстра, а на окнах шторы. И за этими шторами совсем не было видно форму не стандартных окон. Надобности в люстре не было, свет исходил отовсюду. И зачем она только там висит?

Мою руку все же отпустили, и я прошла вглубь гостиной, рассматривая все вокруг.

- Я занят, а ты тут устраивайся и привыкай.

Оглянулась. Готлиб, был у двери. Он что, притащил меня в этот железный ларец и бросает. Вот даже не пойму, хорошо это или плохо. Видеть его постоянно рядом и тем самым быть взвинченной до предела мне как-то не улыбалось, но и оставаться в полном одиночестве неизвестно где я тоже не хотела. Не просто не хотела – я боялась. И хоть и неприятно это признавать, но рядом с ним в этом «неизвестно где», как-то спокойней.

- Останься, мне одной здесь жутко.

- Я же сказал – занят.

Елки-палки! Ну и какого хрена ты меня похищал, если ты такой уж занятой? Я ему, конечно, этого не сказала, но взгляд был выразительный. И может по нему он прочитал мои мысли, но от его «Скоро узнаешь» меня бросило в жар.

Дверь за ним давно закрылась, и стала похожа на обычную стену, а я только потихоньку начала приходить в себя. Что значит это - «скоро узнаешь»? И он ведь этого даже не сказал, его губы не шевелились. Он просто смотрел мне в глаза, а я слышала его слова в своей голове. Это, наверное, какое-то помешательство, потому, что такого не бывает. Да и переходов никаких не бывает. И сквозь луч из-под земли никто никуда не переносится. То, что не бывает, а со мной случилось за последнюю неделю, я могла перечислять, загибая пальцы обеих рук.

Я поскиталась по дому, просмотрела все комнаты, которые только смогла найти. Дом был пуст, ни одного живого существа, даже цветочков в вазонах на окнах не стояло. Он был обустроен, продуман до мелочей, включая все возможные удобства, предугадывающие любые желания хозяина. Но не было здесь какой-то души, что ли. Он был не уютный.

Даже не помню, как заснула. На улице все же ночь и судя по всему глубокая. Зайдя в одну из комнат с огромной кроватью, я решила немного прилечь. Глаза просто слипались, скорее всего, сказалась усталость и нервное напряжение этого дня.

Мне давно не было так приятно и хорошо. Если честно, не так уж давно, но казалось с того момента прошла целая вечность. Опять снился он, такой нежный и ласковый. Его руки касались моей шеи, живота, залазили под блузку. Эти приятные касания были слегка щекотными, Но это не та щекотка, от которой хочется смеяться – от этой хотелось стонать.

Большая, сильная рука расстегнула ширинку джинсов и пробралась мне под трусики. Его пальцы ласкали меня сначала нежно потом все более и более интенсивно. Губы целовали шею. Когда эти поцелуи стали больше похожими на укусы я не знаю, я просто стонала от этих ощущений, от жажды продолжения.

- Да, малышка, да. Стони для меня.

Меня как током ударило. Толи потому, что он коснулся определенного участка на моем теле, а может от голоса, рычавшего в мое ухо, но я проснулась. Открыла глаза и увидела склоненного надо мной Готлиба, и его руку, хозяйничавшую и меня в трусиках. Моя блузка была расстегнута, лифчик опущен, и грудь, с торчащими от возбуждения сосками была в свободном для него доступе.

Я попыталась отползти. Та как лежала на спине, глядя ему в глаза, так и поползла, елозя попой по постели. Все-таки сон это одно, а реальность совершенно другое. То, что во сне кажется невинной игрой воображения, в реальности воспринимается совершенно по-другому. Он меня не останавливал, но на коленях, опираясь и перебирая руками по постели, следовал за мной – как зверь – на четырех. В его глаза сверкал огонь. Нет не настоящий. Это был блеск азарта погони. Да, завораживающее зрелище, заставляющее вздрагивать - в ужасе.

Кровать хоть и была большая, но все же не бесконечная. И вот когда она уже должна была заканчиваться, и я надеялась, сползти на пол и тихонечко юркнуть под нее, меня за ногу потащили обратно. И то, чего я добилась пятью маленькими ползками от него, он перечеркнул одним рывком к себе.

Я все так же, с расстегнутыми и полуспущенными от ползания туда обратно джинсами, с расстегнутой блузкой и сдернутым лифчиком, лежала среди кровати, а надо мной нависал он - груда мышц, не прикрытая даже майкой. Широкие плечи затеняли от меня всю комнату.

- Слезь с меня!

- А если я не хочу?

Хрипотца в голосе и полуулыбка. И почему он столь красив?

- Зато я хочу!

- Давай сначала сделаем то, чего я хочу, а потом, так уж и быть, выполню твое желание и слезу.

Он наклонился в попытке поцелуя. Я отвернула голову, и поцелуй пришелся мне в ухо. От этого он мне казался еще опаснее, еще чувствительнее. А когда взял зубами за мочку уха и слегка потянул, меня пробрала дрожь. Я открыла рот и просто глотала воздух, как рыба, выброшенная на берег. Глубокими вдохами пыталась заглушить стоны, рвущиеся их груди.

- Давай, не ломайся, ты же хочешь. Тем более, сейчас это необходимость.

А вот после этой фразы, чувство возбуждения как-то остыло, правда, спустя несколько минут, когда до меня все же дошел смысл сказанного.

- Что!

Я уперлась руками ему в плечи, пытаясь оттолкнуть. Но это, то же самое, что попытаться сдвинуть гору с места. Одним словом – безрезультатно.

- Я вижу, твое желание, да и слышу его аромат в воздухе. Нет смысла отрицать.

Я покраснела. Да и правда, отнекиваться не было смысла. Я была полностью мокрая в нужном месте. Но все же:

- Что… Что за необходимость?

- Нам нужно скрепить брак.

- Какой брак?

- Наш брак, Наташа. Наш. И для его скрепления нужен физический контакт. У вас, ведь, тоже так принято.

Так. Стоп! А вот теперь все бушевавшее в крови возбуждение уже реально остыло. Хотелось встать и отойти от него подальше. Вот когда я не знала, что для него это только скрепление брака, мне как-то приятней было, находится в его объятиях. Он меня, конечно не отпустил. Не очень приятно, лежа с голой грудью перед мужчиной, что-то ему доказывать. Да и не убедительно тоже. Захотелось прикрыться. Попыталась запахнуть на груди полы блузки, но одна из них была прижата его рукой к постели. В итоге просто закрыла руками вершины своих холмов.

Он посмотрел на это все скептически и уже хотел что-то сказать по этому поводу но я решила не уводить разговор в сторону.

- Какая разница, что принято у нас. Я за тебя замуж не выходила.

- У вас есть правило - «не знание закона не освобождает от ответственности». Так вот: не знание традиций моего народа не значит, что ты можешь их игнорировать. И по нашим законам и традициям ты вышла за меня замуж.

- Но когда?

- Я тебе сказал свое имя.

Он это сказал с такой интонацией, как будто я полная дура, если не знаю столь общеизвестных вещей.

- Ну и что? Мое имя вон знает весь универ, и они что, все мои мужья? И я тебе не говорила мое имя, ты сам его от кого-то узнал.

- У нас другие традиции. Тебя продавали по твоей воле. Я купил. Другого согласия с твоей стороны и не требуется.

- Что за идиотизм?

- Не идиотизм, а законы и традиции. У вас есть не менее абсурдные обычаи, как на мой взгляд.

Он начинал злиться - губы сжаты в тонкую полосу, глаза слегка прищурены. А что мне – я злюсь уже давно.

- Я с этим не согласна.

Попыталась опять из под него выбраться, но ни в какую.

- У тебя нет права голоса. Стала бы ты по-другому моей женой, тогда бы да. А поскольку я тебя купил, ты теперь моя собственность. И это большая честь, что я решил сделать тебя своей женой.

- Да засунь ты себе эту честь, знаешь куда.

- Нет, уж лучше я засуну тебе, и все же окажу честь.

Он медленно наклонялся ко мне, а я все сильнее и сильнее пыталась вжаться в матрас.

- Верни меня обратно. Я ни на что не соглашалась.

У меня начиналась истерика. Вот никогда не знала, что это такое, а сейчас, боюсь, прочувствую это в полной мере.