- Твои родители, наверное, тоже спали в одной постели.

- Не смей упоминать моих родителей. Они безумно любили друг друга, а не спаривались как животные из-за какой-то метки.

- Знаю, что любили.

На меня как ушат холодной воды вылили. Что он может знать о моих родителях? Откуда? Все эти вопросы, скорее всего, были написаны на моем лице, потому что спустя мгновение он разъяснил:

- Такое чудо как ты, может получиться только в любящих друг друга людей.

Мне показалось или он действительно задумался, выискивая правдоподобный ответ? Ну да ладно – вернемся к нашим баранам.

- Я не соглашалась быть твоей супругой. И у нас на крайний случай есть такое слово как «развод»

- К твоему сожалению и моей радости мы сейчас здесь, в моем мире, и у нас такого слова нет.

Он снова перекручивал мои слова на свой лад, с той же интонацией, и даже мимику скопировал, только в глазах не было моей злости, а плескался смех.

- Ты… ты невыносим!

Я развернулась и ушла. Нет, я не убегала от незнания что ответить – у меня был законный повод удалиться.

Глеб большинство времени отсутствовал. Завтракал с нами, иногда появлялся на обед, а потом уже поздно вечером возвращался домой. Все это время я проводила с Рубом.

Он оказался действительно милым парнем. Много всего рассказывал и показывал. Спрашивал о нашем мире – и уже рассказывала я, а он с интересом слушал. Редко когда найдется парень, который захочет слушать кого-либо кроме себя, а он был именно таким. Руб был другом, которого у меня никогда не было. Не шаблоном, картинкой – с кем при встрече перебрасываешься парой слов. И на вопрос «как дела?» отвечаешь «все хорошо», потому что твои проблемы никого не интересуют, а сам вопрос задается всего лишь для формальности.

Руб интересовался мной, нет, не как женщиной, а как человеком. Его волновали мои переживания и проблемы. И этот неподдельный интерес подталкивал меня рассказывать ему все больше и больше о себе, своем мире, своих чувствах. Я не пыталась с ним храбриться и без опаски признавалась, что мне здесь не хорошо, потому как безумно тоскую по своему миру и той жизни, которая была у меня там. Он же в свою очередь поведал мне все секреты этого дома. Научил, как все-таки запирать эти чертовы двери, предупредив, что хозяин дома любой замок без проблем вскроет, показал в какой из множества комнат, нас не видит и не слышит Глеб, мы после этого большую часть времени проводили в ванной комнате. Я даже чай с пирожными туда тащила, чтобы не находиться под бдительным взглядом своего вездесущего мужа.

Глеб сегодня вернулся раньше. Зола только собралась готовить ужин. Все предыдущие пять дней он возвращался достаточно поздно, но Руб больше ни разу после того вечера не сел за стол до возвращения хозяина дома. Одна я кушать не люблю и мне приходилось дожидаться Глеба вместе с ним.

Я, как и все дни до этого, услышала его запах, как только он вышел с портала. Не знаю почему, но мой нюх за время пребывания здесь сильно обострился. Руб это называл одним из проявлений адаптации к новому миру.

Его шаги по ковру в соседней комнате были отчетливо слышны, и я уже знала, что через несколько секунд он появится на кухне. Руб продолжал что-то рассказывать, а я отсчитывала секунды. Вот сейчас как всегда он увидит Глеба, сразу же умолкнет и опустит глаза. Так и было. Приближение Глеба слышала только я. Если это адаптация - она должна соответствовать меркам этого мира, а не превышать их. Или я ошибаюсь?

- Наташа, собирайся.

- Ты решил меня отправить домой?

Знала, что не решил, но спросить стоило.

- Не отправить, а сводить. И не совсем домой.

- А куда и зачем?

Его сюрпризы меня как-то не радовали.

- Увидишь. И не стоит бояться, мы пойдем вместе.

Да, сильно успокоил. Мы сюда тоже прибыли вместе, но большого счастья от этого я не испытала. И с чего он взял, что я боюсь – я просто опасаюсь. Не вызывает он вместе со своими сюрпризами во мне большого доверия.

- Я так понимаю, выбора у меня нет

- Правильно понимаешь.

- Переоденься. Вещи стоят в спальне.

А в спальне меня ждали короткая юбка клеш и топик открывающий живот. Интересно, куда в таком наряде можно пойти? Домашнее платье, которое было на мне, казалось верхом скромности по сравнению с этим.

Ну да ладно, просит переодеться, мне не сложно. Пусть сам на себя рычит, если на меня в таком виде будут засматриваться мужчины. Вот сейчас оденусь и на Рубе это проверю.

Но проверить у меня не получилось. Не успела я выйти из спальни, как меня сразу же уволокли в соседнюю комнату и впихнули в колбу. Не одну впихнули – он стоял рядом.

Боже, как страшно смотреть, когда твои руки и ноги рассыпаются на маленькие светящиеся искорки! Глаза видят как часть этих искорок, взвиваясь спиралью, всасывается в какое-то углубление на стенке самой колбы. Я не чувствовала боли – вообще ничего не чувствовала, но этого и не требовалось. Достаточно того, что я видела свое исчезновение в прямом смысле этого слова. Закричать я уже не успела.

Очнулась как ото сна – не простого сна – самого настоящего кошмара, с криком, который оглушил даже саму меня. Глеб подошел и обнял меня, поглаживая успокаивающе по спине. А я прижалась к сильному мужскому телу в поисках успокоения. Его поглаживания становились все смелее, руки опускались все ниже. Когда он залез ко мне под юбку, я встрепенулась, но было поздно. Одно резкое движение и клочок порванной ткани у него в руке, а моя юбочка, опускаясь, касается уже голых ягодиц.

- Что ты сделал?

- Они тебе здесь ни к чему.

- Что?

Я дернула рукой, пытаясь забрать у него безвозвратно испорченные трусики. Не знаю, что бы я с ними делала – одеть, порванное белье, все равно бы не смогла. Попытка оказалась безрезультатной. Он поднял руку с моим бельем повыше, а потом, видя, что прекратила попытки отобрать у него трусики, притянул ее к своему лицу и вдохнул. Ноздри так же странно раздулись как и тогда, это не было слишком видно, но я заметила, глаза прикрыты. Боже, как неловко я себя чувствовала в эту минуту. Краска обожгла лицо, хотелось просто провалиться сквозь землю. Спустя несколько мгновений он убрал мою вещь в карман, и открыл глаза - в них уже плескался опасный огонь. Я не стала дожидаться продолжения, а просто развернулась к предполагаемому выходу. Да и пылающее лицо хотелось просто спрятать.

Мы стояли в этой самой колбе, а может в такой же, но другой, а за стеклом сверкали огни, виднелись извивающиеся под музыку тела. Шок от одного события менялся другим.

- Что это?

Перед нами разъехались в разные стороны дверцы прозрачной колбы, ну ладно – портала. Руб как-то даже обиделся, когда я назвала их средство передвижения колбой. И вот если бы это обижало Глеба, я с вредности, продолжила бы эту штуку называть колбой, но Руба обижать мне не хотелось.

- Ты хотела на дискотеку – танцуй!

- Но…

А чего возмущаюсь – сама же напросилась, и, не дожидаясь его, шагнула в зал, окунаясь в привычный для меня мир. Хотя с «привычным» я слегка перегнула, а может даже совсем не слегка. Обычную вечеринку, где мы отрывались с подружками, с этим было не сравнить.

Это больше напоминало не дискотеку, а стрип клуб или какую-то закрытую вечеринку. Одежда девушек была достаточно смелой, как и моя, в принципе. Среди танцующих я видела только девушек. Все присутствующие мужчины сидели рядом со сценой за столиками. А это была действительно сцена, а не простой танцпол. Возвышенная площадь, достаточно больших размеров, подняться на которую нужно было по нескольким ступеням. В центре сцены был расположен шест, на котором девушки по очереди, вертелись, кто как мог. Это были не движения профессиональных стриптизерш – так любительницы. Без лишней скромности говоря – я умею лучше. И даже зачесалось в одном месте показать настолько лучше. Но вовремя вспомнив, что я без трусиков решила воздержаться.

Глеб вальяжно раскинулся на диване, забросив руки за голову, и смотрел из-под полу прикрытых ресниц на сцену. Я сидела напротив него и чувствовала себя как-то неловко. Он меня притащил сюда, чтобы я смотрела, как он таращится на полу обнаженных, бесстыдно виляющих задницей девиц? Я могла бы спокойно посидеть дома – пусть наслаждался бы здесь без меня.