Главное не дать ей замкнуться в себе – не дать упасть в депрессию.

* * *

Я услышала его не сразу, тогда, когда он был уже совсем рядом. Из-за терпкого аромата крови, который отдавал солоноватостью на языке, ничего другого не ощущала. Этот запах безысходности, запах смерти, он витал вокруг. Он погружал меня в пучину безвозвратного ужаса. Ничего не хотелось – ни жить, не дышать – просто исчезнуть, чтобы не чувствовать, чтобы забыть.

- Ты доигралась, малышка.

Я открыла заплаканные глаза и уставилась на идеально начищенные туфли. Глеб стоял напротив меня. Я еще не смотрела ему в лицо, но уже знала, что он безумно зол. Не просто зол – он в ярости. Нас разделяло пространство в несколько метров – так мало, безумно мало учитывая его состояние.

- Я не хотела этого.

Медленно поднимаю голову, веду взгляд по идеально ровным стрелкам черных костюмных брюк, потом по пиджаку, оценивая обхват широких плеч. Снизу он казался еще больше.

- Чего именно? Не хотела убегать с Никитой? Или жалеешь о гибели Руба?

Как больно слышать о смерти Руба. Это как в открытой ране ковыряться ножом, все глубже и глубже его туда засовывая.

Мой взгляд добрался до его лица. Захотелось отвернуться и спрятаться, но я сдержалась. Глаза метали молнии, и казалось, он мог убить одним только взглядом.

Я молчала. А что сказать? Любые мои слова будут выглядеть как оправдание. Он мне не поверит. Да и чему верить? Поплакаться Глебу, что я хотела от него же и убежать, но мой побег обернулся гибелью друга, который хотел мне помочь с этим побегом?

Полный бред.

Да и как объяснить стремление убежать? Хотела свободы и возврата домой, или просто отомстить? Возможно и одно и другое. Но ему-то этого не скажешь.

Он все так же стоял, я же вся собралась и потихоньку начала отползать вглубь комнаты. Еще несколько минут назад я жить не хотела, а сейчас, когда этой самой жизни напрямую угрожают, знаете, передумала. Понимаю, что с его точки зрения виновата, и заслужила наказание, но вот как-то не могу сесть и спокойно ждать, когда он мне оторвет голову. Инстинкт самосохранения подталкивал к побегу. Лучше я где-то пару часиков пересижу пока он успокоиться.

- Ты моя - заруби себе на носу. Нечего вилять хвостом и бегать в разные стороны, пытаясь что-то изменить. Пути назад нет.

Он рычал, в полном смысле этого слова. Слова вырывались с гортанным рыком, а ноги неустанно следовали за моей отползающей попой. Я как-то боялась отвернуться к нему задом, и поползти быстрее - мало ли что у него в голове. Поэтому отползала спиной вперед, медленно, но не так опасно.

- Я тебе не собака, чтобы вилять хвостом!

- Как сказать.

Он нагло ухмыляется и осматривает меня с ног до головы.

Готова зарычать от злости. Что он себе позволяет? Хамло!

Ненавижу!

Не люблю, когда меня ставят перед фактом. И не в каком либо пустом вопросе, а в том, который касается всей моей будущей жизни.

- Ты меня не спрашивал, перед тем как ставил свою метку. И я тебе согласия на это не давала.

Мое возмущение, сидя попой на полу, достаточно веско не звучало. И чтобы хоть как-то исправить положение решила все же подняться на ноги. Замешкалась. А когда распрямила плечи, он стоял в полу шаге от меня.

- Ты моя пара!

Даже не важно, что он говорил, от одного только тона сердце пряталось в пятки. Было сильное желание присесть на корточки опустить голову и закрыть руками уши. Он подавлял своей силой и властью.

Но я не собиралась с этим мириться. Набрав в легкие воздуха, выпалила то, что думала.

- Мне все равно! Это не мои проблемы.

Веду себя как капризная девочка? Может. Но ведь это моя жизнь, я хочу иметь право голоса. Да и просто хотелось хоть словами насолить этому напыщенному злому индюку. Уж слишком он самоуверен. Это я так – рассуждения в уме – ему подобного говорить не буду. Я же не враг своему здоровью.

В его глазах блеснуло удивление, а на лице мелькнула улыбка. Или мне показалось? Нет. Скорее всего, только показалось. Потому как в следующее мгновение он все так же разъяренно всматривался в мое лицо, а на скулах ходили желваки.

- Ладно.

В одно мгновение он дернул меня за руку, перевернул, и прижал лицом к стене. Руки прижимали мои по обеим сторонам чуть выше головы, ноги разведены в стороны, охватывая меня как в кольце, а бедра с возбужденным членом вжимаются в мою попу.

- Что ты делаешь? Отпусти!

Одна рука полезла под платье.

- Мне нужен секс. А то, что ты не хочешь – это не мои проблемы.

- Отпусти!

Я попыталась оттолкнуться, вырваться, но безрезультатно. Готова стучать головой о стену, от злости и невозможности что либо сделать. И лучше, конечно, его головой. Но кто же мне позволит?

- Это не мои проблемы, крошка.

Хриплый голос в самое ухо. Его «крошка» звучало унизительно и … возбуждающе.

Толчок бедрами – всего лишь имитация, я вжимаюсь в стену, на удивление мягкую. Еще один. Рука пробирается мне под платье, не нежно, а грубо и требовательно, накрывает мою промежность через трусики и вжимается в нее. Ни грамма ласки, только сила и напористость. Он еще несколько раз толкается в меня, руками сжимает мои бедра и насаживает их себе на встречу.

Даже не пытается залезть под трусики, а просто срывает их – освобождая себе доступ. Одной рукой поднимается вверх, задирает платье мне на поясницу, оголяя ягодицы.

Касается груди. Сжимает ее. Больно. Или не совсем?

Мне не хватает воздуха. Вдыхаю глубже, и сдерживаю стон на выдохе.

Я не хочу этого чувствовать!

- Отпусти! Я ненавижу тебя.

- Так даже лучше. Мне так больше нравиться.

Обидно. Злюсь. Хочу не чувствовать этих прикосновений. Пусть они будут мне омерзительны, неприятны. Пусть я буду вздрагивать от отвращения, к нему, а не... О Боже!

Пальцы настойчиво пробираются внутрь меня. Грубо толкаются, но мягко входят внутрь. Там влажно. Ненавижу себя за это. И его ненавижу. За грубость наглость, требовательность и… за то, что мне это нравиться.

Щелчок пряжки ремня и не нужная часть гардероба летит в сторону. Звук расстегивающейся змейки брюк, шелест опустившихся штанов и запах. Аромат его возбужденной плоти действует на меня как красная тряпка на быка. А схожу с ума.

Он не нежный – он грубый и требовательный. Он подавляет, подчиняет, вырывает стоны с моего горла. Это насилие жесткое резкое и … и почему мне так хочется продолжения?

Твердая горячая плоть прижимается к ягодицам. Я держу себя в руках. Упираюсь лбом в стену и пытаюсь отстраниться от всего – ничего не чувствовать. Заставляю себя стоять на месте и не прогибаться на встречу, в стремлении почувствовать его внутри себя.

- Я тебя ненавижу!

- Не очень убедительно.

Его рык и резкий толчок. Тело пробивает дрожь. Я в жажде полноты ощущений все же прогибаюсь ему навстречу.

Он тянет волосы, собранные в кулак, оттягивая мою голову назад. Касается поцелуем кожи на шее. Влажный язык исследует завиток уха, посасывая его. Это невозможно терпеть без стона удовольствия. Пальцы сжимают бедра, сильнее насаживая меня на себя, и оставляя на коже следы. Хлопки ударяющихся друг о друга тел, эхом отдаются от стен.

Он останавливается, не выходит из меня, просто прекращает толчки.

- Так что, может прекратить?

- Ненавижу.

- Но все равно хочешь, чтобы я продолжал тебя трахать.

Дыхание в ухо, хриплый шепот и прикусывание кожи на шее. Мурашки по всему телу. Сама прижимаю его руку сильнее к своей груди, чтобы продолжал ласкать, толкаюсь попой навстречу, без слов моля о продолжении движений.

Я не могла с этим бороться. Не могла отстраниться и гордо уйти. Хотела продолжения, не просто хотела – безумно жаждала его. Это выше гордости – жизненная необходимость, как глоток воды и вздох кислорода.

- Да.

- Громче, не слышу.

- Да! Продолжай, ну же!

Ненавижу и все равно хочу.

Гортанный смех. Не громкий. Чувствую, как улыбается, при этом покалывая щетиной плече у основания шеи. Сама отворачиваю голову в другую сторону, позволяя ему сильнее впиться поцелуем в это место.