Риса задумалась, поняла, что Мило имел в виду. Представлять жар солнца и шум толпы было сложно, но она сосредоточилась на себе перед печью в казе. Она доставала палкой свое творение. Отодвигала постепенно от жара к краю. Хоть творение было горячим, оно было уже не таким раскаленным, чтобы разбиться от температуры в комнате. Она представила, как достала большое блюдо. Ее ладони защищали перчатки. Она опустила стеклянный диск на стол, зная, что, хоть должна быть скромной, она создала красоту, и что ей хватало таланта сделать это снова.

— Где ты? — повторил Мило.

— В мастерской, — прошептала она, сосредоточившись на картинке.

Таня рядом с ней прошептала:

— На сцене.

— Поймайте ощущение уверенности. Представьте его облик. Что-то, чего вы можете коснуться. Как оно выглядит?

— Бабочка, — выдохнула Таня.

— Шарик из стекла, — как игрушки Петро. Красивые шарики, которые делал Маттио, когда не выдувал стекло с ее отцом. Она видела свой любимый — идеальную сферу стекла с алыми узорами. Когда она была младше, она не могла понять, как ленты огня заперли в стекло.

— Я хочу, чтобы вы опустили этот предмет в шкатулку, — продолжил Мило. — Туда, где вы сможете его найти. Закройте шкатулку. Когда боитесь или волнуетесь, открывайте ее. Посмотришь на шарик и вспомнишь ощущение, обещаю. Открывай глаза.

Риса открыла глаза, еще видела шарик из стекла. Мило склонил голову с вопросом в глазах.

— Ну? — сказал он.

Риса покачала головой. Она все еще переживала, но уже не так сильно. Волнение, от которого ее мутило, а ладони потели, отступило. Она не могла сказать, что избавилась от тревоги, но она уже не сходила с ума, как было весь день.

— Это работает? — спросила она.

— Если позволишь.

Впервые за несколько минут Рикард заговорил сзади:

— Когда устала милая Риса и спит, мое сердце рыдает и ноет…

— Она не спала, — рявкнула Таня. — Рикард, если тебе нужно писать свою ужасную поэзию, то пиши о ком-то еще. Риса из-за тебя подумает, что мы все ненормальные.

Риса уже считала, что друзья Мило и Камиллы — может, не считая Рикарда — были хорошими. Кроме Петро и ее старшей сестры Весты, Риса знала мало ребят ее возраста. Они работали, думали, что делать со своими жизнями. А она просто сидела и ждала, пока ее жизнь начнется. Ее потрясало, какими уверенными они были.

Камилла кивнула стражам и пошла по мосту к телеге. Амо двигался за ней. Тревога вспыхнула в Рисе. У них были новости. Чтобы подавить панику, она думала о шарике из стекла. Она помнила, как успокоилась, пока Мило шептал ей. Ее дыхание стало ровным. Камилла добралась до них.

— Принц приказал им держать под стражей обе инсулы, — сообщила Камилла без эмоций. — Никому нельзя выходить.

— Или заходить, — добавил Амо. — Никаких посланий. Это должно быть для их защиты, пока корону и скипетр не передадут принцу Берто.

— Это глупо, — сказала Риса.

— Мы ничего не можем поделать, — сказала ей Камилла.

— Стражи города держат людей в заложниках, — парировала Риса. Смирение Камиллы злило ее. — Как вы ворвались в мою казу. Нет повода для этого. В опасности только мои родители!

— Мы просто следуем приказам, — сказал ей Мило.

— Думаю, стражи у подземелья с моими родителями тоже так сказали бы.

— Что? — встревожилась Таня. — Подземелье?

— Камилла, что происходит? — обеспокоился Амо.

— Позже, — сказал Мило. — И в замке нет подземелий. Не воображай.

От спора Риса не ощущала такое отчаяние, как час назад. Она ощущала себя полной сил и праведного гнева.

— Не нужно подземелье, чтобы устроить темницу. Я знаю это лучше многих. Даже Толио говорил, что вы, стражи, должны слушаться только короля. Но что вы делаете!

Камилла немного устыдилась.

— Ты права, но принц Берто — наследник. Он скоро будет королем. Капитаны не хотят ослушаться того, кто вот-вот станет королем.

— Но он еще не король, — возразила Риса. — Ни один король не давал такие приказы! Словно…

Осознание ударило по ней, словно ее облили ледяной водой. Она пошатнулась от этого, слышала только стук своего сердца и шум крови и венах.

— Нет. Это зло!

— Мне объяснят, что происходит? — пожаловалась Таня. — Это очень интересно. И это куда интереснее последней пьесы, в которой я играла, но я не понимаю, что происходит.

— Принц Берто хочет, чтобы пали казы, — сказала Риса, вспомнив его жадный взгляд в утро благословления. — Он хочет, чтобы демоны уничтожили их по одной.

— Это невозможно, — сказала Камилла, но ее лицо побелело. Мило зашипел на нее и внимательно слушал.

— Возможно. Он похитил глав семей.

— Что? — воскликнули Амо, Таня и Рикард почти хором.

— Он закрыл инсулы. Почти все наследники каз живут в инсулах. Даже те, кто работает в казах, днем живут тут, — глаза Мило расширились от ее слов. Она знала, ее логика убедила его. — Ромельдо не получил мое послание утром. Он может и не знать, что он нужен Диветри.

— Но это безумие, — сказала Камилла.

— Не знаю, почему, но принц Берто хочет, чтобы казы пали.

Они молчали миг.

— Мне никогда не нравился принц, — тихо сказала Таня. — Я его видела. Он смотрит на людей, будто он — змей, а они — его ужин.

— Но это кошмарно! — Рикард отвлекся от сочинения. — Так поступил бы только монстр.

— Маме он тоже не нравился, — сказала Камилла. — Но я не могу поверить…

Риса оглянулась с паникой.

— Закат меньше, чем через час, — ее горло сдавило. — Нужно вернуться в казу. Сейчас.

Она думала, что спорить придется дольше, но Мило уже схватил поводья.

16

Доверять чудесно. Не доверять порой мудрее.

— кассафортийская пословица

— Как мило, что ты смогла к нам присоединиться, кузина, — дядя Фредо стоял на балконе, был в гуппеланде ее отца. Одежда была ему велика, почти скрыла ступни и ладони. Если бы она не запыхалась от бега, Риса охнула бы от наглости. — Раз твоего отца нет, думаю, этим вечером не будет твоих шуточек? Или… от твоих друзей?

Мило вырвался на балкон с Рисой, они спрыгнули с телеги, как только она подъехала к верхнему мосту и побежали изо всех сил. Камилла, Рикард и Таня следовали за ними, разглядывали роскошь казы и украшения. Они стояли на пороге казы и тяжело дышали.

— Фредо, это серьезно! — закричала Риса.

— Тише… тише! — ответил Фредо, коснувшись висков. Его пальцы потянулись к коробочке tabbaco da fiuto. — Мои нервы…

— К черту ваши нервы! — завопила Риса, рожок из замка заиграл на куполе.

Фредо пальцами, ощущающимися как ножи, сжал плечо Рисы и склонился к ее лицу.

— Не смей ругать меня, девчонка, — прошипел он. — Я — казарро, пока твоего отца нет. Он не был бы рад твоему поведению, и ты это знаешь. Ты будешь меня слушаться, иначе — пострадаешь.

— Отпустите ее, — рявкнул Мило, его голос звучал ниже, чем обычно. Ее дядя ослабил хватку на плече.

— Не нужно, — тихо сказал Фредо. — Я сообщу вашему капитану.

— А он скажет, что нам приказано защищать казаррину, — заявил Мило.

— Даже от ее дяди, — властно добавила Камилла.

Серебристый звук рожка Кассамаги пронзил воздух между ней и дядей. Риса отпрянула, когда он отпустил ее, и Камилла не дала ей упасть. Она огляделась, увидела, что брат и сестра достали кинжалы из ножен на поясах. Они враждебно смотрели на Фредо.

Ссора потрясла тех, кто видел ее. Несколько слуг нервно шептались у края балкона. Маттио, казалось, сам хотел вытащить кинжал. Даже Фита, перечащая Рисе, выглядела напряженно.

— Поговорим об этом позже, — сказал Фредо, пытаясь всех успокоить жестами и голосом. — Нам нужно исполнить ритуал. День был сложным для всех, но мой кузен Эро хотел бы, чтобы без него мы продолжали. Мне приятно быть частью этой семьи. Правда, — он поправил плечи одеяния, которое было ему широким.

— В моей профессии, — шепнула Таня на ухо Рисе, — у нас есть название для игры твоего дяди. Бездарность.

Гул раздался на востоке, словно гром. Риса подняла удивленно голову, небо было без туч. На западе небо было красно-розовым, как хорошее стекло.

— Я принимаю долг играть роль казарро, пока кузена нет, — Фред развернул сине-зеленый шелк знамени Диветри. Он соединил его с веревкой, чтобы поднять в небо. — Я годами работал в мастерской Диветри, не думала о своей выгоде. Миг короткий, но он станет наградой.

Риса согласилась с Таней. Речь Фредо звучала не искренне. Если ее родители вернутся — когда они вернутся — он не даст никому в семье забыть, что смог подуть в рог Диветри в эту ночь.

Она думала, что это ее гнев создавал гул, который снова донесся с востока. Но она вдруг поняла, что звук был зловещее. Он сотряс их до костей.

— Что-то происходит в Портелло, — Мило склонился за ней и указал на восток.

— Почему они не протрубили в рог? — спросила Риса. Кассамаги сделали это несколько минут назад.

Таня охнула. Рикард и Амо подбежали к перилам. Что-то происходило в Портелло — вся каза гудела, дрожала, и от них доносился странный гром. Казалось, в казе Портелло было землетрясение.

— Боги, — услышала она Фредо.

Несколько служанок, глядящих туда, зажали руками рты, подавляя крики ужаса. Риса услышала вопль со стороны Маттио. Стон застрял в ее горле. Они не говорили. Они забыли о знаменах Диветри, металлические кольца постукивали по шесту.

Изящные каменные шпили, отличающие Портелло от других каз, дрожали, словно были из карт. Часто во время ритуала верности Риса ощущала невидимую нить каждой казы, соединяющую их с замком. Дрожь становилась сильнее, и невидимая веревка порвалась, отделяя Казу Портелло от центра города.

Южные строения Казы Портелло, нависающие над каменистым пляжем, рушились. Как прутья, изящные колонны ломались. Опоры, держащие мост над водой, становились пылью, и мост рухнул в воду. Каменные врата Портелло, веками глядящие на город, рухнули на мост, соединяющий казу с городом.

Слуги и мастера бежали из дома Портелло, едва уклоняясь от камней, падающих сверху. Риса прикусила губу, глядя, как мужчина подхватил девочку на руки, пытался унести себя и ее в безопасность, когда первая часть моста рухнула в канал. Упала и вторая часть, а мужчина бежал, не оглядываясь.