— Надеюсь, ты не собираешься заходить слишком далеко? — забеспокоилась Джанет.

— Посмотрим.

— Но ты ведь не собираешься делать что-то противозаконное?

— Противозаконное? — Брови Хелен взлетели вверх. — Разумеется нет. Я только хочу сделать с ним то, что он проделал со мной. Не волнуйся, я не собираюсь убивать его или травить цианистым калием, хотя… — Взгляд Хелен стал отстраненным, отчего Джанет стало совсем не по себе. — Есть такие грибочки, которые я могла бы…

— Нет, нет, выброси эти мысли из головы! — испуганно воскликнула Джанет.

— Ты права, — согласилась Хелен и добавила с наигранной чопорностью: — Это было бы в высшей мере неэтично. То, что я задумала, будет для Харолда гораздо более поучительно.

— А если он узнает тебя и с треском выгонит из дома?

— Не узнает. Тифани известен только мой профессиональный псевдоним и больше ничего. Она жутко смущалась, когда просила меня, что называется, не высовываться во время торжественного обеда. Харолд, очевидно, хочет, чтобы его гости думали, что замечательные блюда приготовила его невеста. Так что мне придется сидеть на кухне тихо, как мышка, пока она будет подавать им мою стряпню. Бояться мне нечего — Харолд даже близко не подойдет к кухне, этот сноб сразу упадет в собственных глазах, если сделает это. И будет тянуть с оплатой моих услуг как можно дольше, жадина. Я договорилась с Тифани, чтобы мне заплатили позже. Так что у Харолда не будет возможности увидеть меня. Месть, говорят, сладка, а, как я уже тебе сказала, Харолд большой любитель сладкого. Мне останется только проследить, чтобы ему досталась очень щедрая порция мести.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты ввязывалась в это дело, — покачала головой Джанет.

— А мне хочется, — весело откликнулась Хелен. — Ты даже представить не можешь, насколько лучше я себя чувствую от одной мысли, что мерзавец наконец получит заслуженное наказание, или точнее, заслуженный десерт! Я думаю, в этом году Рождество доставит мне удовольствие. — Хелен взглянула на часы и наклонилась к духовке.

— Ты будешь встречать его в одиночестве? Может, все-таки передумаешь и поедешь с нами к родителям Ллойда? Они будут тебе рады.

— Нет, спасибо. Я хочу быть на Рождество одна. Следующий год должен быть моим годом, и я собираюсь к этому подготовиться.

— От твоих пудингов идет восхитительный аромат. — Джанет потянула носом.

— Аромат что надо. — Хелен зловеще улыбнулась.

У Джанет упало сердце.

— Надеюсь, ты не позволишь, чтобы ему это сошло с рук? — сказала Луиза, глядя на брата несчастным взглядом.

Джон положил на стол только что прочитанное письмо, которое Луиза получила от адвоката своего бывшего мужа.

— Мне бы не хотелось что-либо предпринимать, — ответил Джон. — Если Харолд отказывается платить за обучение девочек, им придется сменить школу. У Анабелл и так уже появились проблемы с учебой после вашего развода. Я даже не представляю, что мне сделать, чтобы заставить Харолда изменить поведение. Господи, как только подумаю, что… — начал было Джон, но осекся, увидев расстроенное лицо сестры.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — вздохнула Луиза. — Я и сама понимаю, некого винить, кроме себя самой, в том, что Харолд обобрал нас до нитки. Если бы я не ушла, хлопнув дверью, а настояла на немедленном разводе, то смогла бы добиться более солидного денежного содержания. Но я проявила слабость, поддавшись эмоциям, вместо того, чтобы действовать хладнокровно.

— Послушай, Луиза, то, что Харолд лишает не только тебя, но и собственных детей финансовой поддержки, не имеет никакого отношения к твоей гордости или к его патологической жадности, — мягко сказал Джон. — Мне очень жаль, что меня не было в Лондоне, когда вы разводились. Я бы многое отдал, чтобы узнать, каким образом Харолду удалось убедить судью, что у него нет средств на твое содержание, которое, кстати, положено тебе по закону.

— Он ловко манипулировал моими чувствами, притворяясь, что у него роман с Хелен, — уныло призналась Луиза. — Харолд обманом заставил меня уйти от него, а этого не следовало делать ни в коем случае. Чего греха таить, и до лживой истории с Хелен он не раз изменял мне. Бедная девочка пострадала наравне со мной или даже больше. Как подумаю, через что ей пришлось пройти…

— Ты ее видела после всего этого? — как бы между прочим спросил Джон, слегка отвернувшись от сестры, чтобы та не могла видеть выражение его лица.

— Только один раз. Мы случайно столкнулись с ней на улице, благодаря чему я, по крайней мере, смогла извиниться за свое поведение. Мне только интересно, пытался ли Харолд хотя бы разыграть перед Хелен страсть. А если пошел на это и получил от ворот поворот, тогда понятно, почему с таким удовольствием втаптывал ее имя в грязь. Ладно, скажи лучше, что мне все-таки делать? — спросила Луиза, возвращаясь к началу разговора. — Если я уступлю Харолду и соглашусь на крохи с его стола, нам с девчонками не на что будет жить.

— Я с радостью возьму на себя расходы по оплате ваших счетов. В конце концов, это мои племянницы.

— Вот именно, племянницы. Но однажды ты женишься, у тебя появятся свои дети, и неизвестно, как посмотрит твоя жена на то, что ты тратишь деньги та родственников, а не на семью.

— Такая женщина никогда не будет моей женой, — успокоил Джон сестру.

Луиза с благодарностью обняла его.

— В письме, — сказал Джон, — говорится, что Харолд собирается урезать сумму на твое содержание, потому что он снова женится.

— А тебе он говорил что-нибудь о том, что хочет уменьшить выплаты на детей?

— Нет. — Джон покачал головой. — Мне удалось убедить Харолда, что меня не интересуют ваши с ним проблемы, и что я остаюсь его другом. Пока он не проговорился, каким образом и где ему удалось припрятать большую часть своего огромного состояния, но я продолжаю расследование в этом направлении. Харолд пригласил меня на обед, который он устраивает в конце этой недели по возвращении из Нью-Йорка.

— Обед накануне Рождества? — удивилась Луиза.

— Мда… Его невеста, кажется, организует все это в Найтсбридже. После развода он затеял там ремонт.

— В доме, который он купил на деньги, полученные от продажи дома, принадлежавшего нашей семье! — разозлилась женщина.

— Увы, — мрачно подтвердил Джон.

— Надеюсь, его невеста не будет такой наивной дурой, какой была я, и еще до свадьбы поймет, с кем имеет дело, — с горечью сказала Луиза. — Господи, что же делать?! Родители предложили мне помощь, но они и так уже сделали для меня очень много, как и Роберт…

Джон заметил, что на щеках сестры появился легкий румянец, когда она произнесла имя старого друга их семьи. Роберт Стивенс постоянно находился рядом с Луизой во время ее скандального развода, оказывая моральную и материальную поддержку. Для Джона не было секретом, что Роберт любит его сестру, которая, похоже, начала отвечать ему взаимностью.

— Думаешь, Харолд поверил, что ты остался его другом, несмотря ни на что?

— Кажется, да. Я, правда, рассчитывал, что мне уже удастся к этому времени найти хоть какие-то доказательства его махинаций с состоянием вашей семьи, но пока ничего нет.

— Мы же знаем, что он сделал это! — с ожесточением воскликнула Луиза.

— Знаем, но не можем доказать, — пожал плечами Джон.

Джон направился к машине, собираясь вернуться в свою более чем просторную квартиру в традиционном английском стиле. Он владел еще домом в Уэльсе, где любил проводить свободное время, а также небольшим шале в Швейцарских Альпах, куда время от времени наведывался покататься на горных лыжах.

Джон думал о своих взаимоотношениях с Харолдом. Когда они встречались, Джону становилось все труднее сдерживаться в присутствии бывшего шурина, хотя тот почему-то настойчиво стремится к продолжению так называемой дружбы. Возможно, считал, что таким образом проще будет справиться с Луизой и прибрать к своим рукам практически все деньги.