— Неверная постановка проблемы. Анализ показывает: разработка совершена с целью поглотить разум районного Историка. Без конкретики. Вы или другой гражданин. Главное — занимаемая должность. При активизации архива вами был задействован пароль районного Историка, что и послужило ключом для запуска.

— При попытке изучения причин появления неидентифицированной личности другие пользователи подвергались атаке?

— Нет ответа. Защищаясь, мы ликвидировали программу-ловушку.

— Кто просматривал события на стадионе до нас?

— Историк города 3–2 Ян Седюк, помощник Историка города 3–5 Адам Тогава, начальник отдела районного центра Гарольд Хлой.

Быстрота, с которой Дэйв потерял интерес к собственной женитьбе, частично объяснялась печальным опытом человека, выросшего в не-полной семье и потому не понимавшего семейной жизни. Отсутствие матери и сложные отношения с отцом породили у маленького Хитвола стремление разобраться, почему так получилось. С мамой всё было горько, но просто. Она умерла от болезни. Вопрос, из-за чего отец проявлял подобное бездушное и холодное отношение к сыну. Осознав себя как личность, Дэйв от любви к отцу почти скатился к ненависти, однако бабка, чьё мнение являлось для Дэйва определяющим, считала иначе и Игната ценила высоко. Достигнув подросткового возраста, Дэйв часами рылся в архивах Дома и однажды нашёл обрывки переписки отца и матери. Записи не сохранились, изображения не было, осталась часть фраз. Дэйв собирал их по крупицам, складывал, анализировал и с помощью интеллекта Дома смог восстановить смысл сказанного. Мать и отец обсуждали её начавшуюся беременность, и, что остро поразило Дэйва, отец категорически выступал против его рождения, настаивая на аборте. Мать же была непоколебима и ни при каких обстоятельствах не собиралась избавляться от ребёнка. Открывшееся шокировало Дэйва, потрясло до глубины души, он абсолютно не понимал неприятие отца к не появившемуся ещё на свет сыну. После Дэйв долго избегал встречи с родителем, чей один только вид стал ему противен. Прошло время, рана немного затянулась, однако боль рвалась наружу, и Дэйв как-то решился затронуть щепетильную тему в разговоре с дядей. Описывать свои поиски и найденное он не рискнул, ведь даже Дом не давал полной гарантии корректности восстановления информации, поэтому задал близкий вопрос: почему отец так холодно к нему относит-ся и мало общается. Обычно разговорчивый, Василий, сам имеющий с братом натянутые отношения, от обсуждения уклонился и произнёс лишь одну фразу, навсегда врезавшуюся в память Дэйва:

— Ты слишком похож на свою мать.

Дэйв долго мучился, пытаясь понять смысл сказанного. Хорошо, что похож, или плохо; и что тут плохого: слишком похож — это как так слишком? И так далее, и тому подобное. Ответа он не нашёл.

Оставшиеся дни коротких каникул Дэйв провел в свое удовольствие. Спал, ел, гулял, плавал. Съездил к дяде в Музей Десанта.

Дядя полулежал в кресле, и Дэйв удобно устроился напротив.

— Ну, расскажи, как ты? — спросил Василий, протягивая руку к рюмке с коньяком. — Не хочешь?

Дэйв отрицательно мотнул головой.

— Ладно, я пошутил. Рано тебе привыкать. Так как там, на Марсе?

Дэйв не спешил с ответом. Чуть слышная команда — и в подлокотнике возник стакан с водой. Отпив, он произнес:

— Честно говоря, мне не понравилось. Мы стреляем в них, они в нас. Как-то тупо и бездумно.

— Война — это пот, грязь и смерть. Никакой романтики. Я тебя предупреждал, помнишь?

— Да, помню я, помню. Всё равно не жалею, что поучаствовал.

— Точно?

Дэйв замялся. Врать дяде бессмысленно, раскусит.

— Сейчас, сейчас не сожалею. Да, временами было страшно. А ты? Ты не боялся?

— Не боялся? Да от страха колени тряслись. Но я солдат. Ты же, как вижу, в армию не пойдешь?

— Нет. Не моё. Попробовал — и хватит. Закончу Академию…

— И по протоптанной дорожке. Ладно, понимаю. Тебя, кстати, хвалили. Грамотный офицер, любимец подчиненных, бесстрашный боец за Порядок. Навел там шороху, особенно в последней акции.

— Акция, хм… Откровенно говоря, бойня. Сорвался я немного. Десантники… Не прятался за спинами, не губил людей по глупости — вот и хороший командир. Стратегии же никакой. Какая стратегия у комвзвода? Кстати, её и у начальства, по-моему, нет.

— Так, так. Расскажи. Поподробнее. Мне интересно.

— Я разочарован. Уровень планирования невысокий. Подготовка операций — из рук вон. Разведка хромает, — и Дэйв подробно описал свое пребывание в войсках: — Мы топчемся на месте. Надо увеличить численность Корпуса в три раза и покончить с марсианами.

— Н-да… — дядя задумчиво разглядывал цвет напитка в бокале.

— Что «н-да…»? — обиделся Дэйв. — Что неверно-то?

— Не злись. Всё верно говоришь. С военной точки зрения. Всё верно.

— Верно, верно. Вижу же, ты не согласен.

— Да согласен я с тобой. Просто проблема шире.

Дэйв вопросительно глянул на дядю.

— Понимаешь, история эта не нова. Ещё в мое время не дали добить противника.

— Но почему?

— Почему? А ты не задумывался, зачем мы вообще воюем на Марсе?

— Как зачем? Навести Порядок. Уничтожить мутантов. Обеспечить Землю ресурсами.

— Вот. Опустим проблему установления Порядка. Рассмотрим ресурсы. Какие это ресурсы и какова их ценность? Значительная часть планеты под нашим контролем. Много ты там нашел промышленности? Добычи полезных ископаемых?

Дэйв задумчиво потер подбородок:

— Да вообще не припомню.

— Именно. Есть, конечно. Но мало. Очень мало. А почему? — сам себе задал вопрос Василий. — Так как они нам не нужны. Посуди сам. Ресурсы Земли далеко не исчерпаны. Очистка зараженных территорий практически завершается. Полтора миллиарда человек вполне прокормятся. Полезные ископаемые — добыча на Меркурии, Венере, планетах дальнего внеземелья. Там ни войны, ни мутантов. Или вылавливай себе астероиды. Всё необходимое доступно. И запасы огромны. Так к чему нам Марс?

— К чему? — Дэйв был озадачен. — Действительно, к чему?

— Скажи, кто там воюет? — спросил дядя и тут же ответил: — Молодые люди, готовые рискнуть, дабы изменить свою жизнь. Вот ты почему поехал? Испытать себя. Испытал. Ты исключение. Мог и дома отсидеться. Твоё будущее и так обеспечено. Другие же хотят выбиться в люди. Вспомни своих солдат. Активные, бесшабашные выходцы из бедных слоев?

Дэйв вынужден был согласно кивнуть. Дядя продолжилрассуждать:

— Вот. И что нам с ними делать? На Земле они реальная угроза Порядку. Станут лезть куда ни попадя. Хлопот не оберёшься. Всех не пересажаешь по лагерям. Марс — отдушина. Мясорубка для строптивых. И ещё иной аспект. Очевидная истина: люди рождаются с предрасположенность к чему-либо.

— По Порядку все равны, — вставил Дэйв.

— Брось говорить глупости. Равны… Вот мы с тобой — близкие родственники. И что? Я прирожденный военный. Ты хороший солдат, но служба не твоё ремесло. Так и другие. Кто-то ученый, экономист, рабочий. А кто-то родился солдатом. Рабочий должен работать, иначе потеряет навыки. Крестьянин трудится на земле. Солдат — воевать. Нет войны — вместо солдата можешь получить бандита. Пусть же от природы активные, от природы бойцы идут лучше в армию и воюют за Порядок.

— И гибнут.

— Да, гибнут. С пользой для Порядка. Выжившие получат дополнительные пайки, деньги, жилье и не станут выступать против власти. А мёртвых заменят другие.

Дэйв осмысливал услышанное и понимал, дядя прав. Возразить нечего:

— Значит, да здравствует вечная война?

— Ну почему? Даже имеющимися силами мутантов добьют. Не спеша, но уничтожат.

— И что потом? Куда сливать агрессию населения?

— Найдем врага. Враг нужен всегда. Без него людям не обойтись. Может, в иных мирах начнём устанавливать наш Порядок, — за беседой дядя прикончил бутылку коньяка и несколько размяк. Помолчали.