— Так что там с их «одухотворенным трансом»?

— Не знаю. Я все пункты просмотрела. Есть лишь перечень трав для окуривания и календарь благотворных дат, обрывающийся сто тридцать два года назад. Да сами еще раз гляньте.

Мужчина, проигнорировав протянутые к нему листы, наморщил лоб:

— Я тоже… смотрел… Ладно. Вернемся к храмовым постулатам. До какого мы вчера дошли?

— Ваш храп прервал восьмой, — уточнила я, листая на качелях страницы.

— Хм-м… Его я помню. Там про… воздержание жриц.

— Целомудрие жриц.

— Да, какая разница?

— Девственности по определенным дням календаря не бывает.

— Та-ак… Что с девятым?

— Нашла. Читаю: «При толковании посыла сохраняйте сдержанность и непредубежденность. Помните: вы — лишь глаза и голос великой Вананды. Разум ее, а значит, способность делать по нему заключения, вам недосягаемы».

— Ага-а.

— Ну, это, как… городской глашатай: он лишь кричит новость народу, а все свои «заключения»…

— Делает позже, с дружками в траттории, — кивнув, закончил капитан. — Дальше, Зоя.

— А дальше — последний.

— Десятый? — сузил он глаза. — Читайте. Только, медленно.

— Хорошо. «Не просите, пока не отдали».

— И-и?

— Это — всё. Там еще, дополнение от самого автора.

— Так его читайте, Зоя!

— «Данный постулат является, на мой взгляд, самым важным, ибо подразумевает, что за любое изменение необходимо платить, причем, всегда стоит учитывать реальные размеры этой платы».

— Та-ак. И где та… «касса»?

— Это, вы у меня сейчас спрашиваете? — хмыкнула я.

— Нет, — сосредоточенно уставился на меня капитан. — Просто, хотелось бы… ясности… Зоя, а вы столицу нашу хорошо знаете?

— Еще один интересный вопрос. Я здесь — впервые.

— Да?.. Думаю, самое время проветрить мозги. А то в этом «зеленом раю»… — оторвал он взгляд в небо. — ничего больше в голову не лезет.

— Выгуливать меня будете?

— Ага. Заодно проверим, как там дела с ремонтом «Летуньи»…

В огромном, похожем на город под крышей ремонтном ангаре, стоял страшный строительный грохот вперемешку с ругательствами на разных языках Алантара. Запахи свежего дерева, корабельных лаков и еще чего-то, сильно похожего на подкопченную солнцем рыбью требуху, носились вместе с ветром между выдернутых из родной стихии кораблей. И от этой дикой смеси сразу от распахнутых ворот зачесался нос. Капитан же, казалось, напротив, вдохнул полной богатырской грудью. И обозрев перспективу, ринулся в широкий длинный коридор… А, вот интересно, если я здесь торчать останусь?

— Зоя! Нам — туда! — натянул мой опекун свой невидимый поводок для выгуливания. — Я жду! — и резко за него дернул.

— … Иду!

А потом (чуть я к запаху привыкла), и самой стало интересно. Особенно, когда мы добежали до «Летуньи». Она стояла на своих распорках в самом дальнем углу. Рядом со старым серым фрегатом «Дозор», почти по самую палубу обросшим ракушками и мертво пожухлыми водорослями. И, наверное, именно так выглядела когда-то «Крачка»… Это, какие же труды, мама моя. И какая же должна быть любовь к этой огромной скрипучей…

— Да в задницы им сто акул и рифы навстречу! Я в тот наш чертеж их сам мордами тыкал, капитан! Да, чтоб… Добрый день, монна Зоя! Я вас опять… не заметил!

— Добрый день, Яков! — со смехом обернулась я от корпуса «Дозора». — Не обращайте на меня внимание!.. Сто акул в задницу и рифы навстречу. Это надо запомнить…

— …И только это с тех пор и помню.

— Что?!

— Что ж вы так кричите, Зоя?

— Я еще и слышу плохо после трех часов в вашем «корабельном раю». И, наверное, пахну… — бросив на стол вилку, подтянула я к носу свой голубой рукав-фонарик. — соответствующе.

— Опять стирку устроите? — прищурился на меня капитан.

— А как же? — в ответ оскалилась я.

— Тогда давайте выпьем за ваше… новое платье.

— Сами за него пейте. И-ик.

— Одному нельзя. В одиночку пьют лишь от огромного горя или по такой же огромной глупости.

— Тогда, за счастливых и огромно умных?

Мужчина в ответ засмеялся и качнул своим граненым бокалом:

— Э вэрро, Зоя!

— Э вэрро… И всё. Мне пора наверх. Или опять за чтение?

— Пожалуй, сегодня, нет.

— Тогда, цепляйте ваш поводок.

— Что?

— Ведите меня… Неужели, мне самой приходится говорить такие страшные слова?..

А еще, подобрав подол платья, подниматься вверх по длинной-длинной лестнице. С приглушенным светом фонариков вдоль ее стен и бесконечными гербариями в рамках. И я уже дошла до ее середины…

— Зоя?

— А-а?

— Постойте, у меня к вам вопрос… Помните, магистр говорил про еще один способ добиться нужного видения?

— Он их три называл, — обернулась я к замершему за моей спиной мужчине. — Какой именно?

— «Баголи» и…

— Не-ет.

— Зоя, я не склоняю вас к «чувственным объятьям». Думаю, достаточно будет и сцепленных вместе рук.

— Нет.

— Почему?

— Не хочу. Там ведь не только контакт нужен, но и думать.

— Да. С этим сейчас…

— Не в этом дело. Думать надо о совместном будущем. А у нас с вами оно какое?

— Ну… — потер капитан лоб. — Совместные поиски. Они ведь — в будущем? Так?

— Та-ак.

— Вот о них и… думайте, — и выставил передо мной свои огромные ладони. — Зоя, что мы теряем? Ну, не получится? Поедем завтра за консультацией к магистру. Наберем трав и обдымокурим всю эту гостиницу.

— Угу, — скосившись на капитанские руки, вздохнула я. Хотя, если получится… — Ладно, — и осторожно вложила в них свои. Мужские пальцы со странной грацией скользнули между моими, и сжали в крепких горячих капканах:

— Что делать дальше?

— Вам? — сглотнула я от волнения слюну. — Ничего. Дальше — я, — и, глубоко вдохнув, закрыла глаза.

Теперь… О чем теперь? О «совместных поисках»… Хотя, гораздо приятнее думать совсем о другом…

— Зоя?

— М-м.

— Не о том.

— С чего вы взяли? — не размыкая век.

— По вашей улыбке.

— М-м…

— Зоя!

— Да что?

— Прекратите фантазировать.

— Да о вас я думаю.

— Даже жутко представить тогда… Точно о поиске Вананды?

— Да чтоб мне потом… провалиться, — процедила, уже теряя терпение. — И если… О-ох…

Маленький тусклый мир дрогнул и неизбежно поплыл под ногами, увлекая вслед за собой. И я лишь почувствовала, как руки разъезжаются в стороны, бросая меня к чему-то большому и теплому… Картины, притормозив на миг, вновь понеслись, заплетаясь в узоры. Замелькали с уже привычной за годы точностью. Одна за другой… На последней я… выдохнула.

— Получилось? — тихим вопросом прямо в самое ухо.

— Угу… Опять вы со своими…

— Зоя, что дальше?.. Рисовать?

— Угу. И как можно быстрее.

Ох, зря я ему это сказала. А потом, до самой комнаты, так и прыгала в тех же «горячих капканах»… Хотя, мог бы от радости и вовсе через плечо перекинуть…

— Ага!.. Так-так… Ну, надо же… Нет, ну, надо же! Зоя! Вы — истинное сокровище! И мне бы еще сюда мой справочник по символике накейо. Да, черт попутал его в переплет отдать. Не иначе, черт. Ведь говорил своему ассистенту… Да он и есть — черт. Потому что я всегда…

— Уважаемый магистр, не отвлекайтесь. Очень вас прошу.

— Ага-ага… Та-ак… — и вот та-ак уже целый час. Это какое же «сокровище» вытерпит? Только, гранитное. — Нет, это определенно, не мост, — да я что, так плохо рисую?

— И не праздничный многоярусный торт… Все время в голове крутится. А вот что?.. — капитан, оторвавшись от стола, воззрился на меня с сосредоточенным прищуром. Ну, точно, как Люса, когда нитку в иглу вдевает.

— Не знаю. Разбирайтесь сами.

— А если это… да нет. Виторио, вы же — моряк. И наверняка, «очертили» весь Бетан.

— А вертеть лист не пробовали? — дернула я с подоконника ногами.

Магистр в ответ глянул на меня не хуже капитанского: