была любимой у Светланы?- поинтересовался доктор.

-Как мне помнится – откликнулась Ольга – она всегда грезила о великих

художниках начала двадцатого века. Импрессионисты были её кумирами.

Думаю, благодаря им она и решила избрать профессию художницы. Так вы

считаете, доктор, что она представила себя человеком начала двадцатого

столетия? То-то я смотрю, слова в её речи появились какие-то чудные, да и

говорить Светлана стала слишком вычурно, не так, как было до вчерашней

трагедии. Значит, теперь наша главная задача вернуть её в наш мир?-

задумчиво произнесла Ольга.

-Вы абсолютно правы, и сделать это следует как можно мягче. Объясняйте ей

самые простые вещи, даже те, которые вам кажутся совершенно

очевидными,- посоветовал доктор

-Ещё одно, почему она задала вопрос о 23 августа 1941 года, хотя, как вы

сказали, живёт временем начала прошлого столетия? - вспомнила Екатерина.

-Ничего странного в этом не вижу. В данном случае сработала генетическая

память. По всей видимости, кто-то из её предков пережил нечто, что

произошло именно в августе 1941 года. А что это было вам, следует

расспросить, например, у бабушки или даже прабабушки вашей подруги.

Тогда, возможно, и будет найден ответ на ваш вопрос. Нус, на этом

позвольте закончить лекцию. К сожалению, мне пора, больные ждать не

могут. То, что необходимо будет давать вашей подруге, я записал. Вот

возьмите, - доктор положил на стол листок бумаги с названиями лекарств,

коими меня предстояло потчевать в ближайшее время.

-Прощайте, барышни! Светлане, скорейшего выздоровления, а, если

случится, такая потребность, звоните, номер телефона я записал там, на

рецепте. Всего хорошего!- попрощался с нами доктор.

С этими словами утешения бригада скорой помощи покинула нас, оставив

меня на попечение Вячеслава и моих подруг. Я решила воспользоваться тем,

что сказал доктор и притворяться потерявшей память до тех пор, пока не

смогу почувствовать себя своей в этом, новом и не понятном для меня

времени.

-Ну, что, подруга ты наша драгоценная, приступим к твоей адаптации, –

бодро сказала Екатерина, – будем постепенно выбираться из твоего

придуманного мира. Катя ещё покрутилась возле меня, а потом упорхнула на

кухню.

С этого самого дня началось моё возвращение в реальность. Узнать

предстояло очень многое.

Ранее неизвестные мне предметы наконец-то приобрели для меня реальное

значение. Я обнаружила, что есть так называемый «телик», тот самый

аппарат, с помощью которого мы смотрели движущиеся картинки, такие же

как и в синематографе, правда в цвете и со звуком. Интересная и полезная

вещь. На кухне, как выяснилось, стоит «холодильник» - шкаф, внутри

которого очень холодно. Про телефон я знала и ранее, да и электрическое

освещение не особо меня удивило. В нашем лондонском доме были все

современные новинки, даже ватерклозет, одно из самых последних

технических достижений.

И наконец, наступил день, когда мои подруги, как оказалось неплохие,

вполне душевные, хотя и с несколько сумбурным мировосприятием, подвели

меня к последней ступени моего образования – компьютеру. Это то же самое,

что и телевизор, но гораздо лучше, как я поняла. Три дня ушло на изучение

азов этого аппарата, а на четвёртый мы подошли к самому интересному, как

мне пояснил Слава, - интернету. Мне рассказали о принципе пользования

«всемирной паутиной» и оставили одну для освоения техники. Самое первое,

что я сделала, набрала на клавиатуре своё имя Съюзен Гольц и на экране

высветилась нужная мне информация. «Съюзен Гольц известная английская

художница начала 20 века, работала под влиянием французских

импрессионистов, однако создала свой индивидуальный стиль. Отправилась

в САШ на «Титанике» для проведения выставки, взяв с собой большую часть

картин. Сохранилось несколько полотен, созданных ей в Нью-Йорке. О

дальнейшей судьбе художницы, к сожалению, никаких сведений нет.

Произведения С.Гольц высоко ценятся на рынке антиквариата. Одно из

самых значительных полотен - «Туман на Темзе» было продано на последнем

аукционе современного искусства за три с половиной миллиона фунтов

стерлингов. Далее приводилось несколько репродукций моих картин, в том

числе и автопортрета, некогда висевшего в гостиной лондонского особняка.

Вот это да! Неужели та девушка, в чьём доме я сейчас нахожусь, погибла

вместо меня, а с ней и Бетси? Бедный Тимоти, и он тоже сгинул в морской

пучине! Правда, у меня появилась замена - кот Тимофей, такой же забавный

и ленивый как и мой Тимоти.

-Свет, как ты? - услышала я голос Ольги, осторожно заглянувшей в комнату.

-Я спрашиваю, ты в норме?

-Вроде бы да.

-Да вот зову тебя, зову, а ты молчишь.

-Здесь я, здесь, задумалась слегка.

-Подойди к телефону,- родители просят предоставить твою персону сию же

минуту.

-Спасибо, иду.

С родителями Светланы я уже неоднократно общалась по телефону вот и на

это раз взяла трубку, не подозревая ни о каком подвохе.

-Доченька, как ты там?- спросил приятный женский голос. – Хорошо,

говоришь? Вот и ладно. А мы с папой собрались на той неделе навестить

тебя. Жди в гости.

Вот это сюрприз!

-Когда вы будете?- осторожно освободилась я.

-Скорее всего, в среду утром. Ты нас не встречай, мы сами доберёмся. Ну

всё, пока, до встречи. Целуем. Да, чуть не забыла, от бабушки привет, целует

тебя. Ну всё. Пока, пока!- весело проворковала трубка.

Я пропала. Что говорить? Как общаться? Всё было замечательно на

расстоянии, а вот встреча тет-а-тет, пожалуй, не предвещает ничего

хорошего. Срочно изучить семейные архивы!

-Оль, ты не помнишь, куда я положила семейный альбом с фотографиями?- Я

постаралась показаться рассеянной.

-Конечно, помню, ты убрала его в платяной шкаф. Посмотри на второй

полке. А зачем он тебе?- удивилась Ольга.

-Да так, мама просила найти кое-что; она обещала кому-то отдать пару фото,-

пришлось срочно придумать мне.

Действительно, я обнаружила альбом в указанном месте и, уединившись в

спальне, приступила к его изучению. Слава богу, под каждым фото имелась

краткая сопроводительная надпись, что значительно облегчило мою работу.

Стала складываться более-менее ясная картина родственных связей

Светланы, а теперь и моих. Ну вот, к встрече с родственниками я худо-бедно

подготовилась.

Теперь дело за малым: пройти проверку на узнавание и не провалиться на

беседе о какой-либо троюродной тётушке.

Нью-Йорк 1912 год.

Наше плавание проходило без происшествий. Сэм по-прежнему нуждался в

уходе, и большую часть времени я проводила с ним. Бетси постепенно

пришла в себя и старалась оказывать мне посильную помощь. Тимофей (или

же Тимоти!), кто их знает, повадился бродить по кораблю, изучая

всевозможные закоулки. Шло время, однако атмосфера на корабле

оставалась довольно напряжённой: слишком много было людей так или

иначе пострадали во время крушения. У одних погибли близкие,

родственники, друзья, просто знакомые. Другие потеряли всё, что имели, и

теперь не представляли, что с ними будет дальше. Были и такие, кто в

холодной воде получил обморожение, и теперь им предстояло длительное

лечение. У каждого человека был свой рок, своя судьба.

Что-то меня потянуло на философские размышления. Раньше я за собой

такого не замечала. Пора и о себе подумать. Как-то там мои подруги?

Наверное, ищут меня, а я вот, здесь в Атлантике, жива и относительно

здорова, если не считать душевного потрясения.

Следует тщательно проанализировать всё, что со мной произошло. Итак, я