– Ты в порядке, дорогая?

Келс кивает, по ее щекам стекают слезы, и она ищет утешения в объятиях Бет. Наблюдаю за этой сценкой и сжимаю до боли кулаки. Прекрати, Харпер!

– Давай вернемся в гостиницу, и ты немного отдохнешь.

Бет помогает ей подняться. Келс утирает глаза и вопросительно смотрит на меня – со сказками покончено, и она знает это. А я просто улыбаюсь в ответ – сейчас не время для выяснения отношений.

– Прежде чем мы уйдем, я бы хотела представить тебе моего нового партнера – оборачивается Келс к Бет.

Я подхожу к ним.

– Харпер Кингсли. Элизабет Хилл.

Протягиваю руку.

– Очень приятно. Жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах.

– Мне также приятно с Вами познакомиться, – она отвечает на рукопожатие, и я понимаю, почему Келс нравится ощущать прикосновения этих рук на своем теле. Но мои были бы приятней.

– Спасибо, что выручили мою девушку.

Твою девушку?! Когда это, черт возьми, она стала твоей девушкой?!

– Без проблем. Друзья всегда выручают друг друга, не так ли? – обращаюсь к Келс.

– Да.

Бет приобнимает ее за плечи, направляясь к выходу.

– Спасибо за помощь, мисс Кингсли. Я отвезу ее в гостиницу, чтобы она отдохнула немного.

Я не поправляю ее и не прошу называть меня Харпер. Надеюсь, что больше не встречусь с ней.

– Всегда пожалуйста.

Вот, блин, не могу удержаться от соблазна.

– Эй, Келс!

– Да?

– Когда в следующий раз тебя будут арестовывать, постарайся управиться до полуночи, ладно?

Она коротко смеется и выходит. Стоя в дверном проеме, я удерживаю Трабла, которому только дай возможность проскользнуть в щель. Келс поворачивается ко мне, с улыбкой гладит Трабла (издающего самое довольное урчание, которое мне когда-либо приходилось от него слышать), а затем прижимается ко мне и легонько целует в щеку.

– Еще раз спасибо, Таблоид. Даже не знаю, что бы я сегодня делала без тебя.

– Без проблем, Крошка Ру, – они исчезают в лифте, а я закрываю дверь и перевожу взгляд на кота. – Кажется, мне нужен холодный душ. А по тебе, дружок, и не скажешь, что тебя кастрировали!

Солнце садится, и к тому времени, как мы приземлимся, будет уже темно. Ожидаю посадки без особого энтузиазма, ведь обязательно возникнет спор: кто поведет арендованную машину и кому какая комната достанется в гостинице. Остальные члены нашей команды, расположившиеся сейчас в разных концах самолета, будут безучастно наблюдать за этим цирком, впрочем, как обычно.

Келси просит принести стакан воды, едва взойдя на борт. Сегодня она по-настоящему невыносима. И для того, кто провел большую часть выходных в постельных утехах, ведет себя просто ужасно. Очевидно, Элизабет не смогла полностью удовлетворить ее. И мысль об этом веселит меня. Подходит стюардесса:

– Разрешите, я помогу Вам, мисс Кингсли.

Улыбаюсь Терезе. Она забирает у меня сумку с одеждой, лаская пальцами тыльную сторону моей ладони. Стюардесса была очень любезна и перед отлетом провела для меня приватный тур по vip-залу, ну, по крайней мере, по некоторой его части.

Келс стреляет в меня глазами и занимает место возле окна. Я беззаботно устраиваюсь поудобнее рядом, ощущая на себе ее взгляд:

– Что?

– Тебе не стыдно? Господи, Харпер, ты только что занималась сексом с этой женщиной в зале аэропорта.

– Неа, технически это произошло почти час назад. И зал был больше похож на шкаф для белья. Видишь, между нами есть кое-что общее, Келс. Мы обе недавно вылезли из замкнутого пространства, – последнюю часть фразы произношу полушепотом ей на ухо.

В ответ Келси бросает еще один злобный взгляд.

Тереза приносит стакан воды и улыбается мне:

– Могу я Вам чем-нибудь помочь?

– Еще, – едва слышно добавляет Келс, делая глоток из стакана. И теперь моя очередь метать в нее убийственные взгляды.

– Нет, спасибо. Вы уже и так сделали больше чем нужно, – отвечаю хорошенькой стюардессе и поворачиваюсь к Келс.

Нас странным образом тянет друг к другу. Думаю, что старая поговорка о притягивающихся противоположностях верна. Наверное, кто-нибудь легко смог бы на нашем примере написать диссертацию по психологии. Хотя, мне бы очень не хотелось читать, что там будет написано обо мне. Сомневаюсь, что мне сильно польстят, особенно, если это будет не искушенный жизненным опытом ботаник из какого-нибудь универа «Лиги Плюща»^{5}. По крайней мере, мы хотя бы сработались с ней. Если бы это отразилось еще и на работе, тогда можно было бы просто повеситься от отчаяния.

Она запивает водой таблетку.

– Что стряслось, Крошка Ру? – киваю на пакетик в ее руках.

– Драмамин^{6}. Я плохо переношу полеты.

– Ты боишься летать?

– На самом деле, нет. Это больше из-за клаустрофобии.

– В таком случае, – склоняюсь над ней и шепчу, – ты, наверное, рада, что выбралась из своего заточения?

– Я не выбиралась, – ворчит она. – Я обратилась к тебе, чтобы выпутаться из сложной ситуации. Харпер… – она легонько поглаживает большим пальцем мою руку. – Очень прошу, не впутывай меня в неприятности. В моем контракте есть условие о стандартах этики…

– Келс, я не сделаю ничего плохого, что бы могло навредить твоей работе. Если ты не веришь моим словам, поверь хотя бы в мою честность.

Она кивает, отпускает руку и отворачивается к окну.

Ворочаюсь в кресле, из-за чего футболка трется о соски. Я вздрагиваю, поскольку моя бурная активность до взлета сильно обострила чувствительность, но оно того стоило. Келс оборачивается ко мне. Должно быть, она почувствовала, как я вздрогнула, потому что покраснела от гнева, прежде чем опять отвернуться.

– Не стоит вести себя стервозно только из-за того, что ревнуешь, – бормочу я, прекрасно осознавая, что не стоило этого говорить, но сдержаться не могу.

Она молчит и лишь сжимает подлокотники так, что белеют костяшки пальцев.

Ищу в сумке что-нибудь почитать, но все же спрашиваю:

– Скучаешь по Элизабет?

– Нет… Вообще-то, да, немного. Всегда скучаю пару дней после ее отъезда, – признается тихо она, прислонившись лбом к иллюминатору. – Но сейчас не из-за этого.

Откладываю журнал на колени.

– Хочешь поговорить? – она молча отказывается и утирает слезу. Знаю, что это рискованно, но кладу руку ей на колено. – Если изменишь свое решение, ммм … ну, я рядом, ты знаешь.

– Спасибо тебе, – еще один грустный ответ. И почему мне так жалко ее?

Через полчаса после взлета замечаю, что Келс уснула, прислонив голову к стене. Прошу Терезу принести одеяло, укрываю девушку и легонько укладываю ее голову к себе плечо. Она прижимается ко мне, обхватывая во сне мою руку. Чудесное ощущение.

Даю чаевые посыльному, прежде чем закрыть дверь, и бросаю свою карточку-ключ через всю комнату на стол, но та падает мимо. Ну, конечно, теперь еще и это. Во-первых, проснувшись, я обнаружила, что моя голова покоится на плече у Харпер. Это не было неприятным ощущением, поэтому и вызвало мое раздражение. Затем по дороге к гостинице пришлось выслушивать ее разговоры с мальчиками. Из-за чего я пришла к выводу, что работаю с тремя переростками со склонностью к правонарушениям, на одном из которых очень приятно спать.

Так, Келси Стентон, прекрати сейчас же! Ты не можешь, не будешь и не имеешь права думать так о ней.

В комнате очень холодно, и первым делом я включаю обогреватель. Затем открываю дорожную сумку, достаю удобную пару брюк и рубашку. После того, как я чувствую себя комфортно одетой, открываю портфель и вытаскиваю файл.

Мы – в Омахе, штат Небраска, исследуем зарождающийся культ. Их поселение находится на границе Каунсил Блаффс и занимает почти 40 гектаров. Согласно документам, культ зарождался как пристанище для семей, стремящихся к общинному образу жизни. Затем он разросся, и его приверженцы стали совсем неуправляемы, особенно когда выбираются за покупками. Несмотря на то, что земля обеспечивает их почти всем необходимым, некоторые вещи они закупают в городе. И очень часто эти вылазки заканчиваются жестокими побоищами. Они ощущают давление со стороны горожан, на которое отвечают агрессией.