– Хорошо, я возьму вас, но это будет стоить пять золотых.

– Договорились!

Капитан отдал распоряжение, и матросы спустили трап. Лоис чуть ли не бегом поднялась на борт, трап убрали, и корабль тут же отчалил. Нос судна с трудом отвалил от стенки пирса, паруса громко захлопали, набирая крепнущий утренний ветер, и корабль медленно вышел в Сумерский залив.

Лишь только манёвр закончился, капитан подошёл к стоявшей у борта девушке и уточнил:

– Вам точно нужно в Марлоз, госпожа?

– Да, – раздражённо ответила Лоис.

Капитан посмотрел на неё, как на полоумную, но не стал возражать, только попросил заплатить за проезд.

Лоис заглянула в висящий на поясе кошелёк и удивилась, увидев, что он полон золота. Она отсчитала пять монет и попросила проводить её в каюту, так как чувствовала ужасную усталость и сонливость. Закрыв дверь на засов, почти не раздеваясь, упала на койку, и тут же провалилась в глубокий сон без сновидений.

Глубокий, освежающий, целебный сон, свежий морской воздух, сытная здоровая пища и покой нескольких дней путешествия оказали на здоровье Лоис целительное воздействие. Она окрепла, исчезла с лица болезненная бледность, прошли головокружения и тошнота, тело налилось силой. Она вновь стала прежней – бесстрашным умелым бойцом и очаровательной женщиной. Но память так и не вернулась. Она была уверена, что покинула негостеприимный Алмост, помнила барона Вистриса, но забыла Ассасина Мессари, Аймера, Алию, забыла о проведенном среди пиратов времени, о службе лендлорду Альтамана… Она забыла даже возлюбленного Ольда, из-за которого всё это и началось. Правда, иногда, ей казалось, что она должна что-то непременно вспомнить, что-то смутное мелькало в мозгу, как неясное воспоминание об ушедшем сновидении. Но, когда она пыталась сосредоточиться, тут же всё исчезало, и начинала болеть голова, вынуждая бросить это бесполезное занятие.

Никто не мог развеять иллюзию девушки, что она плывёт не из Алмоста, а из Альтамана, потому что, волею судьбы, она попала на алмостский корабль, лишь изредка заходящий в город-государство. Обычно, он останавливался в Сумере, а затем шёл дальше – в Лекхим, Вритландию или Марлоз. Целыми днями Лоис или спала, или отдыхала, или дремала. Во время нечастых прогулок палубой она ни с кем не разговаривала, испытывая подсознательную антипатию к алмостцам, из которых и состояла команда корабля. Она не общалась ни с капитаном, ни с его помощником, так как питалась в своей каюте. А капитан сам не стремился к общению с девушкой, считая её беглой преступницей, и разумно рассудив, что чем меньше знаешь, тем полезнее для здоровья.

Так прошли несколько дней, которые требовались, чтобы достичь пологих зелёных и приветливых с виду берегов Марлоза.

И только лишь, когда они приблизились к ним настолько, что ветер с суши доносил запах цветов и свежей зелени, капитан подошёл к стоявшей в одиночестве девушке и недоверчиво переспросил:

– Вы действительно сойдёте в Марлозе, госпожа?

– Да, – твёрдо ответила Лоис.

– Где именно?

– В ближайшем порту.

– Мы заходим лишь в один порт – Аскен. Завтра там будем… Но если вы пожелаете, мы можем высадить вас в любом месте, – добавил он многозначительно.

Лоис внимательно взглянула на капитана:

– Считаете, так будет лучше?

– Ну… Я не знаю, госпожа, – осторожно ответил капитан, теряясь в догадках. Он начинал сомневаться, что странная пассажирка беглянка. Возможно, она плывёт в Марлоз с какой-то миссией. – Я подумал, может, вы не желаете, чтобы кто-нибудь знал о вашем прибытии в Марлоз до определённого момента…

– Наверное, вы правы, – задумчиво ответила Лоис. – Не могли бы вы меня высадить в безлюдном месте, когда стемнеет?

– С удовольствием, госпожа, если вы поклянётесь, что никому не скажете, на каком корабле прибыли в эту страну.

– Почему?

– Местные власти очень строги с чужеземцами, особенно не любят нелегалов. А я давно торгую с этой страной, имею здесь некоторую репутацию. Я не хочу потерять их доброе расположение.

– Хорошо, я никому не скажу о вас. Всё равно не знаю ни вашего имени, ни названия корабля.

Как только стемнело, и корабль стал на якорь вблизи берега, на воду спустили небольшую лодку, в которую сели два гребца и девушка. Им понадобилось всего несколько минут, чтобы достичь берега. Не успела Лоис спрыгнуть на мокрый песок, как лодка отчалила и бесшумно скрылась в темноте. Такая поспешность несколько удивляла, но девушка лишь равнодушно пожала плечами. Вообще, с потерей памяти, Лоис будто утратила часть души. Она стала жестче, расчетливей и равнодушней. Теперь она особенно соответствовала своему прозвищу – Алмостский Меч, которому всё равно, в чьих руках он находиться, чью плоть разит; которого не трогают ни мольбы, ни стенания. Она бездумно отдавалась на волю Богини-Матери, не беспокоясь, что ждёт впереди: опасность или удовольствие. Даже неугомонная плоть как бы успокоилась, и при взгляде на красивого мужчину сердце не трепетало от предвкушения обладания, не хотелось тут же затащить его в постель. Иногда в смутных снах мелькал образ длинноволосого синеглазого красавца, но она считала его плодом фантазии, и, проснувшись, тут же забывала.

Сейчас, оказавшись ночью, одна, в незнакомом чужом краю, Лоис, не волнуясь и не заморачиваясь, спокойно и уверенно зашагала вперёд, пока не достигла дороги, идущей параллельно берегу. Некоторое время она шла по ней на север, пока не услышала впереди приглушенный конский топот. Тогда свернула на запад и пошла прямо по засаженному чем-то полю.

Уже далеко за полночь Лоис набрела на одинокий хутор, состоявший из трёх строений, окружённых невысокой каменной стеной. Сторожевые псы, учуяв чужака, подняли громкий и злобный лай. На шум выглянул заспанный хозяин с тусклым фонарём в руках.

– Кто там? – произнёс недовольным голосом, вглядываясь в темноту.

Марлозцы – потомки ассветов-бродяг, когда-то облюбовавших эту территорию и осевших на тучных благодатных землях. Поэтому, хотя селянин говорил на местном диалекте ассветского языка, Лоис прекрасно его поняла. Ответила она тоже по-ассветски:

– Путник. Пусти на ночлег, хозяин.

– Женщина? – удивился хуторянин.

– Да.

– Ты одна?

– Да.

Мужик некоторое время посопел, раздумывая, пускать ли столь позднюю и странную гостью. Прикрикнув на злобствующих псов, прошлёпал к воротам босыми ногами и впустил девушку во двор. Когда свет фонаря упал на незнакомку, на лице селянина отразились изумление и страх.

– Кто ты? – воскликнул он. – Дух или разбойник?

– Ни то, ни другое. Я чужеземка.

– Чужеземка?! – Челюсть селянина отвисла ещё больше. – Но… Откуда ты пришла?

– С моря.

– А… А береговой патруль?

– Я с ним не встречалась… Знаешь, хозяин, нельзя ли расспросы отложить до утра? Я устала и хочу спать.

– Да, да… Проходи, сюда.

Они вошли в дом – низкое мрачное строение. Лишь только переступив порог, Лоис едва не задохнулась от душного, тяжёлого, спёртого воздуха.

– Ты хочешь, чтобы я спала в этом хлеву? – грозно посмотрела на хозяина.

При ярком свете свечи селяне смогли лучше рассмотреть неожиданную гостью. Костюм из блестящей кожи, украшенный многочисленными золотыми висюльками, серебряный пояс, позолоченные ножны, гордая уверенная осанку и чистые ухоженные руки произвели на них впечатление. Они поняли, что перед ними не простая путешественница, а знатная дама.

– Простите, госпожа, но у меня нет другого места для ночлега… – пробормотал напуганный хуторянин.

– А сеновал есть?

– Конечно.

– Постели там. Этой вони я предпочитаю свежий воздух и аромат сена.

Жена селянина, подхватив какие-то одеяла и подушки, поспешила во двор. Когда она вернулась, хозяин провёл девушку к высокому деревянному строению, отгоняя норовивших ухватить чужака за ногу собак. Лоис взобралась на копну душистого сена и растянулась на импровизированной постели. Уже засыпая, услышала, как заскрипели отворяемые ворота, и ей почудился конский топот, который вскоре затих вдали. Убаюканная сладким пением цикад, разморенная усталостью, Лоис крепко уснула.