— По идее должна вспомнить, — вздохнул Шурик. — Хотя в этом вопросе я знаю лишь теорию — своих кармических родственников я в этой жизни пока не встретил. В общем, так и так надо звонить Гималайскому, у него побольше практического опыта в таких делах. Но, если я хоть что-нибудь понимаю в теории, тебе вообще не нужно произносить ни слова. По идее, вы должны бы узнать друг друга с первого взгляда.

— Вот и я додумал до этого места, — кивнул Смерть. — Когда вспоминал теорию. А на практике… на практике даже одного-единственного взгляда добиться трудно. Понимаешь?

— Угу, — кивнул Шурик. — В средневековье приходилось штурмовать замки со спящими красавицами из воинства Хамэрхэда, затем были истории наподобие Ромэо и Джульетты — когда и взгляд, и все дела, а предки тупые. Ну и наконец наступила сексуальная революция, когда девок вокруг много, да нужную фиг ли найдешь. Как сказал бы Майкл, «короче, полная жопа».

— Верно, — кивнул Смерть. — Жопа.

— Ну ладно, ты как хочешь, а я пошел спать, — сказал Шурик. — Мне завтра очень рано вставать.

— Зачем? — удивился Смерть.

— Работа, — вздохнул Шурик.

— А, да, я и забыл, — согласился Смерть.

— Так, ну что еще… — пробормотал Шурик. — Можешь устраиваться на раскладушке, одеяло и подушки сейчас достану… Если ночью услышишь вопли из-за стены — это, скорее всего, Квазиморда.

— Кто? — спросил Смерть.

— Страдающий дух, — ответил Шурик. — Очень тяжелая карма. Помочь ему невозможно в принципе.

— Кто знает… — пробормотал Смерть. — Правда, мне сейчас не до чужих проблем. Свои бы решить.

— Вот это верно, — улыбнулся Шурик. — Чисто практический подход. Кстати, о практическом подходе… Кажется, вспомнил я кое-что интересное. И с практической пользой.

Достав из штанов телефон, Шурик порылся в телефонной книге и кому-то позвонил.

— Натали? — спросил он, когда связь установилась. — Слушай, а твое приворотное зелье только на мужиков действует? Или на женщин с таким же эффектом? Да мне не для себя, одному приятелю нужно — с бронебойным эффектом, чтобы с первого взгляда — и на всю жизнь. Да-да. Можешь модифицировать? Замечательно. Что, слюна нужна? Будет. Заходи завтра с препаратом — чувак плюнет. Да есть у меня «Орбит». Все, сэнкью. Ну, пока. Чмоки.

И Шурик сложил телефон.

— Что это было? — спросил Смерть.

— Одна моя знакомая, — ответил Шурик. — Короче, считай, что любовь с первого взгляда у тебя в кармане. Сейчас найду тебе «Орбит» — и жуй его.

— Зачем? — спросил Смерть.

— Странно, ты ж вроде бы продвинутый колдун, а глупые вопросы задаешь, — пробормотал Шурик. — Регулярное употребление «Орбит» способствует увеличению выделения слюны, а в большинстве магических ритуалов, связанных с бытовой химией и махинациями с человеческим ДНК слюна являются основным компонентом.

— То есть, мне надо будет плюнуть в чай? — спросил Смерть.

— Вот что значит «смертельно»! — усмехнулся Шурик. — Кратко и по делу!

Фердинанд Аристархович с трудом заставил себя встать, услышав звонок будильника. Часы показывали пять утра.

«Какого черта?.. — подумал Фердинанд. — А, да, вспомнил. Этот придурок сегодня будет делать магическую чистку местности».

Почесывая правую ягодицу, Фердинанд поплелся на кухню. Из кухонного окна был виден Кремль — и после третьей чашки тонизирующего чая «Брук Бонд» Фердинанд наконец-то смог в полной мере прочувствовать гордость за свою квартирку. Ради того, чтобы пить чай по утрам с видом на Кремль, пришлось много лет разными способами трясти неуклюжих и жадных толстосумов. Но Фердинанд все же вытряс из этих уродов пару миллионов долларов, но при этом заработал себе язву желудка и проблемы с давлением.

Пару лет назад, въехав в эту квартиру, он уже решил, что теперь-то, наконец, сможет расслабиться… Не тут-то было. Оказалось, что в мире полно молодых и голодных дебилов, которые с голодухи даже начинали умнеть. Поумнев, эти вчерашние молодые дебилы начинали трясти бабло уже из Фердинанда. И теперь ему приходилось прилагать огромные усилия, чтобы сохранить при себе честно награбленные деньги. В понятие «деньги» входил и тот статус, который приносили эти деньги, и здоровье, которое пока что позволяло поддерживать статус, да и много чего вообще. Со здоровьем у Фердинанда, правда, было все хуже и хуже. Как-никак, 47 лет — теперь уже не побегаешь. Психоаналитик и филиппинские хилеры не помогли: в свои 47 Фердинанд выглядел на все 65. М-да.

Допив чай, Фердинанд снова взглянул на Кремль, но так и не смог порадоваться, потому что вспомнил Венеру. Ей пока не было и тридцати пяти, но квартира у нее была в два раза больше, чем у Фердинанда. И вид на Кремль у Венеры открывался изо всех окон, а не только с кухни. И «секрет» Венеры был прост — жадных толстосумов гораздо больше возбуждали большие сиськи, чем красиво составленные бизнес-планы. Соответственно, Венере удавалось выдаивать из богачей гораздо больше живительной денежной влаги, нежели Фердинанду.

Его утренние размышления были безрадостными. Наконец он оделся и направился к двери. Но и здесь не повезло — дверь открылась и навстречу Фердинанду в квартиру вошла его жена.

Тут надо кое-что прояснить. Жена Фердинанда (форменная стерва, по результатам неофициальных опросов общественного мнения) работала администратором в элитном ночном клубе. То есть, никогда не приходила домой раньше шести утра. Это устраивало и Фердинанда, и ее саму. Как-то, размышляя на эту тему, Фердинанд пришел к выводу, что совсем необязательно разводиться, можно всего лишь так составить график работы, чтобы видеться не чаще раза в месяц. К несчастью, этот «раз в месяц» наступил раньше, чем ожидалось.

— Привет, — пробормотал Фердинанд. — Что-то ты сегодня рано.

— Тимати не приехал — у него гастроли, — ответила жена. — Да и ты что-то рано встал, Феденька. Случилось что-нибудь?

— Да ничего особенного, — ответил Фердинанд. — Просто сегодня проверка будет.

— А-а… Ну ладно, я пойду спать.

— Пока. Спокойной ночи!

— Удачного дня!

«Надо же, — подумал Фердинанд, сев за руль и заводя машину. — Из-за того, что так редко видимся, можно даже подумать, что у нас теплые дружеские отношения. А если бы работали с девяти до пяти, как нормальные люди, то каждый вечер кидались бы друг в друга сковородками».

В половине шестого утра Садовое кольцо было пустым, как загородная трасса в понедельник. Серенький джип Фердинанда пролетел мимо «Атриума» на Курском. Навстречу пронеслась красная «Феррари» с замысловатым рисунком на капоте.

«Все! — гневно подумал Фердинанд. — И квартира у меня стремная, и джип у меня серенький… То есть, по сравнению с „Запорожцем“, мой джип, конечно, очень крут, но по сравнению с тем „Феррари“ — дерьмо полное… И вообще, моя жизнь — дерьмо, да и жить-то мне, если честно, незачем!»

С такими мыслями Фердинанд прибавил газу. Летя по Садовому кольцу, он впал в странное состояние, похожее на полуобиду-полуотчаяние, что-то такое, что обычно предшествует суициду. Потому что обида была ни на кого-то конкретно (не было объективных причин обижаться ни на жену, ни на урода в красном «Феррари», ни на Венеру с ее квартирой, ни на богачей, регулярно делавших Венере финансовые вливания), а просто было обидно… что этот мир такой. Такой неправильный.

От обиды Фердинанд закусил губу. Ему вдруг так сильно захотелось умереть — никогда в жизни он не испытывал такого всепоглощающего желания, чтобы все это кончилось. И кончилось бы мгновенно, и прямо сейчас.

Правда, где-то на самом краю сознания, почти задушенная тяжелой подушкой отчаяния, еле слышно билась в агонии одна мысль:

«Федя, что с тобой?! Это же так на тебя не похоже! Ты же так любишь жизнь! И всегда любил!»

— Всегда?! — гневно переспросила подушка отчаяния, почти задушившая рассудок Фердинанда. — Это было раньше. Это было давно. А если подумать, этого никогда не было. В школе тебя ни во что не ставили. В МГУ тебя не ценили. На работе каждый урод вытирал об тебя ноги — даже этот мелкий выскочка курьер каждый день плюет тебе в лицо. Зачем тебе жить такой жизнью?