— Все верно! — прохрипел Фердинанд, вцепившись в руль. — Верно! Незачем!

И, уже подъезжая к офису «Мобилторга», Фердинанд резко повернул. Джип налетел на фонарный столб. Фонарный столб распорол джип пополам. Подушка безопасности, ударившая Фердинанду в лицо, вышибла из сознания душившую его подушку отчаяния. Сознание Фердинанда вздохнуло свободно, но тело вздохнуть уже не могло. Не осталось ни одной мысли в голове, ни одной эмоции в сердце. Придавленный между сиденьем и подушкой безопасности, Фердинанд расслабился — впервые за долгое время.

«Ну, наконец-то я отдохну, — проплыла перед глазами последняя мысль. — Наконец-то я умер».

И Фердинанда поглотила чернота.

Выйдя из метро, Шурик подгребал к офису «Мобилторга». Шесть утра с копейками. Вся Москва спит. Одни уже вернулись домой из ночных клубов, другие лишь просыпаются, чтобы через час-другой бежать на работу в страхе опоздать. А пока — тишина. Странное зрелище — Садовое кольцо без пробок.

Наш герой шел по улице, наслаждаясь покоем замершего мегаполиса и стараясь проснуться, — для этого он делал глубокие вдохи, чтобы насытить мозг кислородом. Правда, попытки эти пошли прахом — молекулы кислорода не залетали на Таганку уже давно.

Забив на кислород, Шурик оторвал взгляд от неба и оглядел землю. И увидел впереди нечто странное. У здания «Мобилторга» собралась толпа, состоявшая из ментов и врачей в соотношении «фифти-фифти». Вся эта толпа возилась с сереньким джипом, очень удачно наехавшим на фонарный столб. Рядом стояли раздолбанный ментовский «уазик» и «Газель» скорой помощи. Шурик уже решил свернуть в переулок и войти в здание с черного хода или хотя бы подождать Фердинанда в более безопасном месте, но тут он разглядел самого Фердинанда, сидевшего на ступеньках крыльца офисного здания.

Даже издалека Шурик разглядел, что Фердинанд отупело таращится в пространство — с лица босса слезла обычная для него хитрая гримаса, так что он был сам на себя не похож.

Поняв, что все более-менее в порядке, Шурик решил подойти к Фердинанду. Джип тем временем уже грузили на только что подъехавший эвакуатор.

— Э-э-э, доброе утро, Фердинанд Аристархович, — поздоровался Шурик.

— Утро? — переспросил Фердинанд, не отрывая взгляда от рекламного щита «Билайна» со слоганом «Ура! Гроза!» — Что, у нас утро?

— Шесть утра, — ответил Шурик. — Ну, если точнее, пятнадцать минут седьмого. Вы ж просили, чтобы я был здесь в шесть утра, как штык. Вот я и как штык. А вы в порядке?

— Поразительный случай, — пробормотал врач «скорой помощи», глядя на Фердинанда. — Так врезаться в столб — и ни одной царапины! Ни одного синяка! Просто легкий шок, да и то, судя по всему, от неожиданности. Видимо, пока он вел машину, что-то его так сильно шокировало, что он до сих пор в себя не придет.

— Фердинанд Аристархович, вы встать можете? — спросил Шурик.

— Шурик, ты представляешь, а ведь небо — синее! — восторженно протянул Фердинанд.

— Ну конечно, Фердинанд Аристархович, небо синее, — снисходительным тоном пробормотал Шурик. — Небо синее, трава зеленая, деньги тоже зеленые, если доллары, и синие, если евро. Как небо и трава. Как трава у дома. Зеленая, зеленая трава… Да… — тут Шурика осенило насчет травы, но стоявший рядом врач вывел его из транса вопросом:

— Вы родственник потерпевшего?

— Нет, — ответил Шурик. — Я просто его ассистент. Но я позвоню родственникам и сообщу, что с Фердинандом Аристарховичем все в порядке.

— Ну, ладно, мы тогда поедем, — сказал врач. — У нас срочный вызов — малолетки обкурились. Наверно, повезем их в семнадцатую наркологическую…

Шурика передернуло, но врач этого не заметил.

К счастью, в кармане Фердинанда обнаружилась связка ключей. К счастью, Фердинанд мог идти, если Шурик его поддерживал. К счастью, ночной сторож узнал Фердинанда — и пропустил их обоих. Даже несмотря на то, что лицо Фердинанда по-прежнему ничего не выражало.

Дотащив Фердинанда до его кабинета, Шурик усадил босса в кресло и начал оказывать ему первую помощь.

— Хорошо, что я всегда ношу с собой полевой набор, — пробормотал Шурик, доставая маленькую коробочку из внутреннего кармана куртки. — Так, синие таблетки — это чтоб скрутило, красные — чтоб отпустило, желтые — слабительное… Пожалуй, две красных — в самый раз. Надеюсь, эти придурки за ночь не выпили всю воду из автомата в коридоре?

К счастью, в автомате нашлась и вода, и одноразовый стаканчик.

— Так, Фердинанд Аристархович, вот, положите на язык эти таблетки и запейте их водой… Так, аккуратнее… Глотайте… Вот умница! — закончив процедуру, Шурик уселся в кресло для посетителей напротив Фердинанда. — Значит, минут через двадцать его отпустит.

Фердинанд по-прежнему пялился в потолок, с его лица не сходила гримаса а-ля «восторженный идиот». Через пару минут после приёма таблеток Фердинанд разразился словесным потоком:

— Ты представляешь, небо-то ведь синее! А я совсем забыл об этом! Нет, то есть, знал, конечно, что оно синее. Но никогда не замечал, что оно СИНЕЕ! Ты представляешь, как это здорово — иногда поднять взгляд от земли, а там — небо! И си-не-е! Как в шестидесятых, когда в воздухе был привкус свободы!

— Вы что, хиппушник? — подозрительно спросил Шурик (в его сознание слова «шестидесятые» и «свобода» ассоциировались с двумя другими словами — «хиппи» и «ЛСД»).

— Не, не так! — восторженно воскликнул Фердинанд, после чего встал с кресла и запел, обращаясь к потолку:

— Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко, не будь ко мне жестоко, жестоко не будь!

— Фердинанд Аристархович, пощадите мои уши! — поморщился Шурик. — Вам, с полным отсутствием слуха и голоса, прямая дорога на «Фабрику звезд»… А что, хорошая идея — сделали бы римейки старых песен в вашем исполнении. Квазиморда сделал бы приличный бит и пару скрэтчей — и в чёс. Вы бы за месяц «чеса» больше денег бы заработали, чем за год в этом «Мобилторге»…

Но Фердинанд, не слушая Шурика, продолжал горланить «Прекрасное далеко». В конце концов, Шурик решил потребовать у него прибавку за вредность. Наконец, Фердинанд заткнулся, сел в кресло, в его лице вновь начали проступать черты хитрой лисы. Но видимо, «прекрасное далеко» его пока не отпустило. Потому что дальше Шурик услышал вот что:

— Ведь прекрасное далеко — оно же прекрасное, понимаешь ты или нет! Оно прекрасное, но жестокое! Оно оказалось жестоким, а не должно было! Ведь мы же пели — «не будь ко мне жестоко»!

— Это вы, ребята, неправильно фразу построили, — пробормотал Шурик. — Любой маг знает, что стихи, особенно столь популярные, обладают магической силой. Поэтому петь надо было нечто вроде «прекрасное далеко, будь ко мне добрым». Да, тут правда, рифма теряется, но ведь поэт — он на то и поэт, чтобы рифмы вертеть…

— Да что ты знаешь о моем детстве! — воскликнул Фердинанд. — Ты знаешь, я тогда сам радиоприемник собрал. Сам! Детали по всей Москве искал… одной лампы все не хватало… Зато когда собрал!.. Радио «Свобода» слушал тайком. Думал, вот придет оно — прекрасное далеко, а там свобода, там — вечность, а тут!.. Я ж хотел хорошим человеком стать, добро людям нести! А теперь… Ты не представляешь, как мне осточертело торговать этими чертовыми мобильниками!!!

— Тяжелый случай, — пробормотал Шурик. — Надо было вам дать три таблетки.

Без пятнадцати семь Фердинанда отпустило. Он хитро прищурился, внимательно оглядел Шурика, затем цепким взглядом пробежал по кабинету, убедился, что все на месте, после чего тяжело вздохнул.

— О-ох! — произнес Фердинанд. — Значит так… За таблетки спасибо. И учти — ты ничего не видел и не слышал.

— Если бы! — нагло воскликнул Шурик. — Понимаете, я не слышал ни единого слова. Но ваше «Прекрасное далеко» до сих пор разрывает мне мозг. Так что я вынужден попросить доплату за вредность…