Отвечая на желание Хозяина, всевидящее зеркало в центре Главного зала просветлело, и в круге явилась уже знакомая картина. Рушер находился там же, где нашелся в первый раз - на той странной планете с враждебной средой, в холодном мраке не видящего солнца мира, среди антрацитово-чёрных скал и похожего на битум моря.

Рушер стоял в окружении своих Синкретов, в напряжённой позе, словно спорил с ними. В следующий момент он поднял голову и безошибочно отыскал направление, с которого увидел его Валентай.

- Я знал, что ты свяжешься со мной, - сказал он так, словно ждал этого. Валентаю стало неприятно, что враг так легко просчитал его действия.

- Теперь ты знаешь, Валентай, кто мы с тобой такие, - уверенно констатировал Рушер, не обращая внимания на молчание Уилла.

Бывший Владыка стоял на чёрном песке, уперев руки в бока, освещаемый лишь блеском звёзд, среди своих четырёх монстров - выражение его лица всё то же непроницаемое, но странное волнение почудилось Валентаю в этих жёстких чертах. Плохое освещение скрывало в тени глаза Рушера, и Валентай приблизил изображение - так что лицо Калвина заняло весь круг озера. Тогда стали видны его горящие сухим блеском глаза - Рушер был в напряжении, и причина его, как догадывался Валентай, находилась рядом. Тогда, не говоря ни слова, Уилл последовательно оглядел всех четверых Сикретов - что-то происходило между ними и Владыкой.

Понять выражение "лица" Ахаллора было сложно - химера она и есть химера. Кошмарная морда Муаренса, похожего на дракона, говорила ещё меньше. В глазах Фортисса Уиллу почудилась печаль. Изумление вызвал лишь Стиассар - большой орёл с человеческой головой, покрытой глянцевитыми чёрными перьями. На его лице, демонски-прекрасном и обычно бесстрастном, мелькнуло странное выражение - как будто Синкрет не успел стереть его прежде, чем невидимый наблюдатель обратил на него внимание. Наверно, спутник Рушера не ожидал, что враг его Владыки вместо того, чтобы беседовать с ним, будет рассматривать его Синкретов. Уилл и сам не собирался этого делать, да так уж получилось.

Глаза Стиассара сверкали бешенством, а губы презрительно кривились. Взгляд его был прикован к Владыке. Что-то произошло между ними до того момента, как Валентай начал искать связи, и теперь вся пятерка пыталась скрыть настроение от тяжелого разговора. Что за разногласия?

Да, это было странно, но он не за тем обратился к своему врагу.

- Рушер, кем был ты до того, как стал Каином? - сразу в лоб спросил его Уилл.

- А ты не догадываешься? - усмехнулся тот.

- Прекрати. Не надо играть. Тебе что-то нужно от меня, и я хочу знать правду.

- Хотел бы знать, так знал бы, - холодно ответил Рушер. - Но тут нет никакой загадки. Я был до того додоном, как и ты. Такая же бессмертная душа. Я тоже участвовал в эксперименте по созданию человечества, правда, против воли Варсуйя. Это была моя диверсия. Я вообще всё время был подонком. Это моё призвание. Можно сказать, моя карма.

- Значит, мы оба были додонами, - сосредоточенно подытожил Уилл, пытаясь себе представить, каково это было сосуществовать миллионы лет рядом с таким ублюдком, как Рушер. Он так спокойно признался в том, что всегда (всегда!) был подонком. Он был додоном-подонком. Что-то новое, трудно себе представить додона-подонка. Мразь, вооружённая мощнейшим оружием - Живой Энергией. Как там сказал тот "бог", которому Авель принёс козлёнка - якобы в жертву? Тот сказал Кейну: ты проклятие наше, позор и бедствие. О чем умолчала Варсуйя? Что скрыл Пространственник? Или тайны додонов касаются лишь их одних? Ах, нет! Валентай ведь тоже был додоном!

- Да, мы оба были додонами, - почему-то презрительно ответил Калвин. - Невелика тайна. Ты дальше-то смотрел?

Нет, дальше Валентай не смотрел. Его настолько поразил тот факт, что он, как и Рушер, некогда был додоном, что большее пока ему и не требовалось. Ну да, он был додоном - пока ещё смутные воспоминания из той жизни. Где-то в глубинах Вселенной, в неведомых физических полях содержится вся его память - давно никто не заглядывал в этот уголок библиотеки. Но хозяин вернулся, и теперь эти законсервированные воспоминания снова оживут. Он вернётся к себе, как вернулся Альваар. Забвения не существует.

- Знаешь, кто такой Избранный? - спросил Рушер.

- Тот, кто видит во сне волшебный дворец, - машинально ответил Уилл, отвлекаясь от своих мыслей.

- Верно. А почему? Почему он видит во сне дворец?

Какое это имеет значение? Возможно, потому, что во все времена Избранные несли в себе ген Пространственника. Так во всяком случае сказал он сам много лет назад, на Рушаре. Нечто подобное сказала и Варсуйя.

- Значит, в тебе тоже ген Пространственника?.. - немного растерянно спросил Уилл.

- Ну да, - чуть издевательски кивнул Рушер, и глаза его, глаза убийцы, мрачно смеялись. - Я тоже видел во сне дворец. Я помню его. Он всегда не любил меня - точно так же, как в те годы, что я был Владыкой на Рушаре. А вот тебя он сразу признал хозяином, только я тогда не знал - почему.

- И почему? - невольно удивился Валентай.

- Потому что мы были братья, идиот! - крикнул Рушер. - Пространственник наш отец, а Варсуйя - мать! Вот что общего между нами!

Уилл очнулся, сидя в удобном кресле, которое с молчаливой заботой подставил ему дворец. Размышления поглотили его, и Валентай не знал, сколько времени просидел так. Не того он ожидал от Поединка. Думал, будет сражаться с Рушером, а вместо этого какие-то разговоры. Враг как будто избегал схватки. Но озадачил крепко. А главное, всё в его словах как будто было правдой. Не натолкни он Валентая на эти сведения, тот ни в жизнь не догадался бы их спрашивать у Силы. И было это весьма досадно. То есть у Рушера память пробудилась сама собой, а Уилла потребовалось всё время подталкивать.

Он поймал себя на том, что тихонько пощипывает короткую бородку - когда она успела так укоротиться? Раньше Валентай щеголял растрепанной квакерской бородищей, а теперь щегольски подстрижен. И одежда на нём другая - элегантнее, хотя и не похожа на додонскую. Это дворец воспользовался задумчивостью хозяина и приукрасил его на свой лад. Да, это волшебное жилище действительно его любило. Неужели Уилл был сыном Пространственника?

Вспомнился ему безмолвный разговор на Рушаре, когда Искателя высвободили из заточения в подпространстве. Да, в этом мысленном диалоге Уиллу почудились в речи додона странные нотки - как будто тот говорил с кем-то дорогим ему, чьим мнением о себе он дорожил. И вспомнилась та странность в словах додона, когда тот перед всем собранием Героев Рушары как будто защищал Рушера, спрашивая, в чем обвиняют его. Для всех виновность Тирана была очевидна, но Пространственник всё представил иначе. Они были его сыновьями? Господи, невозможно поверить! Это не может быть правдой. На каком основании Рушер сделал такой вывод? Вот в этом он соврал. Возможно, вся предыдущая правда была нужна, чтобы впарить Валентаю эту ложь. Чёрт, он чуть было не поверил!

- ...многое я упустил за эти годы! - с чувством проговорил Альваар, в компании Фальконе заходя в зал. Оба выглядели чрезвычайно оживлёнными, о чем-то увлечённо беседуя. Кажется, эта пара обследовала дворец на предмет всяческих чудес и осталась экскурсией довольна.

- Ну, я насмотрелся! - тут же с жаром поведал Джед, подтверждая догадку друга. - Тут такое понапрятано! Вот Альваар говорит, что оно тут было всегда, просто надо знать, что искать и как спрашивать! Представляешь, знать бы нам об этом на Рушаре!

- И немалая часть этих экспонатов была добыта при моём содействии! - похвастался волшебник.

Уилл поймал себя на мысли, что по-прежнему порой про себя называет Альваара волшебником. Хотя, какой он волшебник! Это тогда, во время невозможного своего путешествия в прошлое друг Пространственника казался им волшебником - ведь у него были такие удивительные вещи! А теперь они знают, что все свои "чудеса" тот делал при помощи доверенной ему Живой Силы.