Она поставила его чашку на стол.

— Пожалуй, я к вам присоединюсь, — сказала Скотти.

Взяв чашку, она подошла к шкафу и прислонилась к нему спиной — так, чтобы замка не было видно.

— Да ты садись, — сказал Скалли.

— Ах, я за это утро уже насиделась. Мне нужно размяться.

— Хорошенькая у тебя блузка, — ухмыльнулся Бо. — Интересно, как она снимается?

— С большим трудом.

Они рассмеялись. Скотти вдруг осознала, что она впервые осталась с Бо наедине. Он по-прежнему казался ей привлекательным мужчиной… этакий медведь… Она на мгновение представила себе, как он наваливается на нее всем телом, и учащенно задышала.

— Ну что, ты уже тут месяц, да? — проговорил Скалли. — И как тебе наша компания?

Скотти улыбнулась.

— Вы мне все нравитесь.

— Эх, пригласил бы я тебя сейчас куда-нибудь, но у меня правило: работу прогуливать нельзя.

— Правда? А я вообще-то живу не по правилам.

Скотти толком не знала, что ответить. Да, он действительно интересный мужчина… и ему это известно.

— Ты часто видишься с Джоном Хауэллом, да?

Скотти кивнула. Жалко, что он в курсе, но куда ж тут денешься? Это такой крохотный городишко.

— М-да… Джон, конечно, мой друг, и я не собираюсь залезать на его территорию… Но если у вас разладится, ты мне дай знать. О’кей?

Скотти кивнула.

— О’кей.

Она сказала это совершенно искренне. Бо потянулся за кофе, случайно задел пресс-папье, оно слетело со стола и откатилось к тому месту, где стояла Скотти. Девушка инстинктивно нагнулась, чтобы поднять упавшую вещь, и тут же услышала:

— О, черт!

Скалли увидел замок!

Она выпрямилась, держа в руке массивное пресс-папье и глядя на приближавшегося шерифа.

У Скотти мелькнула мысль, что можно ударить Бо тяжелым пресс-папье и убежать… Но куда бежать? Нет, придется с ним объясниться.

— Проклятый замок! — проворчал Скалли, проходя мимо девушки. Он порылся в карманах и вытащил ключи. — Наверное, я еще не научился как следует закрывать этот шкаф.

Бо вставил ключ в замочную скважину, пару раз стукнул по замку кулаком и убедился, что замок защелкнулся.

В этот момент в контору зашел помощник шерифа, размахивая квитанциями об уплате штрафов. Скалли поспешил ему навстречу, и Скотти осталась в кабинете одна, с трудом переводя дух.

Хауэлл уселся за письменный стол, слушая монотонное жужжание голоса Лартона Питса. Он пытался придумать начало «автобиографии», и в тот самый момент, когда ему показалось, что у него мелькнула идея, в дверь тихонько постучали. Хауэлл поспешно выключил магнитофон. Голос Питса был знаком миллионам телезрителей (Питс рекламировал гриль-бары, где продавали жареных кур), и Хауэллу не хотелось, чтобы его кто-нибудь услышал. Он пошел к двери недоумевая, кто бы это мог быть. Хауэлл не слышал, чтобы к дому подъехала машина… Он распахнул дверь и увидел на пороге Леони Келли.

Сегодня она была совсем другой, гораздо более современной. Леони была не в затрапезном платье, как накануне, а в джинсах и мужской голубой рубашке, которую она завязала узлом над талией, обнажив три-четыре дюйма белой кожи, усеянной веснушками. Обута она была в матерчатые тапочки на босу ногу, а волосы зачесала назад и сделала «конский хвост».

Леони усмехнулась.

— Вы же приглашали меня, не так ли?

— О да, конечно, — спохватился Хауэлл, поняв, что он слишком долго смотрит на Леони. — Входи.

— Я принесла вам почту, — сказала она, протягивая ему письма.

Хауэлл смущенно заморгал. Верхнее письмо в стопке было от Элизабет.

— Спасибо, — пробормотал он, бросая письма на стол.

Леони прошлась по комнате, внимательно рассматривая вещи.

— Вот там я никогда не была, — она указала кивком на кухню, и задержалась в спальне, чтобы хорошенько ее разглядеть.

— Разве ты не знакома с Денхемом Уайтом? Он столько лет подряд приезжал сюда.

— Да, по-моему, я его пару раз видела.

Леони вышла на дощатый помост. Хауэлл пошел за ней следом. Полуденное солнце припекало. Леони махнула рукой в сторону сломанных перил.

— Это опасно. Вы бы лучше их починили.

Хауэлл уставился на перила.

— Да, пожалуй, действительно стоит взять молоток и прибить перила гвоздями.

— Я помню, как все тут было давным-давно, — сказала Леони. — Когда я была маленькой, — казалось, она хотела добавить что-то еще, но передумала и внезапно выпалила. — Отличный денек! Может, искупаемся?

— Конечно! — кивнул Хауэлл.

Леони уже развязывала узел на рубашке. Она побежала к ступенькам причала, сбрасывая по дороге рубаху, джинсы и туфли. Нижнего белья под джинсами и рубашкой не оказалось. Поспешно снимая одежду, Хауэлл лишь на мгновение увидел, как она выпрямилась в полный рост. И тут же бросилась в воду. Через секунду он тоже нырнул и… моментально вынырнул, крича и захлебываясь. Он забыл, какая здесь холодная вода. Леони пока не появлялась: Хауэлл огляделся, высматривая ее. Прошло десять секунд, потом еще десять…

«Она уже почти минуту под водой!» — встревоженно подумал Хауэлл, позабыв про холод.

Но тут же ощутил прикосновение к своему бедру. Леони запрыгнула к нему на спину и утащила под воду. Хауэлл не успел сделать глубокий вдох и поэтому отбивался от Леони, стараясь высвободиться и всплыть на поверхность. Она отпрянула, и он вынырнул, судорожно глотая воздух.

— Господи! — вскричал Хауэлл. — Ты что, утопить меня решила?

— Вовсе нет, — откликнулась Леони, подплывая к нему и обвивая руками шею Хауэлла.

Она поцеловала его. Он обхватил ее за бедра. Они перестали барахтаться и быстро пошли ко дну. Хауэллу первому не хватило воздуха, и он вынырнул. Леони показалась над водой чуть позже.

— Тебе нужно научиться задерживать дыхание, если ты хочешь резвиться в воде, — крикнула она и поплыла к причалу.

Леони уселась на доски и, дрожа, принялась растирать покрывшуюся мурашками кожу. Хауэлл тоже вылез из воды.

— Я пойду принесу полотенца, — сказал он.

Когда Хауэлл вернулся, Леони по-прежнему сидела голой, а ее одежда валялась на стуле. Солнце освещало веснушчатую кожу: намокшие волосы казались темнее, чем обычно, и ярче контрастировали с бледным телом. Леони взяла большое полотенце, тщательно вытерлась, постаралась получше высушить волосы и, завернувшись в полотенце, развалилась в шезлонге, стоявшем на причале. Хауэлл принес еще один шезлонг.

— Как сегодня ваша спина? — спросила девушка.

— Потрясающе! — откликнулся Хауэлл. — Это просто чудо. Как тебе удалось?

— Сама не знаю. Я этого раньше никогда не делала. Наверное, мама каким-то образом действовала через меня. Она говорит, что когда ее не станет, ее сила перейдет ко мне… наверное, она уже начала переходить. Я так думаю. Это не просто целительство. У меня иногда получается читать чужие мысли… очень многих людей. Я почти всегда могу сказать, о чем думают мои братья и сестры. Правда, мамины мысли я угадывать не умею. Мама для меня такая же загадка, как и для всех остальных. Мне кажется, только Дермот легко догадывается, что у нее на уме.

— Трудно поверить, что вы… ну, что все вы братья и сестры, — сказал Хауэлл.

По лицу девушки скользнула легкая тень.

— Пожалуйста, не будем об этом, — затем выражение ее лица вдруг изменилось, она лукаво улыбнулась. — А знаете, мне вчера тоже понравилось растирать вам спину.

— Наверное, все же не так, как мне, — возразил Хауэлл.

Леони рассмеялась.

— Ну, почти так же, — она потянулась к нему и легонько поцеловала. — Мне хотелось сделать это вчера, но я, должно быть, забыла.

Хауэлл поцеловал ее в ответ.

«О, Господи! — подумал он. — Что тут творится?»

Пару раз в жизни Хауэлла соблазняли девушки, но не так откровенно. Он впал в какое-то приятное забытье. Что с ним происходит, Хауэлл не понимал, но одно ему было ясно: они оба испытывали одинаковые ощущения. Он сунул руку под полотенце, которым прикрылась Леони, и ласково погладил ее. Она вздохнула и немного раздвинула ноги. Хауэлл снова поцеловал ее и скользнул губами и языком по ее телу вниз, сбросив полотенце. Кожа Леони была прохладной от озерной воды, и Хауэлл даже удивился, насколько сладко ему целовать эту девушку.