Но как-то не получается.

   - Дан, а давай как-нибудь сходим в Медиану, - предложила Ивик, - погуляем? Ты играешь иногда в Медиане?

   Дана криво улыбнулась, одной стороной красивых губ.

   - Да я бы, может, сходила, только времени нет совсем.

   Она подняла голову и прислушалась. В глубине блока запищала во сне Лати. Пискнула несколько раз -- и угомонилась, кажется.

   - Пойду проверю, - Дана поднялась, - что-то она спит плохо.

   Ивик вернулась в санаторий -- долечиваться. Она наврала врачу -- ей еще было тяжеловато двигаться, болело то в одном месте, то в другом, ныли кости. Ей нужны были массажи, прогревания, ванны, всяческие примочки. Ей нужны были прогулки по парку, чистейший морской воздух и вечером компания у камина.

   Хотя она беспрерывно думала о Кейте.

   Но как ни странно, мрачные эти думы нисколько не мешали писать. Ивик примеривалась к роману о будущем. Писала отдельные сцены, продумывала план. Бывает горе и стресс, которые писать не дают, отвлекают, погружают в мрачную трясину. А бывают -- даже более сильное горе и мощнейший стресс которые словно добавляют огня в топку, словно их и пережигаешь, уничтожаешь, как противника в Медиане.

   И еще -- таким образом убегаешь от ужаса. У Хайна убили семью? В будущем война станет архаикой, наступит прочный и надежный мир. Кейту забрали в Верс? В будущем исчезнет всякий идеологический контроль, и сама система наказаний сократится до минимума и станет исключительно гуманной. Но это не бегство от действительности -- это мечта. Это планирование, образ будущего, фантом, который станет влиять -- если получится -- на общественное сознание. Пусть люди мечтают о хорошем.

   Правда, все это казалось слишком тривиальным. Это и так ясно. Это и так все знают... Ивик чувствовала там, в глубине, что-то еще - но не могла понять, что именно.

   Ивик снова стала много писать. И мало общаться. Ей было неловко отчего-то перед Хайном, хотя он держался дружески и приветливо, да и ничего ведь не произошло. Казалось ее долг -- как-то помочь, поддержать, потому что его ведь очень жаль -- но как? Она не знала. Кроме того, никому нельзя было рассказывать о Кейте. Не потому, что запрещено. Просто это стыдно. Некрасиво. О таких вещах не принято говорить. Скрывать тоже не принято, спросят -- можно ответить, никто не осудит, все посочуствуют. Но ведь это горе, трагедия, ужас. Хайн вот ведь тоже не распространяется о случившемся, не рассказывает всем подряд...

   А Ивик много думала о Кейте. Бродила по роскошному южному парку, выходила поиграть в Медиану -- и думала о ней. Как вообще дальше жить, если Кейту приговорят? Если с ней такое сделают? Получается, что Кейта -- враг дейтрийского государства. Точнее, государство -- враг Кейты.

   Сомнения поднимались из давно забитой душевной глуби, взламывая корку заросших рубцов.

   Чем мы лучше дарайцев в таком случае?

   Если не сопротивляться, позволить им прийти -- они не уничтожат всех дейтринов. Не психи же они. Не уничтожили же все население Лей-Вея. Все, что будет -- потеря национальной идентичности, идей, потеря всего, что нам дорого. Но так ли уж важно все, что нам дорого? Стоит ли оно такой цены?

   В Дарайе тоже много несправедливости и горя. Но именно - "тоже". Как это сравнить, взвесить? На каких весах?

   Дарайя не сахар -- но мы-то чем лучше?

   Люди в Дарайе разучились творить. Говорят, они лишены благодати -- но ведь это легенда, это даже не "официальное мнение церкви". Психология утверждает, что дарайцев развращает потребление. В старом Дейтросе уровень потребления также был высоким -- но по-другому. Хорошо, предположим, это действительно очень плохо, ужасно.

   Но ни одна самая гениальная симфония, ни блистательный роман, ни пленительные стихи не стоят хотя бы одной человеческой жизни. Это несоизмеримо.

   В лагере, говорят, невыносимо тяжело. Лагеря -- либо в холодных климатических зонах, либо на южных тропических островах, где свои проблемы. В пустынях. Заключенные тяжело работают -- Дейтрос не может позволить себе содержать неработающую массу людей. Строят новые дороги, поселки. Добывают руду. Рабочий день 12 часов. Бараки, колючая проволока. Раньше были и сильные перебои с кормежкой, сейчас, вроде бы, с этим стало легче. Охрана... Охраняют лагеря гэйн-велар, конечно, но есть и небольшая часть гэйнов, как везде -- для прикрытия в Медиане. Прикрывают они, ясное дело, не только от дарайцев -- но и от возможного побега... К тому же в Медиане ставятся постоянные заслоны и ловушки, иначе по крайней мере сильного гэйна нельзя было бы удержать в лагере.

   Противно еще то, что официально все это "как бы" не существует. Все знают -- но не пишут об этом, не обсуждают, не выносят или почти не выносят на народные советы. Никаких подробностей. Как будто этих людей вышвырнули из общества и больше не надо ими интересоваться.

   Лицемерие. Как во всем у нас, с ожесточением думала Ивик. Вот и с браком так же. Официально у нас все добродетельные -- все же ходят хотя бы 2 раза в год на исповедь. А на самом деле живут как хотят. Тогда уж лучше жили бы как в Дарайе, без всяких официальных браков, было бы по крайней мере честно.

   Еще через неделю в санаторий позвонила Кейта. Ее выпустили. Все обошлось.

   - О Господи! Я приеду к тебе, - сказала Ивик, - прямо сейчас собираюсь и выдвигаюсь...

   - Не надо! Давай лучше я к тебе, но завтра. Сегодня еще побуду с семьей, а завтра Эль все равно уходит. Я все равно хотела тебя навестить перед отправкой на Триму. У вас там хорошо, тепло. Погуляем.

   Ивик покорилась.

   Кейта осунулась, побледнела, острое лицо похудело еще больше. Страшненько она выглядела, если честно сказать. Морщины встопорщились у глаз, и стало заметно, сколько ей лет. И настроение подавленное. Ивик было очень жаль подругу, но опять же -- чем помочь? Она предложила сходить в поселок, там чудесное кафе, мороженое, вино. Кейта согласилась.

   - Что они с тобой сделали? - спросила Ивик. Они шли по широкой горной тропе бок о бок, слева -- поросшая мхом бурая стена, справа -- в туманном мареве пропасть с темными остро торчащими вершинами елей. Небо поздней осени сияло чистой голубизной.

   - Да что со мной сделаешь, - вздохнула Кейта, - ничего такого. Беседовали. Долго. Днем и ночью.

   - Кололи, наверное, что-нибудь?

   - Ну немного. Да ничего страшного, Ивик. В молодости меня такие вещи вводили в ступор, а сейчас... да ну их.

   - Ты уже бывала в Версе раньше?

   - Один раз. Я ведь была в плену, помнишь? После этого. Положена же проверка. Тогда меня это очень обидело и оскорбило. Я ж такая крутая, я не согласилась на предложения дарайцев, бежала из плена. А тут... такое. Причем кто меня проверял? Гэйн-велар, которые вообще в жизни боя не нюхали. И еще хойта. Там ведь всегда есть хойта, для богословских консультаций. Но сейчас знаешь - я отношусь философски.

   - Они ничего не нашли?

   - Нет, конечно. Что они могли найти? Основная проблема была в моих фантомах. А здесь ситуация слишком уж щекотливая. Мои фантомы известны, вся верхушка шематы Тримы их принимала, все критики хоть по разу да высказались положительно. Некоторые хойта тоже, хотя не все. Если же признать хоть один мой фантом вражеским и не соответствующим -- что тогда? Менять всех людей в Стратегии? Все командование? Вообще признавать, что вся шемата Тримы уже десятилетия действует неверно? На это они пойти не готовы. Это была глупость. Ну а простая проверка по фактам ничего не дала -- меня обвинить не в чем.

   В поселке было многолюдно -- выходные, ребятишки возвратились из школ. Как у нас, подумала Ивик. "У нас" -- на Севере, в построенном всего 20 лет назад городке Майс. Только в Майсе сейчас уже снег, и на каждом шагу -- снежные крепости, залитые горки, катки, компании на простеньких коньках, старшие тянут малышей на санках и волокушах. А здесь -- детвора облепила ветви высокого, уже сбросившего листву платана; младшие бегают еще голоногими, гоняют старенький мяч, лезут в лужи. Кейта и Ивик умолкли, не сводя глаз с детишек. Они обе -- по дейтрийским меркам -- не очень-то много достигли как матери. Всего по трое детей. На Триме трое детей -- почти подвиг, а здесь почти ничего. Но ведь здесь и растить их легче, подумала Ивик. Трудно только с младенцем, но в это время ты не работаешь. И не надо думать о том, как их прокормить. На Триме -- приходится. Не надо отрывать кусок от себя -- блага распределяются на всех одинаково. Не надо думать об их образовании - это полностью берет на себя государство. Большую часть времени дети проводят в школе, тебе остается их только любить и баловать. Не надо беспокоиться об их будущем -- будущее устроено. Кто-то, конечно, все равно умудряется беспокоиться, как мама за Ивик -- но ведь необходимости такой нет.