- Тебе сколько лет?

   - Двадцать, - сказала она, - может, тебе еще идентификатор предъявить?

   - Нет, зачем... мне просто интересно. Ты училась в интеграционной?

   - Я закончила классическую. В прошлом году, - сообщила девица. Холен посмотрел на нее с некоторым уважением. Не дура. В этом проблема вангали -- секс-то с ними феерический бывает, только вот получается -- как с живой резиновой куклой. А здесь -- человек.

   - Молодец... а дальше ты куда хочешь?

   - Скучный ты, дейтрин... - буркнула девица, - ну на художника я учусь. Дизайнер рекламы.

   Холену вдруг стало интересно. Он отодвинул бокал.

   - А ты знаешь, и я ведь тоже художник... был. А почему ты решила? Рисовать любила в детстве?

   - Ну я умею. Чего. Хорошая специальность, кусок хлеба... - девушка дернула плечиком, - а чего ты из Дейтроса свалил?

   - Так получилось, - сказал Холен. Большинство дейтринов здесь -- эмигранты. Пусть она и дальше принимает его за такого. Не рассказывать же...

   - А что, у вас там правда за анекдоты расстреливают?

   - Чего?

   - Ну говорят, кто-нибудь там пошутит не так, и того... Верс...

   - Бред какой-то, - сказал Холен, - хочешь еще ликера?

   - Давай. Нет, давай ананасовый... А почему ты говоришь -- был художником? А сейчас кем работаешь?

   - Да так, в оборонной промышленности, - неохотно сказал Холен. Помолчал и добавил, - потому что я давно уже не художник. Не могу. У тебя так бывало -- что не можешь?

   - А чего там не мочь?

   Ананасовый ликер был прозрачным, золотисто-желтым, и лампа над столом отражаясь, плавала в нем, как луна.

   - Трудно объяснить. Но без этого жить... очень тяжело... ты бы смогла?

   - А чего там не смочь?

   Глаза полнились недоумением, но вот что оттуда ушло -- профессиональное выражение. Холен вздохнул.

   - Не могу я тебе это объяснить... ты, видно, другой художник. Слушай, а вот скажи -- неужели человек должен быть героем? Можно от него этого требовать?

   - Нет, конечно. А от вас там требуют, что ли?

   - Да, - Холен кивнул, - нас там этому учат. Но не у всех получается.

   - Ну и маразм там у вас, - искренне сказала Гивейя.

   - Да. Ну не всех заставляют, нет... Но если ты, например, художник... вообще -- гэйн. Понимаешь?

   - А ты был гэйном, что ли?!

   - Да. Пятнадцать лет, - признался он. Девушка вздрогнула и чуть отодвинулась.

   - Да ты не бойся... я уже давно оттуда ушел.

   - И что, от вас требовали быть героями?

   - Наверное, все-таки нет, - задумчиво сказал Холен, - не требовали. Но понимаешь... просто так получается. Никто не требует. Вот сейчас же от меня никто ничего такого не требует. Вернее... я не знаю, кто это требует! Но получается так, что действительно: для того, чтобы просто творить, надо быть героем. Нельзя быть обычным, простым человеком. Недостаточно. Надо быть героем. Слушай, Гива, скажи мне, разве это справедливо?

   - Не знаю, - сказала она. Холен посмотрел на девушку. Она же ничего не понимает. Зачем он ее грузит вообще?

   Ему стало вдруг легче. Он потянул дарайку к себе. Усадил на колени. Гивейя коротко засмеялась и хищным живым боа приникла к его шее. Теплые соски коснулись кожи.

   Ничего. Он будет жить. Он будет жить и с этим. Ведь Тилл как-то приспособился -- так же сможет и он.

   Возбуждение медленно нарастало, и уходила тоска.

   В Кейвор-Мин приехали к полудню. Погода будто специально разошлась, небо развиднелось, засветилось голубизной. Замок смотрелся, как на рекламной открытке -- среди невысоких, лилово-дымчатых гор, парящий на облачной подушке над рыжевато-черным зимним лесом.

  -- Летом мы еще раз приедем, - сказал Кельм, наклонившись к уху Ивик. Его дыхание легко щекотало шею, - летом в зелени тоже интересно смотреть, и парк там красивый...

   Ивик поразила толпа туристов в этот ничем не примечательный, даже не выходной зимний день, и организация всего этого потока. Весело щебечущие дарайцы ручейками сливались с автобусной станции и парковок, продвигались по узким улочкам Кейвор-Мина, через сувенирные и иные лавки, неуклонно приближаясь к стеклянному зданию касс. Гигантская очередь двигалась очень быстро, минут за десять каждый оказывался обладателем синего квадратика с золотым тиснением, а по желанию и добавочных карточек, позволяющих добраться до замка в старинной карете. Кельм сказал, что туда лучше идти пешком, через лес и горы, по пути есть на что полюбоваться.

   На билетах оказалось выбито время экскурсии, и ждать предстояло не менее трех часов. В замок пускали лишь с экскурсоводом и лишь на короткое оплаченное время. Кельм сказал, что так даже лучше -- можно пока пообедать и погулять в поселке.

   Весь Кейвор-Мин был построен исключительно в целях обслуживания туристов. Здесь не было ничего, кроме отелей, ресторанов и сувенирных лавок -- разве что небольшой магазинчик для местных и врач. Даже в школу местные дети ездили в соседний город. А ведь поселок не такой уж маленький.

   Сувенирных магазинчиков и киосков -- десятки. Здесь продавались открытки с видом Замка, календари, книги о Замке и его строителе, панорамы, диорамы, стеклянные шары с моделью Замка, львиные фигурки всех видов -- Огненный Лев был символом замка Кейвора -- плюшевые львы, гигантские и совсем крошечные, каменные, стеклянные, деревянные, золотые, пластмассовые. Здесь продавалось все, что только можно представить: футболки, тарелки и кружки, брелки, кошельки, ноутбуки, чемоданы, ботинки, игрушки, альбомы, картины, картинки, фотографии, флейты и дудочки, мобилки, тетрадки, ручки - и все это, все либо с картинкой замка, либо в форме льва. Рябило в глазах. Ивик сразу купила несколько Львов, фаянсовых тарелочек и кружек с видами замка -- для коллег и знакомых. С ностальгией вспомнила время работы на Триме -- как жаль, что нельзя купить все эти сувениры для родных и друзей в Дейтросе...

   Потом они отправились обедать. Кельм выбрал безошибочным чутьем самый уютный ресторанчик, да и кормили здесь особенно вкусно. С застекленной террасы открывался вид на небесную голубизну, горы и замок в облачной дымке. Застывшая живая картинка перед глазами. Ивик от возбуждения не хотелось есть, она заказала только салат -- но принесли на тарелке целую гору нарезанных овощей, пришлось делиться с Кельмом. От десерта она не отказалась, с удовольствием съела мороженое на подушке из ягод и желе. Кельм не упустил случая полноценно пообедать -- жаркое, сложный гарнир из овощей, соус, грибной суп.

   - А ночевать где будем? Здесь, в поселке? - спросила Ивик. Кельм покачал головой.

   - Увидишь. Там есть в горах одна гостиница.

   - Не дорого? - побеспокоилась Ивик.

   - Странно на тебя жизнь здешняя влияет. Становишься такой экономной! - засмеялся Кельм.

   - Ну так мы университетов не кончали, работаем не в лиаре, - фыркнула Ивик. Снова занялась десертом и задумалась. Опять эта мысль, настойчивая, как тогда, на ярмарке. Деньги... купля-продажа... рынок... В этом есть что-то необъяснимо приятное. Даже когда денег у тебя немного -- хотя рядом с Кельмом об этом можно не беспокоиться. Изобилие, радующее глаз. Все эти лавочки, отели, автобусы и кареты, экскурсоводы, все это -- для того только, чтобы выманить у тебя из кармана возможно большее количество денег, и всем понятно, что это такая игра, но эта игра всех радует...

   Конечно, пока речь идет об удовольствиях -- путешествии в замок или прогулке по ярмарке. Пока речь не идет о том, что тебе не на что жить и нечем заплатить за квартиру. Нечем кормить детей.

   Но ведь и в Дейтросе есть курорты, и там можно поесть вкусного, можно и развлечься... Хуже? Да нет, в целом не хуже. Хотя кое-чего там, пожалуй, действительно не встретишь -- полуголые девушки, вангали, наркотики... Не бывает и такого изобилия сувениров, да что там, сувениров вообще почти нет. Есть книги, фотоальбомы и художественные альбомы, музыка, есть копии известных работ прикладных художников, скульпторов. Их производят штучно и тогда уже выдают как премию либо награду за какие-нибудь успехи.