Ивик тронула пальцем губы. Они помнили поцелуй...

   Как было бы с ним хорошо... какое это было бы счастье...

   Господи, какая же это похоть? Священники всегда предупреждают о похоти. Но разве она сейчас чувствует что-то похожее? Если уж что-то похожее и бывает, то скорее с Марком - когда просит тело, когда бьется кровь и набухает что-то внутри, когда так хочется... да просто удовлетворения. Да, с Марком это часто. К нему тянет. Попросту, физически тянет.

   А сейчас, с Кельмом... просто хочется быть с ним, до конца, врасти, срастись, быть единым целым... чтобы уже только смерть могла нас разлучить... Мы ведь - одно. Мы должны быть одним.

   Это плохо, да, Господи?

   Перестань, сказала себе Ивик. Дело же не в этом.

   "...это ведь среди гэйнов вообще норма. Особенно у разведчиков, кто дома подолгу не живет. Да по мне знаешь... лишь бы было шито-крыто. Лишь бы тут мне сцены не устраивал....

   .. ты как была наивной дурочкой, так и осталась....

   ...Надо немножко посвободнее жить! Ну скажи, какой вред был бы Марку, если бы ты нашла на Триме кого-нибудь?

   ... ну попереживал бы. И смирился. И сам бы кого-нибудь тут нашел... Он же, Ивик, понимает прекрасно, что он тебе не пара. Что вы слишком разные. И не понимаете друг друга. А любит... если любит - смирится. Ну кто ты, и кто он, если честно? Он что, этого не понимает? Он будет благодарен, что ты его вообще не бросаешь!"

   Большие телячьи глаза Марка. "Я так тебя люблю. Ты такая хорошая".

   Все равно, что ударить ребенка. Или убить. Ты ведь научилась убивать в свое время, а сначала тоже казалось невозможным. А теперь ты и глазом не моргнешь - удар, и нет человека. Вот и здесь так же - ну и что, он попереживает и смирится с этим... да...

   Ивик покосилась на экран, где разгоряченная девчонка выгнулась дугой в экстазе над замершим голым Штопором... Ведь все так живут, абсолютно все. И не только на Триме. И гэйны многие так... наверное. Она не знала наверняка, но - вполне возможно.

   Только это как-то не вязалось с тем, что было. У нее и Кельма. Все эти разумные соображения. Или это - или то. Вот ведь в чем дело... как только начинаешь соглашаться, что да, "все же так", и "он смирится", так сразу все исчезает куда-то... его взгляд... его руки. Его негромкий, в душу проникающий голос. Само счастье быть с ним.

   Ерунда какая-то...

   Ивик насторожилась. Ага, это Жене пришло новое письмо от Дамиэля. Женя, кстати, сегодня неплохо продвинулась с романом. Делать нечего, с ногой в гипсе из дома не выйдешь, остается читать и писать на ноутбуке. М-да... Жестоко, но эффективно. А письмо от Дамиэля мы почитаем. Интересно все же, кто это... Кельм пока ничего не говорил, хотя кажется, уже расследовал там что-то.

   Ивик читала письмо. Она увлеклась.

   "...ты понимаешь, что такой мир, как Красный, может существовать только при условии предельного напряжения всех сил. Нормальные человеческие потребности в нем не удовлетворяются, они считаются даже неприличными, все должны жить на пределе своих возможностей... воевать, строить дороги, города, прокладывать новые трассы, искать какие-нибудь ископаемые, до одурения сидеть в лабораториях, ночевать на работе. Сплошной энтузиазм. К станку ли ты склоняешься, в скалу ли ты врубаешься... Только при таких условиях может существовать Красный мир. Позволь людям немного расслабиться, сделать что-то для себя, для своей семьи, подумать об отдыхе и кайфе - Красный мир рассыплется. Так вот и Совок в свое время рухнул. Перетянули резинку.

   Как оно было в совке? При Сталине, пока каждому грозил расстрел, все и пахали, как проклятые. Не обязательно даже из страха. Может, был и энтузиазм. А потом, когда коммунисты хватку ослабили, люди стали жить для себя - появилось и возмущение - почему мы живем не как на Западе, почему у нас убожество такое...

   А рядом с Красным миром - Серебряный, где люди живут не в пример лучше, где армия профессиональная, а все остальные наслаждаются жизнью. Вот и подумай, как удержать людей от желания бежать, от желания вообще разрушить этот режим и зажить по-человечески...

   Расстрелы, репрессии? Там их хватает. Но одним страхом действовать невозможно. Рано или поздно, как в Совке, прорвется возмущение. А Красный мир существует уже столетия - как?

   А очень просто.

   Ты читала Гумилева. Помнишь про пассионарность? В обществе всегда есть определенный процент пассионариев, когда он увеличивается - общество рвется в неведомые дали, уменьшается - люди живут как люди. Так вот, в Красном мире постоянно поддерживается высокий процент пассионариев. Высокая пассионарность.

   Но рано или поздно люди размножаются, и пассионарность снижается. Герои, которые рвутся в неведомые дали, растворяются среди обычных людей, которые хотят жить по-человечески.

   И вот Совет, правящий Красным миром, с каждым годом отмечал растущую опасность. Пассионарность падала. Герои и героизм набили оскомину. Люди хотели просто жить. Идеологическая накачка - дескать, мы все добудем, поймем и откроем, холодный полюс и свод голубой - была очень мощной, но всем уже на это было плевать. Люди жили для себя и семьи, развлекались, строили дачи, копили барахло... А для Красного мира это была полная погибель. Для всей их идеологии. Весь смысл жизни пропадает, если люди просто живут по-человечески.

   А что с этим делать - никто не знал. Потому что с этим, с желанием просто жить по-человечески, на самом деле ничего сделать нельзя.

   Но власти Красного мира придумали.

   Это было преступление, перед которым меркнут любые преступления того же сталинского режима.

   Они уничтожили свой мир.

   То есть все было обставлено так, что это якобы была диверсия и агрессия Серебряного мира. То есть злых врагов. Но на самом деле это был заговор верхушки самого Красного Мира. Это они решили уничтожить себя самих. Свой народ. Народ, который их больше не устраивал.

   Как я и говорил, Красный мир вел очень широкую экспансию. Миссионеры, военные, научные экспедиции... Постоянно за пределами страны работало очень много людей. Десятки тысяч.

   Вот они и выжили, когда Красный мир был уничтожен с помощью оружия массового поражения. Очень мощное оружие, на Земле такого нет. Связано с временнЫм сдвигом. На это и был расчет - выживут только пассионарии. Те, кто оказался за пределами - они же почти все такие, денег им не платили, значит, все ради славы либо ради идей. Живущие ради идей, а не ради семьи и нормальной человеческой жизни. Они все выжили. Остальные погибли.

   Мир был уничтожен ради сохранения пассионарности. Понятно, это представили как действие врага, так что Серебряный мир уже не мог отказаться от обвинения и вынужден был его принять. В глазах немногих выживших Серебряный мир превращался в страшного врага. Виновника гибели целой планеты.

   Они не знали правды... Не знали и не могли узнать того, что Красный мир был уничтожен только ради сохранения пассионарности, ради того, чтобы он не превратился в мещанское, как они считали, болото..."

   Ивик откинулась в кресле.

   Машинально потрогала пульс - сердце колотилось бешено и гулко.

   Откуда она знает, что это - правда? Откуда это чувство?

   Она прикрыла глаза - под веками плясали молнии.

   День Памяти. Она в ряду других детей пяти, шести лет - в вирсене. На экране - кадры из Старого Дейтроса. "В этот день дарайцы уничтожили наш мир. Погибли миллиарды людей - пап и мам, бабушек и дедушек, подростков, маленьких детей, младенцев...".

   Маленький мальчик, ее одногруппник, громко, сбивчиво декламирует со сцены: "Песня молнией разящей пробивается сквозь дым. Светлый Дейтрос, землю нашу мы врагу не отдадим..." (и в воображении - дым, молнии, яркий свет, грозные, могучие воины, закрывшие собой родную землю...)

   Начальная военная подготовка. Класс марширует строем. Налево. Направо. Разобрать и собрать автомат - на скорость. Надеть противогаз. Военная игра - Ивик всегда отставала в таких играх, была скорее обузой... до того, конечно, как попала в квенсен.