Она вообще не привыкла думать о себе, как о писателе. То, что она делала - называлось иначе. Писатели издают книги. Получают гонорары. Собираются на писательские тусовки. Выступают в дискуссиях по телевидению. Их уважают. А она? Красивая девушка. Филолог. Редактор. Неудачница в поисках заработка. Неудачница в личной жизни. Но - писатель? И это кому-то нужно? Причем нужно до такой степени, что за ней специально наблюдают?

  -- Какой же я писатель... - растерянно начала Женя. Ферн резко перебил ее.

  -- Женя, тебе сейчас много интересного скажут. Но еще интереснее - кто это говорит. Вспомни все, что я рассказывал тебе о Красном мире. Эта женщина, такая милая на вид - профессиональная убийца и садистка. А то, что она курировала тебя - означает, что она еще и профессиональный психолог-манипулятор. Убивать людей она начала уже с 14 лет. Вместо сердца у нее - пламенный мотор. Она по сути робот с вложенной программой, которую почти невозможно преодолеть. Она не знает, что такое - любить, страдать, быть слабым. Их так воспитывают. К тому же она - плод искусственного отбора, после уничтожения их мира. Если в Красном мире и есть живые люди, то в армию и разведку они точно не попадают. А теперь подумай, стоит ли ей доверять?

  -- Ты все сказал, дорш? - спокойно осведомилась Ивенна, - ну а теперь скажу я. Я действительно начала убивать в 14 лет. После того, как на моих глазах вы убили моего друга, такого же мальчишку. У меня трое детей. Девочка и два мальчика. Муж - строитель. Я люблю его. Он очень хороший. У него на стене висит автомат, потому что в любой момент дорши - то есть армия этого вашего Серебряного мира...

  -- Вас заставляют рожать! - перебил Ферн, - у вас мало населения. Женщин превращают в рожающие машины. Вы и детей делаете ради государства...

  -- Я родила детей, потому что хотела их иметь! - Ивенна тоже повысила голос, - Я люблю их. Я не подпущу к ним ни одну дарайскую сволочь. Да, я убийца. Потому что я люблю моих детей, мужа, моих родителей. Мою Родину. Потому что не мы лезем к вам и уничтожаем ваших людей - а вы не оставляете нас в покое!

  -- Как мило! - крикнул Ферн, - а ваши замечательные миссии, ваши идеологические диверсии, прозелитизм во всех мирах...

  -- Вы убиваете наших монахов! Они безоружны. Они только проповедуют, лечат и спасают. А вы убиваете их! Я видела это.

  -- Кто виноват, что вы пускаете безоружных людей заниматься прозелитизмом и распространением вашей идеологии? И для чего вы лезете на Триму?

  -- Потому что на Триму лезете вы! Потому что мы не можем допустить...

  -- Замолчите! - крикнула Женя, - прекратите ругаться. Объясните мне толком, что происходит.

   Противники разом замолчали. Ферн сказал, криво усмехаясь.

  -- Да, гэйна, объясни своей подопечной, что означает твое кураторство. Что ты делала с ней все эти годы. Расскажи о своих манипуляциях. Или ты будешь врать? Выкручиваться?

   Ивик шумно выдохнула.

   Если бы это была Юлия... там можно было бы хоть привести примеры положительного изменения жизни. Впрочем, и здесь..

  -- Женя, восемь месяцев назад твой рассказ выиграл в сетевом конкурсе "Аллигатор"... Его взяли в сборник. То, что твой рассказ попался на глаза редактору - обеспечила я. Я же организовала дополнительную раскрутку.

  -- Спасибо, конечно, - сказала Женя, - но... зачем вы вообще это делаете? Что вам от меня нужно?

  -- Ничего, - сказала Ивенна, - только чтобы ты писала. Все мои действия направлены на то, чтобы создать тебе возможность писать.

  -- В том числе, ложь, манипуляции, и то, что она рушит твою жизнь, не считается с твоими желаниями... что, не так, дейтра?

  -- Так, - спокойно сказала Ивенна.

  -- Кстати, поинтересуйся насчет своего увольнения с работы... насчет своей ноги. Или будем выкручиваться? - ехидно поинтересовался Ферн. Ивенна выпрямилась.

  -- Нет, дорш, не будем. Женя, это правда. Увольнение с работы организовала я. Леску, о которую ты споткнулась, натянул мой человек. Он же - помнишь, помог тебе добраться до остановки. Мне нужно было сделать так, чтобы ты ушла с этой работы. Других возможностей я не видела, извини. Прости, что пришлось причинить тебе боль.

  -- Вы с ума сошли, - прошептала Женя. Она взялась пальцами за виски, - я же шею могла свернуть...

  -- Не могла бы. Там неглубоко было. Поверь, охрана твоей жизни - это моя главная задача. Только за последние месяцы я трижды вступала в бой из-за того, что кто-то посягал на жизнь и благополучие моих подопечных. Если надо, я отдам за тебя жизнь.

  -- Очень мило, - бросил Ферн, - только сначала она исковеркает твою.

   Женя держалась за виски, покачиваясь из стороны в сторону.

  -- Как вы могли... как вы посмели! - простонала она. Ее вдруг осенило, - так может быть, и с Сашей...

  -- Да, - ответила Ивенна, - твой брак с Александром тоже был расстроен нами. Вступив в этот брак, ты бы не смогла писать, это очевидно. Но извини, его измена была все-таки реальной. Он мог этого не делать. Мы его не заставляли, не вводили психотропы. Он повелся на красивую девушку, только и всего.

  -- Но зачем... зачем вы так со мной? За что?

  -- Женя, - мягко сказала Ивенна, - я понимаю, это звучит жестоко. Но нам нужно твое творчество. То, что ты пишешь. Нам это нужно на Триме, потому что это противостоит тому, что они, - она кивнула на Ферна, - пытаются вам внушить. То, что ты пишешь - это настоящее. Живое. Дейтрийское. Твои герои - это наши герои. Дарайцы хотят превратить Землю в свое подобие, мы не позволяем им это сделать, только и всего. И ты не позволяешь. Нам нужно то, что ты пишешь. И да... ради этого мы поступаем иногда жестоко... Не плачь!

  -- Я говорил тебе, - вставил Ферн, - я говорил, что ради идеи они готовы на все...

  -- Но это же ерунда, - быстро заговорила Женя, хлюпая носом, - что же вы несете! Чего проще помочь мне, чтобы я писала! Вы же врете просто! Вы просто могли дать мне денег. Как вот он. Нужно вам - так заплатите! Но вы же...

  -- Деньги, к сожалению, не помогают, а часто и мешают творчеству, - сказала Ивик, - если мы дали бы тебе денег, ты почувствовала бы себя скованной. Или увлеклась чем-то другим... А нам нужно, чтобы ты писала.

  -- Вы двадцать раз могли так сделать, чтобы меня напечатали! Какого черта - если вам нужно, чтобы мои книги читали... если я пишу их в стол - вам ведь это не приносит пользы! Их читают несколько сот человек в сети - и все, а вы могли сделать так, чтобы их напечатали!

  -- Не могли, - сказала Ивенна, - конечно, я воздействую и на редакторов. С конкурсом пример я уже приводила. Но редакторы решают сами, а твои вещи сейчас не продавались бы... некоммерческие, неформатные. Это правда. Я делаю все возможное, чтобы распространить то, что ты пишешь. Но это не так быстро и просто, как кажется...

  -- Это бред! Вы сами могли организовать издательство и издавать мои книги! И рекламу делать! Если вам на самом деле нужно, вы давно могли раскрутить меня!

  -- Могли бы, - ответила Ивенна, - но видишь ли, идет война. Если мы начнем делать это, дарайцы сочтут себя вправе делать то же самое. На земле пока нет дарайских издательств... разве что мы об этом не знаем. Все издательские дела решаются самими землянами. А нагнетать эскалацию - не в наших интересах. Мы и кураторское воздействие на вас начали только потому, что дарайцы давно уже это делают... отбирают нужных им людей, воздействуют на них... кстати, иногда убирают и тех, кто их не устраивает. Что сейчас делают с тобой.

   Ферн рассмеялся.

  -- Послушай, что она несет! Если бы мне нужно было убить тебя - я бы мог это сделать уже двадцать раз!

  -- Ему не нужно тебя убить, он всего лишь хочет тебя завербовать. Подумай, Женя - завербовать на службу чужому правительству. Не русскому. Не земному. А завербовав, он без труда добьется и того, что ты перестанешь писать.

  -- По крайней мере, я готов обеспечить тебя, ты можешь вести нормальную жизнь, - перебил Ферн, - У тебя будет квартира, машина, будешь прилично одеваться... Как видишь, мы думаем о людях, в отличие от Дейтроса. Писать тебе никто не помешает - пиши что хочешь. Мне нравятся твои вещи, ты же знаешь. У тебя и времени будет достаточно на творчество. Мы предоставляем тебе свободу. И мы, в отличие от Дейтроса, никогда не ломали тебе жизнь...