-- Ради высшей цели с прищуром глядя в прицел, - вдруг сказала Ивик. Женя вздрогнула.

  -- Откуда вы... хотя...

  -- Это ты очень хорошо написала. Я помню. Скажи мне, кто из нас сволочь, и кто свинья. Я тебе сочиняю этот ад, где странно, что ты еще цел. Или ты надо мной стоишь, откровенно скажи, хладнокровно ломая мне и судьбу, и жизнь, ради высшей цели с прищуром глядя в прицел...

  -- Очень красиво! - заглушил ее Ферн, - звучит просто замечательно! И поступаете вы с Женей очень этично!

  -- Не очень этично, - спокойно сказала Ивенна, - конечно, нет. Согласна. Женя, я в курсе того, как ты живешь. Я знаю, тебе тяжело. Много лет. Тебе тяжело жить в этой квартире, где ты чувствуешь себя лишней. Постоянные скандалы. Отчим пьет. У тебя нет денег. Ни на что. Ты много работаешь, а зарплата очень маленькая. Это провинция, а переехать нет возможности. У тебя не ладится личная жизнь. Никого нет, одни душевные раны - ничего больше. Женя, я очень тебя могу понять. Но ты пойми одно... ты живешь в этих условиях - и пишешь. Ты много пишешь. Неважно, почему - может быть, потому, что тебе жить уж очень хреново, и хочется куда-то вырваться. И пока ты пишешь - ты нужна миру. Не только нам. Ты и Земле нужна. Потому что это главное, это лучшее... А если эти условия изменятся... вполне вероятно, что и творчества не будет. Да, я изучала психологию творчества. И я знаю, что тебе полезно, а что вредно... Пойми, Женя, душевный комфорт, физический... это важно. Но это не главное. Главное - чтобы ты продолжала писать...Через боль, через муки - но продолжала.

  -- Да-да, - саркастически вставил Ферн - все это время он пытался что-то сказать, но Ивик повышала голос, вынуждая его заткнуться. Теперь он наконец прорвался.

  -- Конечно же, очень по-дейтрийски! Можешь загибаться, главное - выполняй свою функцию. Главное - труд на благо Родины, а ты сам - винтик... совковая психология!

  -- Решай сама, Женя, - Ивенна остро взглянула на нее, - я не оправдываюсь. Я ломала тебе жизнь. Решай сама, что важнее... Я...

   Она не договорила. Ферн внезапно выпрямился и громко сказал.

  -- Хватит болтать! - в тот же миг все в маленькой кухне изменилось. Женя отпрянула к спинке кресла-кровати.

   Рядом с Ферном возникли двое - гораздо выше его и мощнее, настоящие амбалы. В воздухе сверкнули золотые огненные петли - сразу несколько, с разных сторон, Ивенна тоже схватила свой шлинг, петли сверкнули и опали, она метнулась в сторону, один из амбалов бросился на нее, Ивенна извернулась, ударила его ногой, как киношный Брюс ли,отскочила, он снова метнулся на нее, второй оказался рядом, но Ивенна снова вывернулась, прыгнула в сторону, Ферн тем временем вскинул пистолет, грянул выстрел, один из амбалов достал Ивенну, и та повалилась прямо на Женю - спиной, надавила... и в тот же миг случилось что-то дикое.

   Женя ощутила резкий удар по глазам, как яркую вспышку. Зажмурилась. И когда открыла глаза - все вокруг стало иным. Не было кухни. Вообще ничего не было - она сидела на земле, все так же вытянув ногу, а вокруг - серое, абсолютно безжизненное пространство и туман... Бескрайняя долина. Ветер. И сверкают золотые петли впереди.

   Здесь амбалов было уже не двое - человек десять. Но когда Женя наконец развернулась и увидела происходящее - все резко изменилось. Прямо из серой почвы росли высоченные голубоватые перепутанные стебли, все в шипах, и в этих стеблях неуклюже и беспомощно барахтались бойцы Серебряного мира. А впереди, спеленутый золотыми петлями шлинга, неподвижно замер Ферн-Дамиэль. Ивенна стояла против него, вытянув правую руку, сжимая в левой шлинг, слегка расставив ноги. Убедившись, что враги надежно скованы, дейтра повернулась к Жене и посмотрела на нее - ошеломленно.

  -- Шендак, - сказала она непонятно.

  -- Вы что, не в курсе? - хрипло спросил Ферн.

  -- Ты... Женя, ты...

  -- Что это такое? - вскрикнула девушка, - где мы?

  -- Это Медиана, - сказал Ферн, - я говорил тебе.

  -- Триманцы не могут... Женя, - сказала Ивенна, - кто твой отец? Настоящий?

  -- Откуда я знаю! Он сбежал давно, и алиментов не платил! Игорем звали...

  -- Она дарайка на четверть, - сказал Ферн, - ее отец - полукровка.

  -- Шендак, - прошептала Ивенна.

  -- Я не говорил тебе этого, Женя, - добавил Ферн, - но знай, что Серебряный мир - твой родной мир. У тебя там даже есть родственники. Тебя любят. Ты дарайка... Ты можешь быть с нами. Я бы открыл тебе это позже. К сожалению... сейчас меня убьют. Но помни...

  -- Какая ты дарайка, - громко возразила Ивенна, - ты русская, Женя. По крови ты дарайка только на четверть. Твой папаша давно слинял, и родственнички что-то не очень тебе помогали.. Ты не дарайка. Ты пишешь настоящее. И ты сможешь творить в Медиане. А дарайцы этого не могут...

  -- Почему? - не выдержала Женя. Ивенна пренебрежительно кивнула на плененных противников.

  -- Потому. Видишь? Творить в Медиане, создавать оружие... создавать красоту - это может тот, кто и на Тверди творит настоящее. А они - они не умеют. Он говорит - убить... На Тверди он стрелял в меня, они кинулись на меня втроем, и там я с трудом уцелела... А здесь - видишь? Здесь они мне не страшны. Творить в Медиане, Женя... это самое лучшее, что есть на свете. Смотри!

   Ивенна чуть отошла в сторону. Взмахнула руками, точно дирижер.

   Точно невидимый цветовой оркестр заиграл перед ней - серая земля и серое небо взорвались разноцветьем. Это было похоже на калейдоскоп. На фейерверк. Огни - алые, синие, золотые, зеленые, всех цветов радуги - сияли в воздухе, и земля покрывалась коврами соцветий, ежесекундно меняющих оттенки. Вертелись огненные змейки, вставали радуги, солнца, пестрые розы, и это было невозможно, невообразимо прекрасно... Это было так, что даже плененный Ферн не мог оторвать взгляда от происходящего. И Женя почувствовала, что ей хочется плакать и кричать - так не могло быть на земле.. просто не могло. Ивенна опустила руки. Многоцветье не погасло, но чуть потускнело и замерло.

  -- Ты тоже сумеешь так. Потому что ты не дарайка. Они так не могут. И не потому, что такими родились - они такими сделали себя сами... А ты... твоя душа жива, Женя. Я хочу, чтобы ты осталась живой...

   Ивенна подошла к Ферну. Тот заметно побледнел. Крикнул.

  -- Женя, прощай! Они умеют творить... и убивать тоже...

   Ивенна протянула свой шлинг вперед... и петли на теле Ферна стали растворяться. Через несколько секунд он стоял на почве, освобожденный.

  -- Убивать тебя... руки марать неохота, - процедила дейтра. Повернулась к Жене.

  -- Я ухожу, Жень... Решай сама. Я не буду тебе мешать. Если станешь работать на них... они тебя, конечно, спрячут. Я не буду искать. Дело твое. Видишь, что стоит за мной - и что за ним. Решай. А мне... - она помолчала. - мне надоело это все.

   Она сделала несколько шагов вперед. И вдруг одновременно поднялась над почвой - не подпрыгнула, а именно спокойно поднялась, взлетела -и в тот же миг, словно в ужастике, начала превращаться - вытянутые руки удлинились, стали толще, покрылись перьями, сократились и прижались к животу ноги, вжалась в плечи голова... Через несколько секунд огромная коричневая, с белой головой птица, похожая на орла, взмахнула крыльями.

   Ивенна-птица поднималась все выше и выше, в зенит. Ферн поднял руки ей вслед, и с пальцев его сорвались молнии, но лишь зазмеились вокруг, не причиняя птице вреда.

  -- Как видишь, я тоже кое-что могу, - Ферн обернулся к Жене, - я думаю, нам стоит вернуться обратно...

   Ивик летела дальше и дальше, почти не думая, куда летит, не глядя на келлог, укрепленный на лапе. Куртка и рюкзак остались на кухне у Жени... Ну и пусть.

   Потом она устала. Опустилась на землю. Создала себе небольшой экипаж, вроде фантастического флаера, легко скользящий над самой поверхностью. Откинулась в кресле...

   Где же она все-таки? Судя по келлогу, это зона не то Килна, не то Лей-Вей. Она ушла далеко. Патрулей здесь уже не было никаких. И вообще никого не было. Беспредельная свобода. Бесконечность.