Элиан взглянул на лежащую у другой стены тихо стонущую рабыню.

– Кажется, это твоя любимица?

– Да… Была.

– Чем она так провинилась? Лоис рассказывала, что девушка бывает дерзка, но ты никогда её не наказывала. Что такого ужасного она сделала, что ты избила её до полусмерти?

– Она потеряла десять стабов и моё к себе уважение, – горько усмехнулась девушка.

– Да, это серьезный проступок… Но оставим её в покое. Я пришёл спросить, не составишь ли мне компанию в верховой прогулке? Я хочу проехаться к Большому Ручью.

– Конечно, папа, с большим удовольствием. Выедем после завтрака?

– Да.

– Я прикажу приготовить лошадей. Может, и позавтракаем вместе?

– Если ты не против.

– Хорошо. Через несколько минут я буду готова. Идите к себе, вас позовут.

Когда Элиан ушёл, Шака повернулась к Альсе и приказала:

– Пошли кого-нибудь за лекарем и управляющим и помоги мне одеться.

Альса с готовностью выскочила за дверь. Оставшись одна, Шака присела на край кровати и задумчиво посмотрела на Аласдэра. Поступок раба удивил и озадачил её. Этот крепыш оказался не робкого десятка. Мало у кого хватило бы смелости вмешиваться в дела разъярённой госпожи. К тому же у него благородное сердце, раз он вступился за девушку, которую недолюбливал. Шака уважала таких людей.

Аласдэр застонал и попытался подняться.

– Сиди спокойно, – приказала Шака, – если мой отец бьёт, то бьёт наверняка. Твоё счастье, что он не сразу пустил в ход нож. Я еле успела перехватить его руку.

Аласдэр поднял на девушку затуманенные болью глаза. Красивые твёрдые губы искривила ухмылка.

– Благодарю, госпожа… Я тронут вашей заботой…

– Ты смеёшься надо мной?

– Ни в коем случае… Я смеюсь над собой, что бросился гиззарду в пасть… И удивляюсь, что ещё жив.

– Сейчас придёт лекарь и осмотрит тебя. Думаю, придётся несколько дней полежать в лазарете.

– Вы очень добры, госпожа… Я не заслужил вашего внимания… Я посмел напасть на вас, причинил вам боль…

– Потом поговорим об этом… Скажи только, ты боялся?

– Когда?

– Когда схватил меня.

– Нет… Я не думал тогда, что поступаю неправильно.

– А сейчас боишься?

– Конечно, опасаюсь… Но вы уже спокойны и это главное… От других рабов я слышал, что вы не жестокая госпожа. Поэтому ваша сегодняшняя вспышка скорее удивила меня, чем испугала.

Наконец, вернулась Альса. Она принесла кувшин тёплой воды и увела госпожу за ширму, где Шака умылась, а рабыня вытерла её тело влажной губкой. Затем она растёрла его жёсткой рукавицей и осушила. Выйдя из-за ширмы совсем обнажённой, Шака, не стесняясь следившего за ней изумлённого Аласдэра, прошла в гардеробную, где облачилась в костюм для верховой езды. Когда она вышла из гардеробной, над Эриссой уже склонился лекарь, а управляющий почтительно ждал у двери.

– Приготовь двух отличных скакунов, – распорядилась девушка. – Мы с господином Элианом после завтрака поедем к Большому Ручью.

– Передать Виоленту, чтобы подобрал людей для охраны?

– Нет, мы поедем вдвоём.

Управляющий не стал спорить, зная, что это бесполезно. Вдвоём так вдвоём, какое ему до этого дело?

– Госпожа… – подал голос Аласдэр, – возьмите хотя бы меня, если собираетесь ехать без охраны…

Шака удивлённо оглянулась. Раб уже стоял, держась за стену. Лицо ещё отливало бледностью, на виске темнел ушиб, но взгляд прояснился.

– Уж не думаешь ли ты, что стоишь нескольких хорошо обученных воинов? – насмешливо улыбнулась она.

– Нет, конечно… Но хотя бы попытаюсь…

Шака рассмеялась неуклюжей шутке Аласдэра, вновь придя в хорошее настроение.

– А как твоя голова?

– Уже в порядке.

– Док, осмотри его и скажи, может ли он сесть в седло? Недавно он получил сильный ушиб головы.

Лекарь оставил Эриссу и приблизился к мужчине. Осмотрев его раны и пощупав кровоподтёк на виске, заглянув в глаза и поводив перед носом пальцем, похлопал его по крепкой груди и вынес вердикт:

– Здоровое и крепкое животное. Небольшая встряска мозгов только пошла ему на пользу.

– Ладно… Тогда приготовьте лошадь и для него… И пусть ему выдадут какое-нибудь оружие. Что это за охранник без оружия!

Позднее утро. Солнце стояло над землёй ещё невысоко, но его лучи уже ощутимо припекали. Шака и Элиан ехали лёгкой рысью, чтобы движение создавало хоть небольшой ветерок. Аласдэр держался на три корпуса позади, как и приказала госпожа. Увидев садящегося на коня раба, Элиан очень удивился.

– Это ты его так наказала за проступок?

– Может быть… – загадочно улыбнулась Шака.

– Странные у тебя отношения с рабами… Лоис мне говорила, что, получив подарок, ты отправила их на грязные работы, а теперь таскаешь этого наглеца за собой, словно любимца.

– Я могу быстро полюбить, но так же быстро и возненавидеть.

– Как наказанную рабыню?

Шака лишь вздохнула, промолчав.

Они ехали берегом реки, любуясь прекрасными окрестностями, и болтали о пустяках. Элиан рассказывал о подготовке к экспедиции, о своих надеждах и чаяниях. Шака слушала вполуха. Ей было приятно само присутствие отца, с которым в детстве она общалась так мало. Как ни странно, взрослая самостоятельная жизнь сблизила их больше, чем время, проведённое под одной крышей. Может быть потому, что до сих пор Элиан не был полностью уверен, что Шака плоть от его плоти. Но чем старше становилась девушка, тем больше у неё проявлялось отцовских черт, и не только в характере. Какое-то неуловимое сходство проскальзывало во взгляде, в движениях, даже в манере речи.

Отдохнув на берегу Большого Ручья, впадавшего в Скаарр, и служившего границей между землями Шаммонда и соседнего землевладения, путники повернули на юг и поехали вверх по течению ручья. Вскоре они углубились в лес. Здесь, под густой кроной деревьев, стояла приятная прохлада, и ехать было намного легче. Всадники ехали бок о бок, соприкасаясь стременами. Ветви по сторонам узкой малоезженой тропы тёрлись о бока лошадей и задевали людей по лицу. Глаза Элиана по привычке внимательно осматривали окрестности, а Шака, избалованная безопасностью замка, было беспечна. Поэтому наглое нападение из засады оказалось столь неожиданным.

Собираясь на прогулку, Шака, вместо одного ножа, как делала это обычно, прицепила к поясу подаренный Лоис меч в великолепных ножнах, больше для того, чтобы сделать отцу приятное. И этот меч, который она считала красивой игрушкой, возможно, спас ей жизнь.

Несколько человек выскочили из зарослей совершенно неожиданно. Двое вцепились в поводья лошадей, остальные попытались стащить на землю седоков. Реакция Элиана была мгновенной: он выхватил стилет и всадил его в глаз одному нападающему, а второму отсёк руку «айосцем». Шака вначале чуть замешкалась, и разбойники едва не стащили её на землю. Но годы выучки взяли своё. Выхватив меч, она опустила его на голову одному нападающему. Лезвие застряло в кости и она не смогла его сразу выдернуть. Этой заминки хватило второму негодяю. Он вцепился в руку девушки, словно охотничий пёс в пойманную жертву, и повис на ней, пытаясь стащить вниз. В следующий миг Шака ощутила в ноге острую боль, и, оглянувшись, увидела, что ещё один разбойник всадил в неё нож по самую рукоятку. Тот, что вцепился в руку, дёрнул изо всех сил, и Шака, не удержавшись, скользнула под ноги коня, выпустив оружие. Испуганное суетой и запахом пролитой крови животное, несмотря на удерживающие его сильные руки, нервно топталось на месте, и задним копытом нечаянно наступило на раненую ногу девушки. Не сдержав болезненного крика, Шака от резкой невыносимой боли потеряла сознание.

Когда она пришла в себя, вокруг царили тишина и покой. Она лежала на мягкой траве, а её голова покоилась на коленях отца. Аласдэр трудился над её раненой ногой, закрепляя пропитавшуюся кровью повязку.

– Где… эти негодяи?.. – едва слышно прошептала девушка.

– Убиты… Как ты?