Однажды Лоис тоже оказалась в подобной ситуации, и с тех пор недолюбливала алмостцев. По-видимому, её нелюбовь перейдёт теперь и к Шаке.

Пробыв в Ваалде всего лишь два дня, обоз Эльсара отправился дальше – на северо-восток к границам графства Ламор, а оттуда в Алмост. Купец даже не попытался встретиться и объясниться. Наверняка он знал, что Шака в городе – об этом донесли его люди. Это явное пренебрежение ещё сильнее задело девушку и оставило на сердце глубокую царапину обиды. Она поклялась, что если ещё когда-нибудь встретит коварного алмостца, то даже не посмотрит в его сторону.

Прошло шесть дней, и, однажды утром, в дверь комнаты Шаки постучали и на пороге возник капитан Лофион. Увидев госпожу, он радостно заулыбался и воскликнул:

– Слава Небесам, вы живы и здоровы! Больше года от вас не было никаких известий, и я начал тревожиться… Вы должны немедленно вернуться в замок, потому что хозяйство приходит в упадок: слуги разленились, надсмотрщики бездействуют. Солдаты ропщут, так как им уже полгода не платят жалованье, поля зарастают сорной травой, и никому ни до чего нет дела.

– Куда же смотрят управляющий и сенешаль?

– Они уверены, что вы погибли, и поэтому спускают ваше имущество в кости и на собачьих бегах… Вы слишком долго отсутствовали, госпожа.

– Не настолько долго, чтобы посчитать меня мёртвой…

– До Альтамана дошли странные слухи, что вас убили разбойники где-то в Монтинесе… Родственники вашего покойного супруга даже приезжали к вашим родителям, чтобы решить вопрос о наследстве. Но господин Элиан сказал, что, пока не увидит ваше мёртвое тело или пока не пройдёт положенный законом срок – пять лет, никакого раздела имущества не будет.

Шака лишь усмехнулась и решительно встала.

– Что ж, тогда не будем терять времени и немедленно отправимся домой!

– «Змееносица» ждёт вас в гавани, госпожа. Мы шли целую ночь, чтобы поскорее прибыть в Ваалд. Но назад пойдём под парусом и по течению, и гребцы смогут отдохнуть.

Шака не стала тащить с собой лошадей, всё равно для них не было на яхте места, а отдала их скупщику. Домой возвращался только её верный Крылан. Тактичный Лофион не стал расспрашивать госпожу об Аласдэре, догадавшись, что верный раб погиб. Он не спрашивал, кто эти четыре красавицы, сопровождавшие её. Если госпожа пожелает, сама всё расскажет.

Путешествие домой заняло два дня. Они прибыли в Альтаман на второй день вечером и пришвартовались в городском порту. Шака приказала капитану отвести девушек в её городской дом, а сама поспешила к Лоис и отцу.

Когда девушка постучалась в ворота дома, привратник не сразу узнал её: пришлось даже называть своё имя. Лишь тогда он поспешил отворить дверь и затараторил, низко кланяясь:

– Входите, входите, госпожа Шака! С возвращением вас! Прошу простить мою нерасторопность, но вы так изменились, что вас трудно узнать – да пошлют вам боги удачу и богатство! Господа с нетерпением ждут вас, юная госпожа! Если позволите, я лично принесу им эту радостную весть!

– Ступай, – кивнула Шака.

Привратник запер дверь и со всех ног бросился к дому. Когда Шака поднялась на второй этаж, у лестницы её ждал отец. Он был в длинном шёлковом халате, небрежно завязанном на поясе и открывавшем ещё крепкую широкую грудь с рельефными мышцами. Он возвышался, как памятник, с заложенными за спину руками, слегка расставленными ногами и, как обычно, убийственно-мрачным взглядом. Но этот взгляд никогда не смущал девушку, даже в раннем детстве. Глядя на отца снизу вверх, она улыбнулась:

– Здравствуй, папа…

– Здравствуй, Шака, – спокойно и буднично ответил Элиан, словно они виделись только вчера.

– Как ты? Как госпожа Лоис? Как братья?

– У нас всё в порядке.

Шака встала рядом с отцом и заглянула ему в глаза. В их глубине таилось то же беспокойство, которое она впервые увидела, когда её ранили в лесу после дня рождения. Шака вскинула руки, обняла отца за шею и крепко прижалась, спрятав лицо на его груди.

– Я соскучилась по тебе, папа… – пробормотала она.

Руки Элиана осторожно обняли её за талию, он склонил голову и нежно поцеловал волосы дочери.

– Я тоже, доченька… Я рад, что с тобой всё в порядке… – Он немного помолчал, а потом тихонько засмеялся. – Я знал, что слухи о твоей смерти несколько преувеличены… Надеюсь, наука Лоис пригодилась?

– И твоя тоже, папа… – усмехнулась в ответ девушка.

В родительском доме Шака пробыла недолго. Сказав, что в замке её ждут неотложные дела, требующие немедленного присутствия, отдала Лоис долг почтения, пообещав, что позже приедет и подробно расскажет о своих приключениях. Братьев она не застала, так как они находились на службе. Попрощавшись с отцом и Лоис, девушка покинула дом, и по затянутым вечерними сумерками улицам поспешила на околицу, к своему дому.

Пока она шла через центр, всё было мирно и спокойно. Здесь улицы освещались масляными фонарями, патрулировались городской стражей и попадались редкие прохожие. Но когда она удалилась от центра и вступила на улицу, на которой стоял её дом, из темноты выступили две тёмные фигуры и преградили ей дорогу, потребовав деньги и ценности. В слабом свете первых звёзд тускло блеснули лезвия двух ножей. Шака не стала заводить долгих разговоров, а отступила шаг назад и рывком сбросила с плеч плащ, одновременно выхватив из ножен меч.

– Шутите, ребята? – насмешливо произнесла.

Услышав женский голос и увидев сверкающее узкое жало длинного стального клинка, грабители поспешно отступили, испуганно воскликнув: «Молниеносица!». И тут же оба растворились в темноте.

До дому Шака добралась, больше не встретив препятствий. На её долгий и требовательный стук калитка, наконец, открылась, и показался раб с тусклым светильником в руке.

– Вы тут спите? – сердито воскликнула девушка. – Ты привратник?

Раб что-то невнятно пробормотал, кланяясь.

Шака вошла в дом. Холл освещал свет одного светильника и зажженного камина, перед которым сидели девушки, капитан Лофион, Лиот и Оссис. Все семеро о чём-то тихо разговаривали. Когда Шака вошла, Гайяна, Оссис и Лиот встали и склонились в низком поклоне, как того требуют правила. Затем Лиот и Оссис приблизились и опустились на колени, целуя ей руки, выражая этим свою преданность и покорность. Шака похлопала их по плечам.

– Вставайте… Я и так знаю, что вы верны мне. Ну, как вы тут без меня?

– Плохо, госпожа… – грустно ответила Оссис. – Мы скучали… А потом из поместья перестали поступать продукты и деньги на содержание дома… Лиоту пришлось петь на рыночной площади, чтобы прокормить нас… Мне очень стыдно, госпожа, но мне нечем угостить ваших гостей – в доме нет даже сухой лепёшки…

Шака нахмурилась.

– Кто-то ответит мне за это неподобство, и я знаю, кто, и знаю, как… Лиот!

– Да, госпожа!

– Вот деньги, возьми кого-нибудь и ступайте к булочнику, мяснику и молочнику, купите всё необходимое для ужина и завтрака… Завтра утром, до завтрака, сбегаешь на рынок и купишь крупы, муки и рыбы для челяди… Рассчитай так, чтобы им хватило на несколько дней. Завтра после завтрака мы уезжаем в Шаммонд.

– Слушаюсь, госпожа, – поклонился Лиот.

Пока слуга ходил за едой, Шака приказала нагреть воды для омования – принимать полноценную ванну не было времени и возможностей. Оссис даже сделала ей лёгкий массаж под ревнивыми взглядами Гайяны. Переодевшись в лёгкое домашнее платья и предложив сменную одежду ученицам, спустилась в столовую, где, вернувшийся Лиот, вместе с Оссис, готовили нехитрый ужин. Шака и девушки уселись за стол, а Лиот, Оссис и Гайяна прислуживали им.

После трапезы Шака выразила желание отправиться в постель. Повинуясь молчаливому приказу, Гайяна с радостью поспешила за госпожой. Алданкам отвели одну из комнат наверху, а Лофиону комнату для гостей внизу.

Лёжа в своей постели, о которой часто вспоминала последнее время, Шака не могла уснуть, глядя в полумрак комнаты. Слишком много воспоминаний было связано с этим местом, приятных и постыдных… Внезапно она подумала, что нужно продать этот дом. Продать дом и распродать всех, кто знал и помнил всё, что тут происходило. Она оттолкнула ласкавшуюся к ней Гайяну и приказала: