Клод Море появлялся только вовремя совместных трапез, и то не всегда. Пообщаться с ним мне все никак не удавалось, а я так рассчитывала хоть этим скрасть свое пребывание на корабле. Лорд де Сонт старательно избегал меня, приходил в каюту позже, – где он скрывался, я не знала, ведь на палубе его не было тоже, – просыпался раньше, за столом он старательно молчал или отвечал на мои вопросы, не вдаваясь в подробности. Одна только кошка выслушивала мои стенания, но порой мне казалось, что я успела достать и это животное, правда она продолжала терпеть. Что-то мне подсказывает только из-за того что во время приема пищи я оставляла для нее кое-какие лакомства, а потом скармливала и без того толстой ей. Но как говориться за все в этой жизни нужно платить, даже за общество старой кошки.

Сны у меня все это время были очень странные. Хотя чему я удивляюсь? Пора бы уже привыкнуть, ведь не только сны у меня странные, но и наяву случаются казусы. Внутренний голос, предпочитавший молчать, порой высказывался по поводу меня, но как высказывался: звуки его голоса казались мне эхом на задворках сознания, и чаще всего мне слышались раскаты смеха клыкастого блондина. Но вот во сне, – а спать от скуки мне приходилось часто, – мне удавалось подобраться к стене выстроенной внутренним голосом, и порой даже заглянуть за нее, ненадолго, правда. Там змея и блондин не плохо надо сказать обустроились, и выманить их от туда мне все никак не удавалось. Складывалось впечатление, что «порождение тьмы» заняло выжидательную позицию и лишь наблюдает за всем со стороны, позволяя мне со своего барского плеча творить то, что вздумается. От этого становилось жутко.

Чего ждут эти двое, – или все-таки они одно целое? – почему замерли, почему ничего не предпринимают? Может, они знаю, то чего не знаю я? Но разве такое возможно? Страшно другое: я не сомневалась, что в деле замешан «шелест». «Но как? он же заперт в замке? Этого не может быть! Мне просто, кажется! Это все мое воспалённое воображение!» – никакие здравые мысли и уговоры самой себя не помогала избавиться от впечатления, что шелест даже находясь за тысячи верст от меня, продолжает следить за каждым моим действием. На четвертый день я все же не выдержала, и направилась к магу, здраво рассудив, что если меня не казнят, то я доведу себя самостоятельно. Неопределенность не шла мне на пользу.

– Лорд де Сонт, – поймав, вот-вот собиравшегося уйти с верхней палубы мага, проговорила я. Мужчина остановился, выжидающе посмотрев на меня, но не произнес ни слова. Глубоко вздохнув, собралась с мыслями и выпалила, – Помогите мне разобраться со змеей и блондином! Пожалуйста.

В последний момент все же не смогла сказать о «шелесте», что-то заставило меня сдержаться, и возможно это что-то страх за свою жизнь, но я уже не уверена. Меня начинала вся это кутерьма с моим внутренним миром порядком раздражать, чувствовать себя постоянно в напряжении отвратительно. Если раньше меня пугал только дух, то теперь и заговорщики, отгородившиеся от меня стеной. И, как назло, зелье маг мне не выдавал, все еще продолжая эксперимент не иначе.

– Что конкретно тебя беспокоит, Авейра, – облокачиваясь на борт, проговорил королевский маг, внимательно меня разглядывая.

– Они отгородились от меня стеной! – честно ответила я. – Мне кажется у меня какое-то психическое расстройство, или как это называется? Внутри меня будто еще кто-то живет, кто-то самостоятельный, кто-то злой.

– Когда это началось? – на лице лорда отразился неподдельный интерес, он не торопил меня, но было видно, что с нетерпением ждет продолжения моего рассказа. Под пристальным взглядом мужчины я растерялась, мои ладошки вспотели, и в голове роем вились вопросы, не давая сконцентрироваться на каком-то одном: «что можно рассказать? О чем лучше умолчать? С чего начать? Не ошиблась ли я, придя к нему со своей проблемой?».

– Все началось, когда мне исполнилось пятнадцать лет, – глубоко вздохнув, все же начала свой рассказ я. – Именно тогда я начала замечать за собой несвойственную мне ранее вспыльчивость, злость и гневливость. Примерно тогда же, да, думаю именно тогда, появился внутренний голос,… Вы знаете, лорд де Сонт, я далеко не сразу поняла, что все это не я. Если честно это понимание пришло ко мне совсем недавно. Вначале внутренний голос был добр, давал дельные советы, утешал,… постепенно все изменилось. Он и змея начали жить отдельной жизнью. Тот случай с вашей лабораторией, я впервые, – или не я? – впервые злоба на саму себя и собаку, и вообще на ситуацию захлестнула меня с такой силой, и вырвался огонь. Я будто смотрела тогда на все это со стороны,… будто все происходило не со мной…

На мои глаза невольно навернулись слезы, ведь вместе с воспоминанием о пожаре, о призрачном псе, пришло воспоминание и о тюрьме, и о том, что ей предшествовало. Словно снова оказалась в том дне, картины ярко вырисовывались перед моими глазами, и слезы с новой силой потекли из моих глаз, а ребра заныли, давая понять, что тоже не забыли тот ужас. Человек, сотворившись со мной такое, стоял прямо передо мной, и именно ему сейчас я изливала душу. «Лучше не рассматривать лорда де Сонта под таким углом, – подумалось мне, но первая мысль сдалась под натиском второй, – Нет! Это сделала он! Нельзя об этом забывать!».

– Авейра, – позвал меня королевский маг, переживавший за меня или просто уставший ждать продолжения рассказа, не знаю.

– Потом когда напали грабители, снова огонь, – чуть всхлипывая, продолжила, мысленно ругая себя за слабость и слезливость. – Тогда его удалось остановить. Потом в пути…. Ваше зелье очень мне помогало, а сейчас вы просили перестать его принимать…. А блондин, его я видела в голове именно таким, высоким с красными глазами и вытянутым зрачком, он разозлился, что я ограничивала его, и пытался мной управлять. Сейчас они молчат, но не ушли… я точно это знаю.

Рассказ у меня вышел корявый и не совсем логичный, как мне казалось, но я попыталась изложить лорду почти все. Все что безопасно и не касается духа и жертв, постаралась быть с ним честной. Замолчав, я опустила глаза, боясь смотреть на королевского мага, боясь вновь увидеть, жалось на его лице.

– Эйра, – вздохнув, мужчина неожиданно обнял меня за талию и притянул к себе, приподнимая мою голову за подбородок, заставляя посмотреть на него. – Это не ты виновата! Они это не ты! Я уверен, это подселенцы. Мы разберемся с этим, даю слово.

Чуть шероховатые пальцы королевского мага, прочертили дорожку по моему лицу, вытирая слезинки. Я судорожно выдохнула, волна неизведанных чувств и ощущений родилась в глубине моего живота и растеклась по всем моему телу, разнося приятное волнение. Легкое короткое прикосновение губ лорда к моим, и все закончилось. Он отошел, оставив после себя холод и пустоту. Ели сдержав разочарованный вздох, я не стала разворачиваться и смотреть в сторону уходящего мужчины, не желая показывать ему свою слабость, слабость перед ним.

Поежившись, то ли от прохладного бриза то ли от отсутствия тепла лорда, я погрузилась в размышления. С одной стороны мне стало легче, легче от осознания того что я все же не сумасшедшая и на все происходящее в моей голове есть разумное объяснение. Но это слово «подселенцы» вызывало у меня неприятные чувства, и наводило на новые вопросы. Кто они? Как они оказались в моем сознании? И почему именно в моем? Где я так успела нагрешить, что к пятнадцати годам меня решила «наградить» соседями. И как лорд де Сонт собирается во всем этом разбираться? И самый главный вопрос: что значил его мимолетный поцелуй?

От сладкого воспоминания мое сердце затрепетало, «Как странно, – подумалось мне, – поцелуй был таким коротким, а я столько уже думаю о нем, прокручиваю его в своей голове…». Никакой здравый смысл не мог повлиять на ощущения зародившееся в глубине моей груди, оно не имело совершенно никакого отношения ни к блондину, ни к змее, ни тем более к «шелесту». Это ощущение касалось только меня, оно было только моим, волнующим и будоражащим, это ощущение к бастарду его величества королевскому магу лорду Бранду де Сонту. Думать о том в кого я, кажется, влюбилась было страшно, никакого бедующего с таким человеком как он у меня быть не могло, но сердцу не прикажешь. «Глупая! – пыталась вразумить саму себя и непокорное сердце, которое билось чуточку сильней от мысли о Бранде. – Я же помню, что он сотворил со мной! Почему так легко простила?! Нельзя! Нельзя подпускать его близко к себе! Это верная смерть!». И пусть головой я все прекрасно понимала, но вот чувства мне заглушить так и не удалось.