— Но это не справедливо! Есть правила, контракты!

— Да, и если бы я следовал этим правилам, она бы не досталась тебе, черт возьми, — отрезал Кат. — Мне нужно несколько дней, чтобы разобраться с этим дерьмом. Тогда мы сможем действовать правильно после внесения изменений в документы.

Подождите. Документы? Какие поправки?

Даниэль засмеялся, скользнув ко мне и обхватил меня руками. Накрутив мои длинные пряди вокруг своего запястья, он сделал идеальную верёвку, чтобы вырвать меня из рук Жасмин.

Только она не отпускала. Ее ногти вонзились глубже в мое запястье, удерживая меня зажатой между нею и своим братом.

— Отпусти ее. Она моя! — Жасмин зафиксировала свою коляску, поставив на тормоз.

— Ты можешь забрать ее, когда я получу то, что мне полагается. — Дэниэль дернул меня к себе.

Я закричала, спотыкаясь и покачиваясь, когда оба Хоука тянули меня каждый в свою сторону.

О Боже.

Я была пиньятой посреди враждующей семьи, которую тянули, с которой играли, а в конце концов били, пока она не расколется на части.

Я громко рассмеялась от безумия, творящегося в комнате.

Жасмин была такой же помешанной, как и вся ее родня. От неё тоже придётся избавиться.

Он мертв.

Он мертв.

Он был единственным хорошим среди них всех.

— Прекратите! — взревел Кат, в то время как Бонни взвизгнула: — Ведите себя нормально!

Брат и сестра Хоук остановились. Я смотрела на Ката и Бонни, тяжело дыша, запертая в центре этого безумия.

— Ради всего святого. — Кат провел рукой по лицу. — Вы ведете себя как двухлетние дети. — Он остановил взгляд на своих детях, жгучий и напряженный. — Она будет заперта, пока не будет созван семейный совет. Тогда мы сможем решить, кто будет владеть ею и как будут оплачены долги.

Жасмин усмехнулась: — Видишь, Дэн. Отпусти ее.

— Сразу после тебя.

— Боже, ты такой идиот. — Жасмин отпустила мою руку. Мгновенно кровь хлынула по моим венам, вызывая ноющую боль в запястье.

— Ты просто жалкий инвалид, который всегда был в стороне. — Дэниэль отпустил меня. — С тобой всегда было так легко, сестра. Особенно после твоей «аварии».

Я обратилась в слух. Аура таинственности, окружавшая Жасмин, стала больше. Я хотела знать все о ней, прежде чем расправлюсь с ней. Так же, как я хотела знать все о Бонни, Кате и Дэниэле. Истории их жизни стали бы моим трофеем. Я была бы последним человеком, который узнает их истории, прежде чем они исчезнут в безвестности.

Жасмин вдохнула: — Ты зол, что твоя никчемная сестра-инвалид победила. Теперь я старшая, следовательно, мое слово — закон.

— Не спеши, Жасмин, — сказал Кат.

Дэниэль проигнорировал его.

— Ты ошибаешься. — Облокотившись руками на поручни инвалидного кресла Жасмин, он сжал их. — Теперь в моём чёртовом списке две женщины, а не одна. — Он провел пальцем по горлу. — Я бы остерегался на вашем месте.

Оттолкнувшись, он намеренно ударил плечом Ката, рванув мимо него, злобно посмотрел на Бонни и вышел из комнаты.

В тот момент, когда он исчез, моё тело задрожало. Так или иначе, я избежала того, что случилось бы. Я впала в шок и была готова к смерти. А теперь меня отдали еще одному Хоуку, который ненавидел меня.

Кат покачал головой, глядя на свою мать: — Они никогда ничему не научатся, черт возьми.

Бонни засмеялась: — Тебе тоже понадобилось время, дорогой.

Он обнял ее за хрупкие плечи: — Я не могу представить, что когда-то был таким же ужасным.

Мои ногти впились в ладонь, когда я стала свидетелем, казалось бы, нормальной семейной сцены. Как зло может иметь столько обличий? Как оно может быть таким очевидным в один момент, а затем спрятаться за семейными узами и иерархией.

Бонни постучала пальцем по ноге Ката. «Ты ведь не забыл, что сделал? Потому что ты был хуже. Намного хуже. — Подойдя ближе к нему она продолжила — Но я исправила беспорядок, который ты учинил. Я все исправила. Потому что я верила в тебя.

Кат кивнул: — Черт, да, так и есть.

Его взгляд был напряжённым, но он прекрасно скрывал свои эмоции, и, смотря на него, я бы никогда не догадалась, что он мог нажать на спусковой крючок и убить двух своих сыновей.

Он мертв.

Он мертв.

Это моя вина.

Подойдя ближе к Жасмин, я прошептала, чтобы услышала только она: — Он пытался застрелить тебя, но Джетро спас тебя. Тебя не мучает совесть?

Она посмотрела мне прямо в глаза. Мысли и эмоции промелькнули на ее лице, но она не ответила.

Я не могла поверить в её предательство. Джетро и Кес любили ее. Они умерли за нее. Как можно говорить о любви к своим братьям, а потом оставаться в доме с человеком, убившем их.

Мой живот свело: — Меня от тебя тошнит.

Ее руки сильнее вцепились в колеса кресла. Тень набежала на её лицо, но она так ничего и не ответила.

Слезы застилали мои глаза, но мне больше нечего было сказать. Только дать обещание, чтобы она услышала, и поняла, кто действительно любил её брата: — Я убью тебя за это. Так же, как я убью их всех.

Выпрямив спину и посмотрев на меня, она холодно сказала: — Это мы ещё увидим, не так ли? — Повышая голос, она указала на дверь — Твоя судьба решится позже. Иди в свою комнату. Оставь нас.

Я потерла запястье, вытирая кровь, которую она оставила своей хваткой. Когда я не сдвинулась с места, она направила на меня свою коляску, вынуждая двинуться к выходу.

— Я сказала уйди! — Она не остановилась, толкая меня между Катом и Бонни.

Моя кожа покрылась мурашками, когда Кат дотронулся до меня. Он откинул черные волосы, которые прилипли к моим щекам. Его золотые глаза сияли силой: — Боюсь, что наши сроки несколько ускорились с тех пор, как ты вернулась. Эмма была под моим контролем в течение восхитительного времени. Я надеялся, что Джетро справится с этим. Но… я воспитал слабаков и теперь надеюсь, что моя дочь будет сильнее.

Жасмин подтолкнула меня в заднюю часть моих бедер: — Отпусти ее, отец. Она должна научиться слушаться.

Ее ноги оставались покрытыми розовым одеялом, ее щеки вспыхнули: — Это была ее проблема с Джетом. Она никогда не слушала. Я научу ее быть послушной.

Как я могла так ошибаться в ком-то. Все это время я думала, что Жасмин в здравом уме — опора для своего брата, и что она сильнее, чем все они вместе взятые. Но она была такой же чёкнутой.

— Если кто-то может сделать это, то это ты, Жасмин. — Кат отпустил меня. — Я не сомневаюсь.

Бонни улыбнулась, опираясь на свою трость: — Жасмин — примерная ученица. Она справится.

— Ты можешь не сомневаться во мне, отец. — От холода в голосе Жасмин по моей коже побежали мурашки. — Я в десять раз сильнее, чем мои братья.

Кем был этот человек? Эта хладнокровная гарпия, которой было все равно. Как она могла сидеть тут и говорить с человеком, который убил ее братьев, не говоря уже о том, чтобы согласиться пытать меня.

Он мертв.

Он мертв.

Он свободен от этого безумия.

Я больше не могла контролировать пробуждающуюся враждебность. Я выплюнула: — Вы все монстры. Каждый из вас. Вы все заплатите.

Кат вздохнул: — Вам приказали уйти, мисс Уивер. Я предлагаю вам прислушаться.

Бонни ударила меня тростью по ногам: — Двигайся, ты, маленькая выскочка.

— Подожди, бабушка. — Жасмин развернулась умелыми движениями. — Я хочу сказать ещё кое что.

Все в комнате задержали дыхание, ожидая что она скажет.

Взгляд Жасмин упал на меня, мертвый и пустой: — Ты, Нила Уивер, и есть причина, по которой мой лучший друг умер. Ты причина, из-за которой у меня остался только один брат. И ты причина, из-за которой моя семья разваливается. — Ее лицо потемнело, а в глазах пылала злоба. — Однажды я попросила тебя оплатить свои долги. Я просила тебя отдать свою жизнь за него — как это всегда было. Но ты не слушала.

Откатившись, она указала мне на дверь: — Иди в свою комнату и подумай об этом. Потому что на этот раз я не дам тебе выбора. На этот раз я заставлю тебя заплатить.

***

Я никогда не буду спать снова.

Не тогда, когда Дэниэль бродил по коридорам, и Кат держал мою жизнь в своих руках. Я бы никогда не расслабилась, пока они дышат. Я бы никогда не ослабила свою бдительность, пока они готовились убить меня.

Но пока они строили планы, я строила свои.

Вместе мы встретились бы в аду, и мне уже было все равно, кто победит. В стремлении уничтожить их, я бы с радостью обменяла свою жизнь на справедливость.

Прошло уже двенадцать часов.

Двенадцать часов, как моё сердце кровоточит из-за Джетро, каждую минуту стирая его след в этом мире.

Двенадцать часов, как я была одна.

Я не видела никого, кроме Флоу. Он постучал в мою дверь около 9:00 вечера, принося рагу из оленины и хрустящие багеты. Он выглядел так же плохо, как и я — его пронизывающие глаза были потухшими, а темные волосы были в полном беспорядке. В его глазах отражалось отчаяние. Я хотела, чтобы он остался — чтобы защитить меня, если Дэниэль решит нанести ночной визит, но он оставил мой обед и ушел.

Я не чувствовала вкуса еды, но я заставляла себя кропотливо глотать, подпитывая своё тело энергией. Я ела, сидя скрестив ноги в центре своей кровати и крепко сжимая инкрустированный рубином кинжал.

Я не могла уснуть, потому что я ощущала запах Джетро на простынях.

Я не могла закрыть глаза, потому что его красивое лицо и пылающие любовью глаза преследовали меня.

И я не могла расслабиться, потому что я должна была быть готовой атаковать, если кто-нибудь из Хоуков придет за мной.

Только они так и не пришли.

Рассвет рассеял тьму, осветив Хоуксридж, снова скрывая зло, которое казалось таким очевидным ночью.

Мои щеки зудели от высохших слёз, а голова болела от обезвоживания.

На одно душераздирающее мгновение я позволила себе уткнуться лицом в постель, где Джетро рассказал мне все. Я позволила горю схватить меня толстыми руками и задушить в потоке слёз.

Я ощущала его прикосновения и поцелуи. Я наказывала себя воспоминаниями о том, как хорошо он ощущался во мне, о том, как он впервые признался, что любит меня. Я уютнее устроилась на кровати, всё ещё сжимая нож в своей руке, и вдохнула последние напоминания о нем.