Костя возвращался из школы. Когда он подходил к дому, из садика, где возле кучи песка играли малыши, выскочил мальчишка, похожий на пингвина, и сказал хриплым пингвиньим голосом:

— Если я тебе что-то скажу, ты мне пришлешь акулу из Тихого океана?

— Акулу?!

Костя рассматривал румяную физиономию Вовки Блохина, соображая, что за тайну хочет сообщить ему этот хитрый мальчишка.

— Ну, хоть небольшую... в банке. Ну, пожалуйста!

— Сначала скажи.

— Нет, ты поклянись, что пришлешь.

— В банках посылки не принимают.

— А ты ее засуши и пошли бандеролью, как тетя Катя нам прислала валенки для Гошки.

— Хорошо. Нам что, письмо пришло?

— Нет! Что ты, — на лице у Вовки отразился испуг. — Письма не было... Ну, ты пришлешь? Ну, хоть моржиный клык из слоновой кости или осьминога!

— Что же тогда случилось? Может быть...

— Нет, нет! Ты сам не догадаешься! Дай честное пионерское, тогда сразу узнаешь.

— Ну, хорошо — честное!

— Телеграмма! — выпалил Вовка и облегченно вздохнул, показывая, каких трудов ему стоило так долго хранить это важное сообщение.

Костя припустился к палисаднику, за которым белел небольшой домик. Не раздеваясь, он вбежал в столовую и, как только взглянул на счастливое и в то же время озабоченное лицо мамы, на раскрытые чемоданы, на вещи, лежащие на столе и стульях, сразу понял, откуда и о чем была телеграмма.

— Едем к папе?

— Нет, летим. Раздевайся, поешь и помоги мне укладываться.

— Летим? Когда? На каком самолете?

— Завтра рано утром. На «ТУ-104». Я уже билеты заказала и была у твоего директора в школе.

Костя несколько раз перечитал телеграмму, чувствуя, как она все дальше и дальше уносит его от друзей, от школы, от всего, чего прежде он не замечал и что вдруг стало таким дорогим, близким. У Кости тоскливо заныло в груди, защипало глаза. Мать участливо наблюдала за сыном.

— Ты поешь и сходи к товарищам, — сказала она.

— А собираться?

— Когда придешь... Время еще есть.

Костя с благодарностью посмотрел на мать и подумал: «Как это она всегда все угадывает?»

После обеда Костя зашел проститься на квартиру к учителю, забежал в школу. Там он постоял возле раздевалки и убежал, чувствуя, что расплачется, если останется еще хоть на минуту. Зашел к Пете Соловьеву, с которым просидел за одной партой четыре года. Петя отнесся к отъезду друга, как к событию чрезвычайной важности. Он и завидовал Косте и радовался за него.

— Будет время — пиши, — сказал он, крепко пожал руку и проводил до самого дома.

Ночью Костя часто просыпался, прислушивался к шуму моря, с тревогой глядел на будильник с зелеными светящимися цифрами и снова засыпал.

Наконец кончилась эта необыкновенно длинная ночь. Мать спрятала будильник в чемодан, когда на его стрелках не было еще шести часов. С улицы послышались гудки автомобиля. Квартира наполнилась соседями. Среди них появилась и заспанная рожица Вовки Блохина.

— Присядем по русскому обычаю, — сказала старушка соседка, и все присели, кто на чемодан, кто на подоконник, а Вовка Блохин сел на пол: мебель вечером увезли в комиссионный магазин.

В столовой стало тихо и тоскливо. Но вот все встали, начали прощаться и давать советы, как вести себя в воздухе.

— Тоже мне советчики! — сказал потихоньку Вовка Косте. — Никто из них ни разу не летал на самолете...

Вовка взял Костю за руку и так шел с ним до самой машины, с надеждой и отчаянием думая, что может случиться, как в сказке, и он тоже полетит на самолете. Но, поняв, что на этот раз чудо не случится, Вовка сказал басом, еле сдерживая слезы:

— Ну, ты не забудь уговор. Слово дал!

— Что-нибудь обязательно пришлю, — пообещал Костя, садясь рядом с шофером.

...В самолете было так же, как в большом автобусе. Только еще удобней. Косте показалось невероятным, что это похожее на автобус сооружение поднимется в воздух вместе с ним и мамой. Он невольно подумал: «Вдруг упадет?» — и почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Но он пересилил страх и храбро посмотрел на мать.

Пассажиры садились в большие мягкие кресла.

— Вот наши места. Садись, — сказала мама.

Костя сел к окну. Впереди уже сидел толстяк с черными усами. Рядом с ним опустилась молодая красивая женщина в соломенной шляпке.

— Мне нравится здесь, — сказала она, осматривая кресла. Кивнула Костиной маме, улыбнулась Косте и села к окну.

Толстяк тоже поклонился Косте и его маме. Красивая женщина что-то спросила его по-французски. Костя учил французский язык в школе, но понял только два слова: «не потерял». Толстяк схватился за живот, изменился в лице, потом устало улыбнулся и сказал по-русски:

— Лили, он здесь. Чтоб ему пусто было!

— Но будь осторожен, Жан... Теперь ты сможешь поспать... У тебя слипаются глаза...

— У меня?

Лили улыбнулась.

— Не теряй драгоценных минут.

— Не знаю, удастся ли уснуть. — Толстяк откинул кресло, прижался щекой к спинке, затих.

Красивая Лили стала смотреть в окно.

Костю заинтересовали эти люди: у них была какая-то тайна.

«У него что-то спрятано... Какая-то штука, — думал Костя. — Интересно, что это такое? Вот бы узнать!»

Костя стал раздумывать, что это за люди и что они прячут? Может, шпионы? Внезапно его внимание отвлекли другие события. Сбоку на крыльях самолета взревели моторы, самолет рванулся, за окном замелькала земля.

— Полетели? — спросил Костя.

Мама кивнула.

Толстяк спал, посапывая носом. Его черный ус торчал из-за спинки и шевелился. Красивая женщина не отрываясь смотрела в окно. Когда толстяк начинал храпеть, она говорила тихо: «Жан!» И храп прекращался.

— Мама, почему он так здорово слышит во сне? — спросил Костя.

— Не знаю. Молчи, — мама погрозила пальцем.

— А чье это имя — Лили?

Женщина у окна улыбнулась, не поворачивая головы. Костя тоже, не зная почему, улыбнулся и тоже стал глядеть в окошко.

Из-под крыла самолета выплывало то село, над которым поднимались столбики белого дыма, то прихотливо вилась река, то синели сады. Вдруг окно заволокло серым туманом и над головой засветились матовые лампы. Самолет проходил сквозь толщу облаков. Туман также быстро исчез, как и появился, и машина уже мчалась над серебряным полем.

Ярко светило солнце, и четкая тень самолета скользила по облакам. Но вот в облаках появились круглые отверстия, и в них далеко-далеко внизу Костя увидал серо-зеленое поле, а на нем серебряную ниточку.