— Ты сам знаешь, какой здесь выносливый народ. У нас, в двадцать первом веке, все бы уже заболели и умерли, от этих моих диверсий. А нынешним, хоть бы что! Да, я, немного, перестарался. Но в противном случае, князь привел бы боевой полк, и потери могли быть огромны, — оправдывался Олег.

— Мне не нужна золотая середина, но хоть что-то дееспособное ты мог мне предоставить?!

Князь Олег, гордый и красивый, вальяжно объявил о своей сдаче в плен на благородных условиях.

— На каких таких условиях? — разозлился Мышкин.

— На благородных.

— Условия содержания простые, одинаковые для всех: в помещении двухъярусные нары, еда — краюха хлеба на день, работа на лесоповале и в песчаном карьере, два комплекта одежды и обуви на год.

— А я и мои бояре?

— У тебя остались бояре? — удивился Мышкин. И строго посмотрел на Олега, — у него остались бояре!

— На тебя не угодишь! — возмутился Олег.

— Князь, ты, и твои бояре, будете жить в отдельной избе. Питаться со мной. Прогулка, утром, до завтрака. Размер выкупа прежний. Для всех, кроме тебя и бояр, сто гривен серебра. Бояре платят тысячу гривен. С тебя, князь, … Сколько твой отец заплатил за тебя половцам?

— Пятьсот гривен золота. Я ждал этого выкупа два года, — грустно ответил князь.

— За карачевских рабов выкуп ждать не буду. Напишешь письмо своему управляющему. Мы их забираем домой.

Через две недели вернулся помощник Коробова, по делам беженцев. Именно его посылали в Курск с письмом за карачевцами. Управляющий князя Олега отказался отдать рабов. Коробов пригласил всех на обед. Отсутствовали только его сыновья, но Фёкла помогала его жене Росаве с подготовкой обеда, а потом села не на свое, а на Валерино место. Росава по обыкновению ушла к себе, второй сын был совсем маленький, он требовал её постоянного внимания. Фёкла очень завидовала успехам Росавы, та снова была беременна. Погодки, как выяснилось, были достаточно часты в родне у купчихи. Олег никак не мог определиться со своим статусом. Пышнотелая служанка Светланы была готова, наконец, отдаться ему, но в обмен на его свободу. Семеро её старших братьев работали на лесопилке, отличались крепким телосложением и буйным нравом. Возможно, красавица и пошла бы на уступки, но побои грозили и ей.

Валентин, занятый целыми днями работой, попался в ловушку. Росава списалась со своей подругой в Мценске. Их отцы вели общую торговлю. Подруга была всего на пару лет моложе Росавы, и до си пор незамужняя. Летом, за неделю до взятия Карачева, эта подруга приехала с караваном отца. И сразу остановилась в гостях у Росавы. Теперь она уверяла, что не может уехать домой, пока куряне не вернут её отца. И в ожидании этого события, не оставляла Валентину ни одной минуты свободного времени. Худая, с неразвитыми формами, она не пользовалась вниманием мужчин. Даже деньги её отца, не смогли обеспечить спрос на её худосочное тело.

Теперь, в отсутствие отца, воспользовавшись свободой, она запрыгнула в постель к Валентину, и не собиралась её покидать. Нарушенная девичья невинность стала притчей во языцех Росавы. Валентин пытался игнорировать разговоры мачехи о свадьбе, Коробов старший отмалчивался, но энергии Росавы хватило бы, чтобы сдвинуть горы. Задача для купчихи облегчалась тем, что Валентину эта худенькая девушка нравилась. По стандартам двадцать первого века такая худоба, считалась стройностью, а агрессивность в добывании мужа, была естественна.

Демонстрация подсолнечного масла вызвала охи и ахи. Только Олег отказался пробовать, сильно пахнущую, жидкость. На него зашикали.

— Ничего, привыкнет. Он, поначалу, и молоко не мог пить, говорил, что коровой пахнет, — засмеялся Коробов.

— К самогону Никиты привык, и к маслу приучим, — поддержал Мышкин, поливая маслом винегрет.

Земляника с медом. Ежевика с медом. А чай, из душицы, с мятой и листьями земляники, уже с сахаром.

— Олегу сахар не давать, ему такой желтый цвет не по нраву, — засмеялся Коробов.

— Нужно забрать карачевцев самим. Олег, сколько тебе нужно людей, чтобы захватить Курск? — уже принял решение Мышкин.

— Зачем нам Курск? — удивился Коробов.

— Надо немного расшевелить княжеского папу. Захватим крепость, немного пограбим и уйдем.

— В Курске осталось полсотни дружины. Хватит моей полусотни диверсантов. Охотников Никиты возьму, пока его нет. Саней сотни две подготовь, карачевцев собирать, вывозить.

— Это князь простых воинов не считает, только дружинников. А нам снобами быть нельзя. В крепости две сотни воинов-славян. Возьми три сотни новичков, попробуешь в деле, — настойчиво предложил Мышкин.

— Курск, крепость небольшая, но каменная. Владимир Александрович, а мы когда начнем строить кирпичную крепость? — в который раз спросил Олег.

— Пока Валентин отрабатывает технологию, накапливает кирпич. Мы сейчас строим для желающих русские печи, проверяем качество. Короче, не раньше весны, — немного подумав, сообщил Коробов.

— И с оружием сдвигов никаких?

— Теоретически все правильно делаем, но качество стали плохое. Низкая квалификация мастеров. А личного опыта у нас нет. Контроля постоянного нет, Валера зашивается, всё на нем, — пожаловался Коробов.

Зимняя прогулка по лесу. Тепло, не ниже пяти градусов мороза. Мягкий пушистый снег, неглубокий, легко проходимый для лошадей, и удобный для саней. Припорошенные снегом деревья. Яркая рябина по краям дороги. Идиллия. Веселые лица людей, разговоры, шутки и смех. В большинстве своем молодые, часто еще безусые мужчины. Неужели это карачевские волки пришли в курские земли грабить и убивать, уводить в плен и сжигать дома?! Отличные лошади, прекрасные седла, новые подковы. Карачевское войско двигалось к Курску быстро, очень быстро. Никто не успел предупредить курян в крепости об опасности. Утром они проснулись от шума боя. Многие стражники не успели даже выйти из дома, а крепость уже была в руках врага. Всех живых мужчин забили в колодки и отправили в Карачев. А на следующий день по курской земле понеслись конные разъезды. Искали качевских рабов, а грабили всех подряд. Юношей, четырнадцати-шестнадцати лет, здоровых и крепких забирали в полон. Забирали в плен всех княжеских людей. Вдоль реки Сейм (основной дороги из Рыльска в Курск) жителей всех поселков вывозили полностью, дома сжигали. Лед на реке был еще тонкий. Дома в прибрежных поселках ломали и сбрасывали в реку. По всему течению реки образовались вмерзшие в лед ежи.

Через месяц грабеж закончился. Дорога до самого Карачева была пуста на многие километры вокруг. Крепость Олег сжег. Дорога из Курска была усыпана деревянным чесноком. Двигаться по ней стало опасно. Олег, со своими террористами, отправился по второй, кружной дороге в Карачев. Местность вокруг неё, тоже следовало превратить в пустыню.

«Полька Бася», сообразив, что Никита со своими охотниками спасли её, а не захватили в плен, сделалась мила, и даже обходительна. Никита, нервничая от опасности быть обнаруженным княжескими дружинниками, достал свой последний «довод» — беретту М92. У Никиты сохранилось два десятка патронов, и каждый он ценил во много раз дороже золота. Оставив своих охотников с «Басей», Никита прошел назад, к началу тропинки. Формально он шел навстречу опасности, фактически развязывал себе руки для спасения. Если дружинники смогут прорваться, то Никита отступит, «уводя за собой погоню в лес». Была еще очень важная причина, возможно, более важная, чем жизнь Вадима и Окуня, Никита не мог допустить, чтобы его охотники видели, как он стреляет из пистолета. Полоса везения не закончилась, небольшой отряд проехал мимо, на восток. Искали их, Никите показалось даже, что он узнал всадников, из трусливо сбежавшего десятка. На этот раз во главе отряда ехало трое дружинников, Никита не допускал мысли обстрелять их. Через два часа отряд вернулся. Всадники ехали уже не так споро, лошади устали. Невероятное облегчение накатило на Никиту. Ожидание взвинтило его нервы до крайности, сейчас последовал откат. Возвращаясь, Никита не забыл о своей безопасности, метров за сто подав сигнал. Его предусмотрительность была излишней, оба охотника лежали без сознания, «Бася» отсутствовала, попросту сбежала. Никита с трудом развернул повозку, нужно было успеть доехать до ближайшего поселка засветло. Он собрал лошадей, выяснилось, что «Бася» увела именно его коня, самого дорогого, самого выносливого, с привычным седлом, с арбалетом у стремени, с запасами нужных вещей. Перед Никитой была дилемма. Следовать по тропинке вслед за «Басей», не зная, встретится ли ему поселок, или тропинка потеряется в лесных вырубках. Ехать на восток, удаляясь от «Баси», теряя всякие шансы её догнать, но с гарантией найти кров и помощь через пару часов. Никита выбрал «синицу в руках», обругал «Басю» неприличными словами, и уже с легким сердцем поехал на восток. Через два часа Никита достиг поселка, еще час потерял на то, чтобы устроить своих охотников на отдых. Он договорился с местным коновалом, и уехал в ночь, по-глупому, в поисках «Баси». У него было два маленьких преимущества: он ехал одвуконь, и имел карту.