— По-другому трудно. Самый простой вариант усыпать дорогу трупами простых людей, — устало и обреченно возразил Коробов.

— Да у меня в армию конкурс! Я же не силком их тащу воевать? — удивился Никита.

— Они же дети, неразумные дети, жадные до славы и богатств, — чуть не плача, убеждал Владимир Александрович.

— Вы вспомните, в наше время, даже старики, с пеной у рта, кричали, требовали, невзирая на жертвы, сохранить империю, — напомнил Коробову Олег.

— Каждый думает, что умирать будут другие. И еще. Они, эти старики …, нет, мы, я в том числе, хотели сохранить империю для лучшей жизни людей в империи, а не для хорошей жизни кучки олигархов.

— Дядя Володя! Исходя из этой точки зрения, мы сейчас действуем, как обычные князья. Так получается, что вреда от нас нет! От нас даже небольшая польза будет. Этот мальчик, князь козельский, не умрет на Калке в двенадцать лет. Мы разобьём там монголов, — обрадовался Никита.

— Но для этого, возможно, должен умереть его отец.

— Ключевое слово — «возможно», — засмеялся Олег.

— Давайте заключим с черниговским князем договор. Пусть мальчик получит формальный статус князя. Без каких-либо прав, кроме представительских, — попытался найти компромисс Коробов.

— Попробуйте. Если Мстислав будет разумен и согласится, то Чернигов останется цел, — согласился Олег, нахально считая, что малолетняя армия полноценная боевая единица.

— Думаю, мозгов у князя не так много. Все другие, кого я тут видел, были жадные, наглые и необыкновенно высокомерные. Они похожи на псов, одновременно трусливых и агрессивных. Это предложение черниговский князь примет за нашу слабость и нападет. Пока ты уверен в себе, собака бегает кругами и лает, сделаешь поблажку — укусит, — не согласился Никита.

— А мы этому псу дадим по зубам, с чистой совестью! — обрадовался Олег.

— У собаки уязвимое место — живот. По голове бить бесполезно. Надо готовить нападение на Чернигов! Это охладит пыл местных бандюганов! — вставил своё слово Никита.

— Но только после черниговской агрессии, — поставил условие Коробов.

— Уверен, она не заставит себя ждать, — потирал руки Олег. Олег и Никита ушли, а Коробов еще долго сидел, баюкая свой больной зуб. И свою больную совесть. Богатство, сила, власть, росли, как на дрожжах, на человеческой крови. Коробов не мог противопоставить Олегу и Никите свои начинания. Они были успешны, и кирпичный завод, и лесопилка, и деревни с новым севооборотом и новыми, для этого времени, растениями. Но объем добычи от грабежа был на порядок выше, а человеческие потери Олег и Никита легко восполняли. Старый идеалист в розовых очках давно перевалил неприятную работу на других. Обзавелся приказчиками, которыми больше командовала жена, а не Коробов. Мыслитель, стратег, белоручка, не желающий видеть битых кнутом бездельников, не желающий знать о проданных кочевникам бунтарях. Сытые и богатые? Скорее, не умирающие от голода и холода. Из под палки работающие, с отвращением питающиеся тыквой, кормовой свеклой, кабачками и картофелем. Ему следовало поговорить с людьми. Возможно, его бы удивило, что Олега-Муромца и Никиту Добрынича боготворят, хотя из первого призыва в живых остался только каждый десятый. Наверняка, его бы удивило, что всю его семью считают кровопийцами и мироедами, жестокими, расчетливыми и невероятно богатыми. Олег ушел от Коробова недовольным. Разговор был неприятен. По-честному, никакого конкурса в армию не было. Не бежали, но и не стремились наняться. Из Прибалтики Никита привез около тысячи новобранцев-ливов, но они были фактически куплены у местных вождей. Олег был уверен в своей правоте, подготовить дееспособную армию можно только на войне. Учения Никита проводил постоянно, хотя и там каждый день гибли люди. Никита шел рядом с Олегом. Молча.

— У нас слишком много новобранцев. Ждать зимнего похода глупо, если подворачивается такая прекрасная возможность повоевать в родных местах. Всё зависит от черниговского чиновника-шпиона. Надо подсунуть его слугам информацию о том, что наши профи распущены по домам, в Чехию, Берестье и Муром. Что до зимы они не вернутся, что наши ратники — стадо новобранцев, набранное из крестьян месяц назад, — изложил свой план Олег.

— И выказать наш страх, плохо замаскированный наглостью вчерашних «воров». Мы князи из грязи! — поддержал Никита.

Часа два потратил Коробов на проект договора. Еще пару часов совместно с женой, сыновьями и Олегом шлифовали формулировки. На следующий день писарь переписал договор на пергамент, Коробов запечатал его и отдал черниговскому чиновнику. Через пару месяцев следовало ждать посла от князя Мстислава. Или карательную экспедицию, но гораздо позже. У Олега в Чернигове сидела парочка осведомителей, результат в Карачеве должны были узнать заранее. Олег пробыл в Карачеве две недели. Осмотрел крепости, засеки, наладил патрулирование и заскучал. Немного подумал, собрал десяток лучших диверсантов, взял на всякий случай винтовку, и отправился в Чернигов. Осмотреться, проводить князя в поход на Карачев.

Рыцари-аланы, гвардия князя Мстислава Святославича, рвались в поход. Летний поход в половецкие степи был неудачен, добычи было мало, а потери большие. Опыт зимних походов против родственников князя, вернее, против подданных родственников князя, позволял им рассчитывать на легкую добычу. Отряд аланов был большой, почти пятисот человек. Рыцарей немного, меньше сотни, остальные легкая кавалерия. Не смотря на постоянные неудачи в степях, самомнение у них было огромное. «Вятичи сиволапые — это сброд, а не воины.» В этом аланы были уверены. Их вождь убежденно доказывал князю, что отряда алан будет достаточно для взятия Карачева. Мстислав не выдержал и согласился. Он подписал договор с «жителями Карачева». Договор повез посол. С ним поехала личная охрана для будущего князя карачевского. Это был отряд алан, все пятьсот человек. Князь дал им негласное указание: до приезда в город князя Василия, устроить с карачевскими властями ссору, обвинить их в нарушении договора, и захватить власть.

Поездка Олега в Чернигов оказалась бессмысленной и небезопасной. Технически все было проделано безукоризненно. Купец, второй год работающий на Коробова, нанял Олега и его диверсантов в охрану. В Брянске судно влилось в небольшой караван, направлявшийся в Чернигов, и скоро Олег, без особых хлопот, оказался в столице княжества. Вторую неделю сидели диверсанты на постоялом дворе, в ожидании решения черниговского князя. Вчера аланы отправились в Карачев. Олегу стало ясно, Мстислав решил послал своих союзников, чтобы проверить боеспособность карачевских войск. По другому оценить отправку такого крупного отряда он не мог. Олег засобирался домой. Удачно подвернулся караван купцов до Новгорода-Северского. Там Олег собирался купить лошадей, и по короткой дороге прибыть в Карачев раньше отряда алан. Завтра отплытие, а сегодня последняя возможность для всех погулять. Десять дней служанки на постоялом дворе не знали отдыха ни днем, ни ночью. Но сегодня, наконец, все лягут вовремя, всем надо выспаться.

Обедали во дворе, на свежем воздухе. До настоящих морозов было еще далеко, но в последние два дня резко похолодало и вечером, вместо моросящего мелкого дождя, пошел снег. Он падал редко, крупными хлопьями. В ворота постоялого двора въехал небольшой обоз. «Новгородцы», — опытным взглядом оценил Олег приезжих. Хлопоты по обустройству надолго заняли прибывших. Олег уже перестал наблюдать за новгородцами, как вдруг услышал радостный возглас. Высокий и худой охранник, по прозвищу Журавель, тискал в объятиях новгородца. Олег насторожился. После долгих пустопорожних реплик приезжий спросил:

— Летом под Ригой, ты говорил, что у самого Олега-Муромца в ближниках ходишь. Он никак в Чернигове?

Очень не вовремя принесла нелегкая ушкуйника на постоялый двор. Да не одного, с сослуживцами.

— Я второй месяц в купеческой охране. Пока до зимнего похода время есть, решил подработать, — нашелся Журавель.