Прикосновения становятся все более невесомыми, продлевая мою кульминацию. Это самый бурный оргазм в моей жизни, отчего каждый мускул в моем теле до сих пор находится в эйфории. До меня доносится хныкающий звук, и понимаю, что это я издаю его. На внутренней части бедер я чувствую свою влагу, но мне больше не стыдно.

— Вот она, настоящая ты, — говорит Стоун, в последний раз надавливая пальцем на мой вход. — Ты так красива, Брук.

Мне все еще сложно мыслить, но кажется, что я упускаю что-то важное в его словах. Едва держа голову прямо, медленно возвращаю свои руки обратно на руль, на котором до сих пор лежит рука Стоуна. Это удивительно, что мы не попали в аварию и не разбились.

Перестраиваюсь в соседнюю полосу и слегка нажимаю на педаль тормоза, чтобы отключить круиз-контроль. Я все еще не в своем уме, но все же так безопаснее.

— Это было опасно, — говорю я дрожащим голосом.

Стоун откидывается на сиденье, выглядя при этом напряжённым и задумчивым. Я чувствую, как он снова отстраняется от меня.

— Да, опасно…

Мне кажется, что он говорит совсем не о нашем небезопасном движении, впрочем, как и я.

Стоун опасен для меня, потому что именно он приоткрыл крышку моей коробки. Он — это мое собственное солнце, которое может подарить мне настоящую жизнь. Он — это горящий шар, который ослепляет и пугает, но мне наплевать. Я хочу большего. Я сделаю все, чтобы почувствовать больше, даже если это означает, что в конце концов я сгорю.

Впереди нас шоссе, простирающееся вдаль десятками километров. Я крепко сжимаю руль, приходя в себя после пережитого оргазма и наслаждаясь глотком свободы, подаренным мне Стоуном.

Я всегда представляла себе мир красивым цветущим садом, но оказалось он больше похож на дикие и опасные джунгли.

Стоун позволил мне почувствовать себя непредсказуемой, словно я и правда могу делать все, что захочу.

Я поворачиваю голову и спрашиваю:

— Куда мы поедем теперь?

Стоун не выглядит счастливым, наоборот, его взгляд наполнен разочарованием. Разве он не видит, что теперь я отправлюсь за ним куда угодно? Что я отдам ему все, что он только пожелает?

— Левее, — командует он.

Я перестраиваюсь, ожидая дальнейших указаний.

— Что дальше?

— Разворачивайся и возвращайся на автостраду.

— Что? Ты хочешь вернуться?

— Конечно, хочу. Как и ты. — Стоун больше не смотрит на меня, а его голос холоден как никогда раньше.

Но он ошибся: всего мгновение назад я хотела никогда больше не возвращаться назад.

Я останавливаю машину на обочине и включаю аварийку.

— Мы вдвоем, — говорю я, в надежде опять увидеть его нежный взгляд.

— Что? Ты о чём? Я сказал разворачивайся.

— Мы вдвоем далеко отсюда, — говорю я снова. — На лодке, посередине неизвестности. На стенах нашей каюты много фотографий, сделанных нами, и разноцветные камушки, которые мы нашли в воде. Мы ловим рыбу, которую потом жарим на костре, а теплыми ночами часами лежим на огромных камнях и смотрим на звезды.

— О чем ты говоришь?

Я вздыхаю:

— Вот, что я представляю. Вот, как все могло бы быть. Моя новая жизнь.

На мгновение между нами повисает тишина.

— Ты только что придумала это?

Неужели ему не понравилось?

Бабочки порхают внутри моего живота, словно в ловушке. Мне просто необходимо, чтобы ему понравилось. Чтобы Стоун не сказал, что все это глупо, эгоистично и так по-детски.

Мужчина тянется вперед и дотрагивается до моих волос, скользя пальцами сквозь пряди. Теми самыми пальцами, которые были во мне всего несколько минут назад. Его взгляд наполнен грустью и сожалением.

«Пожалуйста, не говори, что это глупо», — умоляю я его в своей голове. Я никогда не нуждалась в ком-то так сильно, как в нем. Все мое тело замирает в ожидании ответа.

Стоун пристально разглядывает меня мягкими зеленые глазами в окружении черных ресниц.

— И твои волосы искрятся от солнечных лучей днем и от бледного света луны ночью. Я думаю, что в эти моменты ты красива, как никогда раньше.

По моим щекам катятся слезы, когда я выдыхаю от облегчения и счастья.

— Мы много гуляем, разговаривая ни о чем и обо всем на свете одновременно. А затем собираем сухие ветки для костра, возле которого сидим каждую ночь и смотрим, как искры исчезают в темном ночном небе.

— Да, — шепчу я, представляя себе, как все могло бы быть.

— Это прекрасно, — говорит Стоун, поглаживая разбитыми костяшками кожу моей щеки.

Я внимательно смотрю на этого загадочного мужчину, словно вижу впервые в жизни.

Стоун кивает в сторону автострады, на дорогу, ведущую домой.

— Твои занятия скоро начнутся, давай поторопимся, — говорит он, снова отворачиваясь от меня.

— Постой, ты же сказал, что это прекрасно.

— Так и есть, но мы не можем убежать. Нам пора возвращаться.

Я чувствую, как во мне закипает злость. Почему он так говорит, ведь он только что разделил со мной мою мечту? Зачем он разрушает всё теперь?

— Почему? Почему мы не можем уехать? — спрашиваю я, повышая голос.

— Я сказал, возвращайся на дорогу.

Я ожидаю, дрожа от ярости. Сердце бешено стучит в груди, в то время как глаза наполняются слезами.

— Давай же, Брук.

Вот и все. Неужели я сама придумала, что между нами было нечто большее, нежели просто влечение? Я нажимаю на газ и разворачиваюсь, возвращая себя назад в свою фальшивую жизнь.

— Ты же знаешь, что ничего не получится, — говорит он в конце концов. — Я не должен был…

— Не должен был что? Подарить мне мечту? Дать мне надежду? — Сжимаю руль со всей силы, пока злость и обида плещутся во мне. Это не я, я никогда прежде так не разговаривала.

Стоун ничего не отвечает, но я чувствую на себе его пристальный взгляд.

— Ты это имел в виду? — спрашиваю я. Все переворачивается внутри меня от мысли, что это так и останется мечтой. Что-то холодное и темное просыпается во мне. — Потому что я должна окончить старшую школу и стать тем человеком, которым мне предначертано быть?

— Ты и вправду должна окончить школу.

— Ты дал мне надежду, просто чтобы забрать ее назад! Ты играл со мной!

— Пусть ты этого не понимаешь, но я на самом деле защитил тебя.

— Думаю, я защищена достаточно, спасибо. Моя мама, папа. Даже детектив Ривера. Я окружена их долбанной защитой и не нуждаюсь еще и в твоей. — На самом деле я защищена настолько, что практически задыхаюсь, как растение в коробке.

— Посмотри на меня, — говорит он голосом, нетерпящим возражений.

Я мотаю головой в знак отказа.

Стоун понижает свой голос:

— Посмотри на меня. Я не буду повторять дважды каждый гребаный раз.

Из-за его приказа бросаю на него тяжелый взгляд, но я вижу не синяк на его скуле, не избитые губы и заплывший глаз. Для меня существуют только его зеленые глаза, такие мягкие и красивые. Я все еще чувствую теплое прикосновение к своей коже.

Стоун хмурится, как будто чувствует мое непослушание.

— Люди, с которыми я имею дело, — говорит он грубым голосом, — убьют тебя, не задумываясь, как только поймают, чтобы только отомстить мне. Хочу ли я защитить тебя? Черт возьми, да. Облажался ли я, появившись перед тобой снова? Определенно да.

— Нет, это не так.

Он фыркает, словно не может описать словами насколько он облажался на самом деле.

— Я не должен был приезжать.

— Тогда почему ты приехал? — в порыве злости спрашиваю я.

Стоун смотрит на меня, и тогда я все понимаю. Он знал, что это опасно, и все равно пришел, потому что он не может держаться от меня подальше.

Не может. Надежда снова начинает пускать корни в моем сердце.

— Это все неважно, — говорит он. — У меня есть незавершенное дело, которое я обязан довести до конца. Есть планы, и они не включают тебя.

— Какое еще дело? — спрашиваю я, желая узнать о нем как можно больше.

— Это тебя не касается.

Разве сейчас он выглядит свободным?

— Ты никому ничего не обязан.