Через две недели Грегори заходит меня навестить. Я чувствую такое смущение, что надеваю на свою лысую голову бандану. Он едва бросает на меня взгляд за всё время, что находится со мной. Это меня печалит, и быстро наступает депрессия. Когда проходит двадцать минут, он говорит, что должен уйти на тренировку.

– Грегори, скажи мне правду. Я знаю, что у тебя нет тренировок по воскресеньям. Почему ты уходишь на самом деле?

Он делает глубокий вдох и отвечает:

– Элизабет, мне некомфортно находиться рядом с тобой, пока ты больна. Это эгоистично с моей стороны, но я не могу ничего поделать с тем, что чувствую. И ты не похожа на прежнего человека.

Его слова пронзают мне сердце и расстраивают меня.

– Думаешь, я планировала заболеть лейкозом? Сейчас я не могу ничего поделать со своей внешностью. Меня тошнит от лекарств, и иногда у меня такое чувство, будто я умираю. Ты любишь меня за то, какая я, или за то, как я выгляжу?

– Прости, я не могу ничего поделать со своими чувствами. Я знаю, ты не планировала этого, и я сочувствую тебе. Я любил тебя и за то, и за другое, и за твою внешность, разве это неправильно? Меня зацепила твоя красота, а теперь я не могу смотреть на тебя без сожаления. Прости меня за мой эгоизм, я хочу тебя такой, какой ты была.

Он оглядывает комнату, боясь даже взглянуть на меня.

– Грегори, ты хочешь расстаться со мной из-за того, что у меня это заболевание? Не отвечай на этот вопрос! Ты не бросишь меня, потому что это я бросаю тебя. Можешь уходить сейчас и больше не приходи. А теперь убирайся и оставь меня в покое!

Выражение его лица подтверждает то, что я ожидала. Он никогда не любил меня так, как я любила его. Если бы любил, то не имело бы значения, чем я болею и как выгляжу. Грегори был бы рядом каждый день. Он поспешно уходит, и я понимаю, что мой теперь уже бывший парень рад, что я отпустила его. Теперь я остаюсь бороться за свою жизнь с разбитым сердцем.

Через несколько дней мои так называемые друзья начинают вести себя так же, как Грегори, и я говорю им, что они тоже не должны возвращаться. Теперь я совсем одна, если не считать родителей, в этой борьбе за свою жизнь. Спасибо богу за Оливию, которая справляется с моей депрессией и старается улучшить моё настроение каждый раз, когда приходит. Она соглашается с тем, что я поступила правильно, расставшись с Грегори. Она говорит, что мне в жизни нужны позитивные люди, чтобы помочь в этой ужасной борьбе с болезнью.

Оливия для меня особенная, и мне нравится, что она знает, что сказать, чтобы помочь мне прямо сейчас преодолеть эту депрессию. Она права, мне нужно оставаться позитивной даже в своей плохой ситуации, но некоторые дни невыносимы. Заставляют меня задаваться вопросом, правильные ли люди вокруг меня? Неужели все сбегают от тебя, если в твоей жизни происходит что-то плохое, или просто я выбрала таких друзей? Я с нетерпением жду последнего курса химиотерапии, чтобы потом вернуть свои волосы и, может быть, набрать вес. Затем я вернусь в школу и закончу её к выпускному.

Вскоре после моей последней химиотерапии я возвращаюсь в больницу для ещё нескольких анализов крови и рентгенов. Доктор Картер говорит мне и моим родителям, что позвонит с результатами через несколько дней. Он надеется на позитивный исход лечения, которое я приняла за последние несколько месяцев.

Чтобы не зацикливаться на ожидании, я решаю окунуться в домашнее обучение. Я хочу догнать и перегнать школьную программу и закончить ее поскорее. Я намерена окончить школу вместе со своими одноклассниками, хоть они и показали мне свои настоящие сущности. Теперь у меня есть Оливия в качестве подруги, но она старше меня. Однажды я снова буду на вершине. Подождите и увидите!

Несколько дней спустя я просыпаюсь ранним утром. Все еще слабая от того, что встала так рано, запинаясь, иду на кухню и вижу там маму, которая только что положила телефонную трубку. По ее лицу бегут дорожки слез, и я понимаю, что случилось что-то очень плохое.

Подхожу к ней и обнимаю:

– Что случилось, мама? Кто-то пострадал?

Она глядит на меня, ее глаза полны слез.

– Бет, дорогая, это был доктор Картер. Он сказал, что лейкоз не ушел. Единственная возможность побороть его сейчас – это трансплантация стволовых клеток и костного мозга. Донора еще нет, но ты в самом верху списка ожидания. Он сказал, что тебе надо приступить к очередной химиотерапии, пока не найдется подходящий донор.

Лейкоз не ушел! Нет! Это несправедливо!

– Мама, что, если для меня не найдётся донора? Эта химиотерапия, через которую я опять должна пройти, поможет побороть лейкемию?

Она смотрит на меня сквозь слезы, которые текут из ее глаз:

– Я не знаю, Бет. Мы должны завтра пойти к доктору Картеру и обсудить это с ним. Он незамедлительно сделает новое назначение, и ты сразу сможешь начать его выполнять.

Я сажусь в кресло и задумываюсь ненадолго обо всем, через что мне пришлось пройти за последнее время. Что, если все это зря? Что, если в конечном итоге я умру? Хочу ли я продолжить борьбу и страдания? Прежде чем я успеваю что-то решить, раздается звонок в дверь, который заставляет меня и маму вздрогнуть от неожиданности. Мы обе были так глубоко в своих мыслях, что звонок напугал нас.

Мама идет открывать дверь и когда возвращается, Оливия останавливается в дверном проеме. Оливия, почувствовав, что мы, должно быть, получили плохие новости, внезапно подходит ко мне, опускается на колени и пристально смотрит в мои глаза:

– Бет, тебе не следует сдаваться. Сейчас ты должна быть сильнее, чем когда-либо. Ну что ж, у тебя все еще есть лейкемия. Ты должна понимать, что иногда мы переживаем плохие вещи и становимся сильнее, чтобы потом наступили лучшие времена. Я вижу все по твоему лицу. Вижу, что кто-то готов сдаться в этой борьбе, но я не дам тебе этого сделать. Только скажи, что ты продолжишь бороться, и я буду рядом с тобой все это время.

Она привлекает меня и обнимает. Некоторое время я плачу на плече Оливии и заверяю ее, что буду бороться и держаться столько, сколько смогу. Она остается с нами дольше, чем предполагала, но в итоге покидает, чтобы навестить остальных пациентов. Моя единственная подруга пообещала мне поддержку в борьбе, так что теперь я должна сделать это для нас обеих.

На следующее утро я поступаю обратно в больницу, чтобы начать новый, более агрессивный раунд химиотерапии. Проходит не так много времени, и побочные эффекты поражают меня сильнее прежнего. Спустя несколько дней лечения я не могу самостоятельно сидеть. В этот раз сеансы химиотерапии очень мощные, потому что доктор хочет побороть все возможные опухоли лейкемии. Доктор Картер говорит, что надеется на то, что донор для меня найдется в скором времени.

Сейчас, пока я лежу здесь с нежеланием жить, я не чувствую той надежды, что и мой доктор. Я даже не могу подняться, чтобы дойти до ванны. Я в ужасе от того, что медсестрам приходится часто убирать мои испачканные простыни, потому что мое тело вышло из-под контроля. Я так слаба, что меня кормят как маленького ребенка. Депрессия прочно поглощает меня, и я с трудом держусь. Но я обещала Оливии, что буду бороться.

Рядом со мной все время находится один из родителей, но они меняются, чтобы отдохнуть и быть готовыми к моим просьбам. Меня печалит то, что они много отдали, чтобы быть со мной каждый день. Я устала, и они тоже. Я не знаю, как долго это продлится, потому что даже сейчас мне кажется, что, закрыв глаза, я могу больше их не открыть.

Оливия входит ко мне с улыбкой на лице:

– Вот она, моя сражающаяся Бет. Я знаю, что в этот раз ты борешься упорнее, так что ты все выдержишь. Ты должна продержаться еще немного. Я верю, что в скором времени ты получишь подарок.

Я едва смотрю на нее, потому как слишком измучена и на большее не способна.

– Я пытаюсь держаться. Это лечение убивает меня так же, как и лейкоз. Эта битва становится слишком тяжелой для меня. Либо что-то скоро произойдет, либо я не смогу это вынести.