Так, решено: салатик из сердца, отбивные и картофельное пюре. И да, наверно, стоит купить еще томатного сока…
…
Черт, я же рассчитывала всего нечего купить — а вышло, как всегда: "лишь бы не мало".
Если эту картину увидит Марат (сколько я тащу с собой), то меня, просто-напросто, прибьет…
(хотя, не такие уже и тяжелые эти сумки… если с другой стороны посмотреть — бывало и хуже…)
Но как бы ни было, не хочу портить сюрприз — и потому тащу всё сама.
(и на кой черт я купила еще молока (целых два литра!)? рыбу? столько помидоров, редиски и огурцов? тащу эти лимоны дурацкие? апельсины?)
Так, глубже дыши… и меньше думай о плохом…
Возле подъезда его машины нет — а значит, уже не всё так плохо
(есть шанс проскочить незамеченной)
Ну? И кто мне скажет, на каком этаже живет Лимон? Или хотя бы… номер квартиры?
(визуально я помню, что и где, даже цвет двери — но не ходить же сейчас с этими торбами по всем этажам, искать знакомые (милые сердцу) места?)
Так,
не зря же я полдня медитировала на этот телефончик новый… и на заветную там надпись "Марат"?
— Привет.
— О, привет, Патти. Как дела?
— Нормально. А ты скоро дома будешь?
— Да придется на пару часиков задержаться. Тут одно важное дело есть… А ты уже дома? Вернулась с работы?
— Почти.
(Эээм… как бы это связно выдать)
Я вот стою у твоего лифта… и пытаюсь вспомнить, где ты живешь — этаж, квартира.
(рассмеялся)
— А что? — обиделась я, вмиг надулась. — По-твоему, я только и ходила, запоминала как к тебе домой попасть?
— Да ладно, Патти. Успокойся. Восьмой этаж, сто тридцать вторая квартира. Ключи же у тебя есть? передали?
— Да, конечно. Спасибо тебе за всё. Но вот с телефоном — я… конечно, была в шоке…
— Прости, Патриция. Я тебе потом перезвоню…
(резкие гудки)
Черт. Облом — будто кто песка за шею насыпал.
Так, цыц, Патти… на обиженных воду возят.
(так же говорят?)
Глубже вдохни — и пойми: если бы не что-то срочное, так бы никогда не поступил. Да?
Да.
Значит, говоришь, восьмой этаж?
* * *
Глупо всё это…
Я так старалась, так торопилась — боялась не успеть…
И что?
На часах уже почти одиннадцать, еда давно остыла (даже в кастрюльках, не говоря уже о той, что в тарелках, на столе…)
Гад… этот Лимончик. Мог бы и позвонить, сказать…. что будет еще нескоро…
— Абонент временно не доступен.
Зашибись. Просто фантастика!
Урод!
(швырнула телефон на диван)
Пойти самой поесть, выпить "томатного сочку". Черт, а я его выбирала три часа.
"Какой же производитель лучше???"
(съязвила тихо сама по себя)
Да плевать! Плевать — все равно не заценит. Все мужики — одинаковые…
А мясо? Черт, я едва не подралась, выбирая мясо для этих гадких отбивнушек — а теперь и в рот не лезут.
Сбросить все продукты назад в кастрюли, помыть тарелки — и идти спать.
* * *
Спать? Мягкая постель, пустынная тишина вокруг, темнота (уснули все раздражители) — да всё равно неспокойно на душе. И даже уже причина не в том, что нахожусь в чужой квартире, одна.
Час ночи — а Марата до сих пор нет. И телефон его отключен.
Разве так можно???
Я же сойду с ума…. а вдруг с ним… что-то случилось? Вдруг мне уже стоит начать обзванивать больницы, милицию… м…мор… тьфу ты, Патти. Вечно жуть нагородишь раньше времени.
Черт, как бы уснуть — утро вечера мудренее.
Мудренее, если… не имеет затем впоследствии выяснения пометку… "слишком поздно".
Может, так… смогу еще ему чем-то помочь??
Таааак, цыц, барышня! Дышите глубже — и гоните чушь подальше, не хватало еще накаркать!
…
Не знаю, монотонность тиканья часов, или усталость за весь этот чертов, безумный день — но сон всё же одолел меня.
Будильник, и тот, едва справился с оковами "вечного".
Обижено потянуться, медленно впуская, сплетая сознание с разумом — и тут же подпрыгнуть на месте, словно ошпаренная.
Буквально секунды — и я уже летела в соседнюю комнату.
… застыла, невольно застыла на пороге. Милое (от природы) личико Марата… сейчас еще больше напоминало лик Ангела.
Бедный, свернулся на диване в попытках отыскать верный сон. Ни тебе подушки, ни тебе одеяла…
(невольно осмотрелась по сторонам)
Черт, и где он хранит это добро?
Ладно, так и быть — мышей метнулась в спальню, и то, на чем сама только что лежала, чем укрывалась — отнести законному владельцу.
Подушку аккуратно пристроить у головы — не хочу будить, сам инстинктивно найдет.
Одеяльцем укрыть…
Сейчас, сейчас, когда спит, мой Лимончик… кажется таким беззащитным, таким ранимым… маленьким мальчиком, за которым нужно только глаз да глаз.
… живой, вернулся домой живой и невредимый — а большего мне и не нужно. Плевать на испорченный вечер,
главное, что он теперь — вновь… со мной… рядом.
Так, почистить зубы, что-нибудь перекусить — и топать, топать на работку, тетке Эльзе помогать порабощать мир злосчастными фруктами…
Глава Двадцать Восьмая
— Привет, Патти. Тяжелая ночка? — игриво замигала бровями тетка.
— Здрасте. Тяжелая, ох, тяжелая…
— А чего так невесело?? — удивленно скривилась Эльза.
— И не спрашивайте…
— Поссорились, что ли?
— Поссорились??… А. Нет, — (шумный вздох). — Задержался сильно на работе — нервничала.
— О. Так он — трудолюбивый?
— Хм. Думаю, чтобы всего того достичь…, что у него есть, нужно иметь не просто трудолюбие, а крайний фанатизм… необычайное терпение… и нескудный склад ума.
— Ой, ой… как мы заговорили? Умных слов нахваталась?
— Умных? Вы о чем?
— Дамы, сважьте этот ананасик…
— Минуточку…
* * *
Эх, Марат, Марат, если я буду жрать столько, сколько ты меня просил это делать, то недолго, что я, просто-напросто, лопну…
И что тогда? Кто из нас будет прав?
— Смотри, кто идет!
— Где?
— Да туда смотри! А ты куда вылупилась?
(невольно рассмеялась я на теткино возмущение)
Маратик. Мой милый ангелок шагал ко мне навстречу.
— Привет.