Генри. Он исчез. И вот уже больше года никто его не видел и ничего о нем не слышал. Так только, что где-то когда-то его видели во Франции, толи в Италии. А, возможно, и не видели, а слышали, что он там был. Ах, людская молва.

* * *

— Джозеф, а ты слышал, что в Стоун-парке скоро будет свадьба?

— Да, конечно! Нам бы сообщили. Лизи, лучше займись чем-нибудь полезным на кухне.

— Ой-ой. Вот увидишь, не пройдет и неделя, как нам прикажут готовиться к пиршеству, — и я соскочила с воза.

— Иди уже.

Я показала ему с наигранной злостью язык и убежала прочь.

Да уж, не прошло и два года, как мисс Эмили все же решила выйти замуж за Уильяма! Бедный молодой человек, ходит по пятам, стихи ей посвящает, цветы дарит, голубей даже привез в подарок, а она все носом крутит. Да уж. Бывают же такие зазнобы. Не уж то, так любит, что бы ее упрашивали и умоляли?

Хотя… возможно, и я бы не отказалась повертеть так своим кавалером. Но с Джозефом такое не проделаешь. Он и так почти не обращает на меня внимания. Для него я — лишь маленькая глупенькая девочка.

— Лизи, хватит уже увиливать от работы, — раздался злобный крик тетушки Эммы.

— Да иду уже.

Надоели.

— И что я говорила, Джо?

— Что?

— Сегодня вновь приехал портной.

— Ну, и что? Что тут такого?

Я только ухмыльнулась. Зря они мне не верят.

Я несла чистое постельное белье в комнату для гостей, как вдруг дверь распахнулась, и мисс Оливия весело защебетала:

— О, Лизи, иди сюда.

— Да, мисс Демпси.

Я зашла в комнату и ахнула.

— О, Боже, мисс Эмили, Вы изумительны!

Она стояла в белом свадебном платье перед зеркалом. Словно ангел. Это было божественно. Ее черные волнистые локоны небрежно спадали на приоткрытые плечики, грудь украшал венок удивительных искусственных роз, на руках были атласные белые перчатки.

Мисс Эмили покраснела и закружилась на месте.

— Изумительно.

— То, что надо, — заулыбалась ликующе мисс Оливия. — Все, спасибо, Лизи. Можешь отправляться по своим делам.

— Хорошо.

Я все еще была одурманена этой роскошью и красотой. Невеста. Она была словно облачко в солнечный день, словно белая кувшинка. Белая лилия. Ах!

— Джозеф.

— Ну, что опять? — раздраженно он уставился на меня, нехотя оторвавшись от чистки лошади.

— Ничего, — загадочно улыбнулась я, все еще вспоминая прелестную мисс Скотт. Ах, хотелось бы и мне…

— Джозеф, а ты когда собираешься жениться?

— Снова ты о своем. Лизи, займись делом.

— А я видела сегодня мисс Эмили в свадебном платье.

— Неужели?

— Да. Вот так вот.

Следующие дни оказались очень тяжелыми и нагруженными. Составлялись списки гостей, блюд, неотложных дел.

Мисс Эмили погрузилась вся в предсвадебную суматоху. Улыбка не спадала с ее уст. Наконец-то радость плескалась в ее глазах.

Мисс Оливия помогала во всем, советовала, подсказывала.

А вчера подбирали музыкантов для пиршества.

Вся округа только и твердила о торжестве, что состоится в Стоун-парке.

Завтра должны будут отправлены приглашения.

* * *

Оливия и Эмили, уже по старой привычке, засели в библиотеке Стоун-парка. Тема посиделок, без сомнения, — свадьба. Мелкие хлопоты и заботы, что бы все вышло согласно плану и мечтам молодоженов.

Неподалеку кружилась, как всегда, Лизи на случай, если хозяевам что-то понадобиться и, без сомнений, что бы выведать еще немножко подробностей о предстоящем событии. Странно было все это. Весь Стоун-парк был перевернут с ног на голову в приготовлениях праздника, вся округа гудела о предстоящем пиршестве, лишь сами виновники торжества выдерживали некую паузу, официально не объявляя событие. Как такое вообще возможно? Что это за абсурд? Но, тем не менее, так и было.

— Лизи, надо разжечь камин, а то прохладно становиться, — устало произнесла Эмили.

— Да, конечно, сейчас все сделаем, — и служанка сорвалась, слово бабочка, со стульчика и порхнула к двери.

Едва приоткрыв двери, она застыла в ужасе.

— М…мисс Эмили, к Вам пришли.

— Да, пусть заходят, — все так же апатично произнесла Скотт.

Дверь скрипнула.

Обе девушки устало перевели взгляд на гостя.

Подобно грому в ясный день, взрыву бочки пороха, подобно нежданного прихода смерти, на пороге застыл Генри.

Эмили все еще судорожно сжимала подол своего платья, в нерешимости, перед глазами заплясали зайчики и черные маковки шока.

Оливия сорвалась на ноги и бросилась вперед:

— Добро пожаловать, мистер Стоун!

— Здравствуйте, мисс Демпси, — вежливо поклонился тот. — Здравствуйте, мисс Скотт.

Та лишь молча махнула головой в ответ. Слова застряли в горле, подобно острому лезвию.

— Позвольте с Вами поговорить, — Генри все еще не отрывал взгляд от Эмили.

— Я оставлю Вас, — тихо и радостно прошептала Оливия.

Дверь захлопнулась.

Эмили вся дрожала от ужаса и боли. Задыхалась. Было страшно вновь поднять глаза на него, увидеть то, что едва смогла выбросить из постоянных мыслей.

Генри неуверенно ступил шаг вперед.

Мисс Скотт, все еще сражаясь с шоком, поднялась.

— Как поживаете, — тихо прошептал Генри.

— Хорошо, а Вы?

— Тоже.

Тишина. Неловкая тишина. Тяжелое биение обоих сердец, трудное дыхание.

— Можно Вас спросить?

— Да.

— Вы любите его?

— Кого?

— Уила, Уильяма Харда.

— Какое это имеет значение? Для Вас?

— Да, простите, это не мое дело.

Вновь тишина.

— Вы сами мне его…

— Да, простите.

Вновь тишина.

— Вы будете на свадьбе?

— Простите, но нет, — тяжело выдохнул Генри и вновь надел шляпу, потом сделал резкий разворот и тихо прошептал, — Совет вам да любовь.

Он резко дернулся к двери и исчез.

"Генри!" — Эмили бросилась за ним, к двери, но его там уже не было. Испуганный взгляд Оливии: "Неужели мой план провалился?"

Но Эмили уже вырвалась из дома на улицу. Вокруг царил полумрак. Сумерки.

— Генри!

Она мчала через сад к фонтану, к мирту. Никого. Пусто. Слезы и рыдания вырвались наружу неукротимой силой, словно океан взбушевался, словно сама природа сошла с ума.

Эмили мчала через лес, не переставая звать его, кричать, молить.

Генри.

Когда она выбежала к озеру, то уже давно на небе царственно расселась луна. Ее серебристый облик непринужденно плескался на темной нежной глади маленького озерца.

Страх? Не было времени одуматься и осмотреться. Сердце рвалось на части, испепелялось и вновь оживало, что бы болеть и умирать. Казалось, мукам не будет конца. Ад. Он наступил. Для нее она уже была в аду. Иначе это не объяснить. Иначе почему она все еще жива, почему дышит?

Время бежало. Небо постепенно светлело. Близилось утро. Эмили бессмысленно плелась куда-то вперед. Лишь бы не остановиться, лишь бы не сбросить пелену забвения. Лишь бы мысли и воспоминания вновь не вернулись.

Еще несколько десятков ярдов, и Эмили вышла к Океану. Скалы. Она стояла на краю обрыва, всматриваясь вдаль.

Странно, но волны жадно тянулись к ней, пытаясь подпрыгнуть все выше и выше, хотели забрать ее к себе, манили и звали. Они обещали ей покой, настоящее забвение, все то, о чем она так долго мечтала. Ветер нежно касался ее лица, шеи, рук, ласкал и завораживал. Он тоже пытался заманить ее в пучину, обещая беспечность.

— Эмили, что Вы здесь делаете? — неожиданно раздался знакомый голос.

Словно ошпарили кипятком, словно воткнули раскаленный меч в сердце. Резко перекрыло дыхание. Ее вырвали из забвения, ее вновь вернули в ад. В голове все стало темнеть, мир пошел кругом.

Она невольно зашаталась.

— Эмили, — он резко схватил ее в объятия, пытаясь удержать, пытаясь не упустить, не отдать пучине. Ветер только жадно заревел, сражаясь за свой трофей.

Он нежно повернул ее полусознательное тело к себе лицом.

— Эмили…

— Генри…