— Вы не можете её убить, ведь уже почти год как мы заключили негласное перемирие с людьми, — он с сожалением посмотрел на девушку, понимая всю тщетность своих попыток её спасти. Их глаза встретились, и Катя прочитала в них ту самую жалость и то, что на этот раз она точно обречена. Она прекрасно понимала бесполезность любого сопротивления и готова была смириться со своим положением позднего ужина для стаи разъярённых волков, которые вероятно и были теми самыми людьми-оборотнями, то есть от части и её братьями по крови. Однако такое положение дел не устраивало самого Сэргарда, что было весьма удивительно, и потому, ужасно злясь на преобладание одной своей половины над другой, то бишь излишнюю человечность, он, тем не менее, продолжал вести дискуссию со своими сородичами, — и мы не в нраве его нарушать.

— Она не человек, она вампир, а их и близко не было на сражении и на заключении перемирия.

— Она ещё человек и Ингвар не одобрит если…

— Ингвар не одобрит тебя. — Устало перебил его пожилой волк. Как ему надоело пререкаться с сыном вожака. Да его отец отличный оборотень, достойный пример для молодёжи их племени, но сын вырос слишком слабохарактерным и мягкосердечным. Этот сопляк слишком много на себя берёт, пора бы кому-нибудь поставить его на место. — Эти трусы даже здесь отличились и поджали свои хвосты, то есть клыки или что там у них.

Оборотень раздражённо покачал головой, не привык он понапрасну тратить время.

— И всё же пока она человек и Ингвару не понравится, если вы её убьёте, ведь он обещал человеку.

Оборотни взволновано переглянулись, им всё это не нравилось и они уже давно нетерпеливо переступали с лапы на лапу, как когда-то при встрече с теперь уже легендарным человеком.

— Но ведь она всё же вампир, — не очень уверенно выкрикнул кто-то из толпы.

Бурый оборотень бросил туда недовольный взгляд.

— Она укушена, а значит вампир. Процесс превращения это всего лишь вопрос времени.

— Она ещё не стала вампиром, это лишь переходная стадия, — не сдавался Сэргард.

— Она вампир и этого не изменить. Я бы не тронул её, если бы она была человеком, я ведь не зверь.

"Точное замечание", — промелькнуло у Кати в голове. Наблюдать решение собственной судьбы, гадать какая чаша весов перевесит людская или вампирская и это всё притом, что она-то считала себя целиком и полностью человеком, было страшно. Особенно если учесть то, в чью сторону склоняется всеобщее мнение, участь её была очевидна.

— Что ты предлагаешь, сын вожака, посидеть, подождать пока у неё вырастут клыки, и она научится летать? Сэргард, мы все одна семья и я прощаю тебе твою слабость, а теперь уйди с дороги. — Бурый сделал несколько шагов вперёд.

— Нет, — Сэргард грозно оскалился.

— Послушай, я не хочу… мы не хотим причинять тебе боль из-за одного вампира. Она не заслуживает этого, пойми.

— Уже через несколько дней она станет вампиром. И что тогда? — Миролюбиво добавил другой оборотень. — Нам легче с ней справиться пока она человек.

— Значит, вы всё-таки признаете, что она человек? — Победоносно воскликнул Сэргард.

— Да, но вопрос в том надолго ли? Сэргард я больше не намерен играть с тобой в то, кто кого переговорит. У нас есть дело, и мы его выполним.

Молодой оборотень повернулся к девушке и едва слышно прошептал:

— Уходи, уходи.

Катя неуверенно поднялась и сделала несколько маленьких шажков назад, не отрывая взгляда от звериной стаи.

Среди оборотней началось неровное волнение. Почувствовав неладное, Сэргард во весь голос закричал:

— Беги.

И она побежала. Резко развернувшись, Катя побежала что было сил, она даже и не подозревала, что была на такое способна. Воля к борьбе проснулась в ней с новой силой. Позади слышалось тяжёлое дыхание и хруст сухих веток под огромными телами, волки даже не пытались соблюдать тишину, ведь они на этот раз не выслеживали добычу, они её преследовали. К тому же это был их родной лес.

— Стойте, стойте, стойте же, — слышался где-то сзади голос Сэргарда, но вот и он и его справедливый обладатель куда-то пропали.

Не успев увернуться от тяжёлый лапы более старшего бурого сородича, Сэргард получил сильный удар и, отлетев в сторону, стукнулся головой о многовековое дерево. Поднявшись, он неуверенно встал на растопыренные лапы, растеряно затряс головой и печально посмотрел вслед удаляющимся фигурам, сожалея, о предрешённой девичьей судьба.

Катя пробежала всего несколько метров, но уже совершено выбилась из сил. И вот, когда зубы оборотней буквально хватали её за пятки, какая-то неведомая сила вдруг подняла её вверх, и она словно птица воспарила над землёй.

— Теперь ты с нами, красавица.

— Ты одна из нас.

— Ты такая же, как мы.

Шипели отовсюду тихие женские голоса. Катя напрасно пыталась вырваться из цепкого захвата изящных, но сильных рук.

— Ну, тише, тише, ты и так-то, должна заметить, не пушинка, а тут ещё дёргаешься как рыбка на крючке, — с иронией произнёс чей-то голос ей в самое ухо, обжигая тёплым дыханием.

Две женщины спокойно, без особых усилий, несли её под руки и казалось совсем не чувствовали её веса, вопреки насмешливым словам.

— Не придирайся к девочке, Маришка, не видишь, она напугана, ведь ей это в новинку, — запротестовал другой. — Вспомни себя.

— Если бы Он мне не запретил, я бы медленно высосала у неё кровь, всю до последней капельки. И делала бы это медленно, и она словнавально хватали её за пятки, какая-то неведомая сила вдруг подняла её вверх и она словна птица �� очень медленно и мучительно, — произнесла третья. Она летела сама по себе, несколько в стороне, и произнесся это, она потрогала небольшой шрам в виде миниатюрного распятого Иисуса на щеке.

— О, это обычная реакция, Порошка, — с плохо скрытой неприязнью заметила Катина заступница, — на твоём месте могла оказаться любая из нас.

— Но почему-то оказалась именно я, — плаксиво прошипела Порошка, капризно надув при этом спелые губки.

— О чём вы спорите? Скоро мы вернёмся домой. — Проговорила Маришка. — Там Он. Он мудр. Он всегда прав. Он всё решит. Он вас рассудит.

— Даяна, милая, что с тобой происходит последнее время? — Энгельс с тревогой попытался заглянуть жене в лицо.

— Всё в порядке, — несколько раздражённо ответила женщина и отвернулась.

— Но я же вижу, что…

— Я же сказала всё в порядке… если ты всё знаешь и видишь лучше меня, тогда зачем спрашиваешь. — Она замолчала, задумавшись, словно пожалела о своей излишней вспыльчивости. — Мне нужно уйти ненадолго… к… к Ингвару, он просил. Присмотри за девочками. Ладно?

— Конечно. А что там у Ингвара? Что-то случилось? — Энгельс нахмурился.

— Нет, просто я обещала заглянуть и… в общем, мне нужно идти, — Даяна виновато отвела в сторону взгляд и стала поспешно собираться. Заглянув в комнату дочек, она убедились, что у них всё в порядке и все трое крепко спят.

— Пока, Энгельс. — Она обернулась на пороге.

— Ты надолго?

— Нет, я же сказала, я скоро вернусь. — Не говоря больше ни слова, она выскользнула на улицу.

Энгельс ещё долго смотрел ей вслед, точнее на уже успокоившийся полог, закрывавший вход в их скромное жилище, за которым она скрылась.

А через пару часов пришёл и сам Ингвар.

— Доброй охоты, Энгельс.

— Доброй охоты, Ингвар.

— Вот возьми, Энгельс, — он протянул небольшой свёрток. — Сара передала Даяне, та просила. Там какая-то трава вроде что ли. — Он пожал плечами. — Мы выходим на охоту. Ты с нами?

— Нет, я не могу. Я должен сидеть с дочерьми, — человек-оборотень кивнул в сторону детской спальни.

— А-а-а, — протянул Ингвар и подозрительно нахмурился. — А где сестра?

— Она пошла…, пошла к тебе, — нехотя произнёс Энгельс и, понуро опустив голову, отвернулся. — Сказала, ты звал поговорить.

— Давно?

— Пару часов назад.

— Странно, у нас, её нет, да она и не приходила вовсе. Старшие дети со мной, а Сара с малышами уже спит. Да и о чём говорить на ночь глядя, самое время охоты. — Задумчиво проговорил Ингвар, затем добавил опомнившись. — Правда может, она в чём-то меня не так поняла и подумала, что надо срочно поговорить о том, в чём не было особой срочности. Возможно, в том и я виноват отчасти, что-то такое сказал, напутал, а сам запамятовал. Наверное, она просто задержалась по дороге и пришла к нам чуть позже. Сара не совсем ещё спала, когда я уходил.