– А вот и нет! Не смогут меня выгнать, если не увидят.

– А как же они тебя не увидят? Там же стены одни голые. Ну, спрячешься ты за угол, так живо выкурят и еще древком по шее наградят.

– Да не выгонят, дурья башка, потому что я себя замурую!

Алексей отвлекся от созерцания потолка и посмотрел на Прокопенко, как на умалишенного.

– Ты, я смотрю, Дима, в последнем походе совсем умом повредился?

– Просто и гениально. – Дмитрий, победно глядя на приятеля, принялся излагать план. – Значит, слушай меня внимательно. Я наряжаюсь в рясу, засовываю под импровизированный горб баллон с кислородом, а в сумку маску и комплект мини-камер с центральным пультом.

Являюсь в собор и с помощью спецэффектов, к примеру, нимба или голограммы крыльев, привлекаю к себе внимание рабочих и на чистом французском того времени объявляю, что я – спустившийся на землю для благословления этого места святой Аббон и требую себя замуровать в одной из стен.

Пока рабочие падают на колени и закатывают глаза, я быстренько расставляю камеры, пытаясь перекрыть все возможные мертвые зоны, а потом дожидаюсь, пока меня обложат валунами, и жду. Камеры прилежно записывают все действия нашей троицы, я получаю запись на твердотельном диске и после переношусь назад в будущее, где мы с тобой, не спеша, кадр за кадром изучив полученные данные, находим место закладки свитка.

– После чего требуется просто прийти и наложить лапу на документ, – добродушно усмехнулся Алексей. – Вот только смущает меня это самопогребение, пусть даже и с баллонами кислорода. Не проще ли просто разбросать камеры и свалить оттуда куда подальше?

– К сожалению, нет. – Дмитрий сокрушенно покачал головой и, встав с кровати, подошел к окну. – Мини-камера, как и любой другой сложный электронный агрегат, требует максимального внимания и настройки. Процесс съемки лучше контролировать в непосредственной близости, отрегулировать резкость и угол обзора дистанционно. Стены храма слишком толстые, чтобы радиосигнал мог с успехом приходить извне.

К следующему своему хронопрыжку Дмитрий готовился с особым тщанием. Вспомная азы дайверства, он три дня провел в бассейне, тренируясь задерживать дыхание. Для пущей достоверности пришлось максимально изменить внешность, чтобы соответствовать образу Аббона, аббата монастыря Флёри. Для этой цели он обзавелся театральным накладным животом и выбрил макушку.

Преодолев расстояние, отделяющее столицу от Баковского лесопарка, друзья как всегда припарковались недалеко от высоких железных ворот, обставленных цементными блоками. Помахав Солодову на прощание, Дмитрий бодрым шагом направился к КПП. Пройдя стандартную процедуру проверки и получив пропуск, он проскочил через вертушку и ступил на изумрудно зеленый газон комплекса.

– Ну, привет тебе, «Сколково. Хронотуризм». Дай боже, последний раз видимся.

Дождавшись у ворот электрокара с неутомимым профессором, он вскочил на пассажирское сиденье и, бодро кивнув, откинулся на спинку. – Доброе утро, многоуважаемый.

– Зачастили вы к нам, господин Прокопенко, – улыбнулся Сухой, трогая машину с места. – Ищете что-то, если не секрет?

– Не секрет, – не моргнув глазом, соврал Дмитрий. – Спор у нас с коллегами вышел по поводу переправы через Сену в конце двенадцатого века. Я им говорю, не было тогда нормальных мостов, а они мне обратное. Как, мол, так? В Париже в ту пору такое строительство масштабное начиналось! Слетал раз, убедился, теперь вот привезу материалы на видео и утру им нос.

– Дорого ваш спор стоит, – покачал головой ученый, выруливая на дорожку, ведущую ко второму корпусу.

– А то, – пожал плечами Прокопенко. – Данные по моему прошлому прыжку сохранились?

– Естественно. Клиентская база ведется весьма скрупулезно. Передать, чтобы капсулу программировали по прошлому заходу?

– Если вас не затруднит. Одно лишь прошу учесть: нужно сдвинуть время хроноперехода часов на десять. Прибуду ранним утром, поснимаю спокойно, без лишних глаз и неуместных вопросов, и тихо уберусь восвояси.

– Снова к нам? – Леонид появился из дальнего угла зала и направился к клиенту. – Что на этот раз привело?

– Все тоже. Потребуется многое и как можно лучшего качества.

– К вашим услугам, – расплылся в улыбке оружейник и, откинув стойку, пригласил Дмитрия за прилавок. – Для дорогих гостей могу себе позволить нарушить правила. Заходите, пощупайте, выберите то, что душа пожелает, а после и о цене поговорим.

– Сутана бенедиктинского монаха моего размера, плюс кошель наличности. С этим вы, думаю, справитесь без меня. И где у вас тут оборудование для подводного плавания?

Сумма, на которую в этот раз набрал хронотурист, по грабительским расценкам Сколковской оружейной комнаты уверенно перевалила за полмиллиона, но даже если отбросить сумасшедшую наценку, задуманное Дмитрием того стоило.

В первую очередь Дмитрий выложил на стол два компактных трехлитровых баллона-таблетки «Гарду» с встроенной маской и беззвучной отработкой. Заправлялись такие баллоны не простым кислородом, а смесью его с гелием. Дышать в таком случае получалась абсолютно беззвучно, вот только голос после подобных экспериментов на некоторое время превращался в комариный писк. Форма баллона, напоминающая круглую кастрюлю без ручек, вполне могла сойти за горб или другое физическое уродство, прикрытое монашеским платьем.

В отделе электроники Дмитрий задержался надолго. Он медленно ходил вдоль длинных полок, заставленных различными гаджетами, пока, наконец, не остановил свой выбор на любопытном экземпляре компактной мини-студии японского производства. Для нужд хронотуриста она подходила идеально. Основной пульт, не больше стандартного смартфона, был оснащен джойстиком и большим экраном, позволяющим наблюдать картинку, поступающую с одной из шести крохотных камер-сателлитов. Сами камеры записывать не умели, что было их неоспоримым минусом. Запись сигнала происходила только на жесткие диски мини-студии, где информация сохранялась и обрабатывалась по мере поступления. Плюсом камер был универсальный захват, способный закрепить устройство на любой, даже самой гладкой поверхности.

Основной пульт «студии» регулировал четкость и яркость, а также угол поворота и фокусировки камер, после чего тайное наблюдение за троицей становилось чисто техническим занятием, без особого вреда для здоровья.

Последними были подобраны беспроводные динамики, размером не больше апельсина, и небольшой цифровой диктофон с воспроизведением звука высокой четкости. Оба приобретения прекрасно помещались в рукавах сутаны и способны были воспроизводить полный диапазон частот, доступный лишь профессиональному оборудованию концертных площадок. С помощью радиоволн динамики связывались с диктофоном, исключая из цепи лишние провода. Дело оставалось за малым: перенести нужный аудио-файл с флешки в память хитрого устройства.

Для завершения образа святого аббата оставались кое-какие штрихи костюму. Несколько люминесцентных фонариков, замкнутых в круг, Дмитрий аккуратно прикрепил с помощью проволоки к просторному капюшону сутаны, спрятав тонкую проволоку в складках материи. Включаясь разом, они производили эффект таинственного голубого мерцания. Выглядеть это должно было эффектно, особенно если учесть, что проекции будут отображаться в темном недостроенном зале будущего собора в тихий предрассветный час.

Превратившись в средневекового горбуна, Дмитрий в последний раз проверил работоспособность всего оборудования, убедился в надлежащем давлении в баллонах, а также в надежности креплений камер и, сделав оружейнику ручкой, бодро зашагал по коридору. Для пущей достоверности он заранее основательно высветил волосы, чтобы походить на убеленного сединами человека, и добавил гримом морщин на лбу и в уголках глаз. Образ получился изумительный. Изменил также походку и жесты. Поступь стала неторопливой и степенной, взгляд суровым и задумчивым, а на лицо легла печать важности и благости. Старец, святой, сошедший с небес на грешную землю. Любой верующий повелся бы на эту уловку с легкостью.