Таким образом, обязанность (или ее отсутствие) родителей произвести счастливого ребенка зависит от многих условий. Но интересы потенциальных людей не могут зависеть от колеблющихся моральных факторов. Получается, у нас есть серьезные причины не производить несчастных людей,25 но нет причин (основанных на интересах будущей личности) производить счастливых людей. 26
Следует, что хотя размер принесенной жертвы может быть связан с другими обязательствами, под вопросом остается обязательство рождения счастливых людей.
Для доказательства несимметричности отсутствия зла и отсутствия добра, хочу привести еще один аргумент. Довольное странно говорить, что потенциальное удовольствие будущего ребенка – в его же интересах, а значит, это достаточный повод для его рождения.27 Однако решение не заводить ребенка вполне может быть продиктовано интересами этого потенциального ребенка. Если бы детей заводили ради их же блага, у многих людей появилась бы веская моральная причина производить больше и больше детей. Я, напротив, считаю, что ради интересов будущих жизней, есть веская моральная причина не производить на свет детей. Если считать, что отсутствие удовольствия – плохо даже для несуществующего человека, (неспособного испытывать удовольствие), действительно возникает мотивация к рождению детей. Если бы отсутствие боли не было "хорошо" для всех, только тогда можно было бы сказать, что нет нужды предотвращать появление на свет страдающих детей.
В-третьих, упомяну также и о другой асимметрии, относящейся к размышлениям о прошлом. Можно сожалеть о уже совершившемся рождении/не рождении ребенка. Кроме того, сожаление может основываться на интересах рожденного ребенка. Я имею в виду, что когда ребенок был рожден, но это рождение не принесло ему счастья, тогда можно ретроспективно сожалеть о его рождении. Если же личности не существует, некому испытывать счастье или его отсутствие, соответственно, не о чем сожалеть. Родитель может горевать о невозможности иметь детей, однако вовсе не потому, что его потенциальные дети лишены возможности существовать и испытывать благо. Это страдание глубоко личное – тоска об упущенной возможности вырастить ребенка.
Действительно, нередко родители запоздало сожалеют о рождении ребенка, ставшего впоследствии несчастным. В таком случае мотивом являются интересы самого ребенка (возможно, вкупе с интересами родителей). Мы можем не сожалеть о том, что не произвели на свет ребенка, т.к. отсутствие удовольствия – не плохо.
Наконец, несимметричность отсутствия боли и отсутствия удовольствия может быть объяснена неверной оценкой чужих страданий, а также пропорций населения Земли. Когда мы слышим о какой-то далекой стране, населенной несчастными людьми, мы испытываем сострадание, однако услышав о необитаемом острове, мы не испытываем сострадания ко всем тем потенциальным людям, которые могли бы населять его и жить счастливо, но лишены такой возможности. По аналогии, никто не сожалеет о том, что на Марсе отсутствует жизнь, хотя марсиане точно также могли бы испытывать радости наравне с землянами.28 Однако, если бы стало известно, что Марс населяли разумные существа, испытывающие горести, нам стало бы их жаль. Можно сказать, мы бы сожалели о том, что они есть. Это рассуждение лишь подкрепляет мое мнение о несимметричности страданий и счастья.
Есть возражение: мы НЕ сожалеем об отсутствии удовольствия у не существующих людей, но и НЕ радуемся отсутствию боли. Иначе, пришлось бы радоваться тому, как много боли удалось избежать всем потенциальным людям, которые не были рождены в ходе истории. Но радость не является правильной противоположностью сожаления. Иногда, задумавшись над этим специально, мы сопереживаем чужим далеким страданиям, но мы не испытываем постоянной меланхолии по этому поводу.29 Вопрос не в том, чувствуем ли мы радость по поводу отсутствия страданий, а в том, хорошо ли отсутствие страданий? Мой ответ – хорошо. И спрашивая, является ли отсутствие боли положительным качеством не-существования, придется ответить: да.
Я привел доказательства несимметричности отсутствия боли и отсутствия удовольствия, что доказывает также существование других выше обозначенных асимметричных явлений. Учитывая, что многие люди соглашаются с существований этих явлений, можно сказать, что и моя точка зрения имеет право на существование. Конечно, большинство может ошибаться, однако я все же склонен полагать, что их согласие является подтверждением моих слов.
Есть и оппоненты моего взгляда, например, позитивные утилитаристы, заинтересованные не только в уменьшении количества боли, но и в увеличении количества удовольствия. Вероятно, они могут сожалеть об отсутствии удовольствия у не появившихся на свет, в связи с чем также могут отвергнуть мою точку зрения. Те из них, кто согласны с несимметричностью боли и удовольствия, могут провести разделение между приумножением счастья для людей и приумножением людей для увеличения количества счастья (иными словами, речь идет о повышении качества/количества счастья). Мы подошли к замечательной разнице между тем, чтобы делать людей счастливыми и тем, чтобы делать счастливых людей. Позитивные утилитаристы посчитают, что только первый вариант продиктован требованиями морали. Иначе окажется, что главной ценностью является счастье, а ценность личности лишь побочна. Но ценность личности заключается не в способности приумножать счастье, напротив, ценность счастья в том, что оно делает жизнь людей лучше. Человек не является всего лишь сосудом для счастья, для которого не имеет значения, какое количество ценной субстанции в нем содержится. Для человека очень важно количество счастья в его жизни.
Если мои выводы правильны, тогда несимметричность радости и страданий отчетливо видна и широко признана. Я продолжу аргументированно доказывать, что появление на свет всегда влечет страдания. И в заключительной части книги я рассмотрю, по каким причинам, даже видя правдивость всех аргументов, люди продолжают игнорировать этот факт. Причина в том, что принятие претит нашей природе, и потому человеку легче отрицать существование асимметрии, чем принять дальнейшие выводы. Если кто-то желает уже сейчас услышать мое мнение, может прочитать первую главу седьмой части, но пока я отложу дальнейшие рассуждения. Чтобы показать, почему появление на свет всегда несет вред, необходимо сравнить два случая: в первом случае личность существует, во втором – никогда не существует. Учтя выше приведенные доводы, я составил схему 2.1.
Случай 1.
(личность существует)
Случай 2.
(личность не существует)
Присутствие страданий
(плохо)
Отсутствие страданий
(хорошо)
Присутствие удовольствия
(хорошо)
Отсутствие удовольствия
(не плохо)
Схема 2.1
Если я прав, в таком случае, присутствие страданий плохо, а присутствие удовольствия – хорошо. Однако, учитывая все озвученное выше, отсутствие страданий есть хорошо, даже если некому это ощутить, а отсутствие удовольствия – не плохо, именно потому, что некому ощутить его отсутствие.
Существует иной взгляд на оценку наличия и отсутствия удовольствия, что показано на схеме 2.2. Там для сохранения симметрии отсутствие удовольствия стало плохим. Это слишком сильная оценка, т.к. в этом случае придется сожалеть, что человек не существует. А это не заслуживает сожаления.
Случай 1.
(личность существует)
Случай 2.
(личность не существует)
Присутствие страданий
(плохо)
Отсутствие страданий
(хорошо)
Присутствие удовольствия
(хорошо)
Отсутствие удовольствия
(плохо)