— Послушай, Маша, — начал Вадим, засовывая трубку в карман и натягивая свитер, — нашу прогулку придется отложить из-за непредвиденных обстоятельств. Извини.

Из гордости Маша не стала уточнять, что это за непредвиденные обстоятельства. И так было ясно, что эти «непредвиденные обстоятельства» были женского рода. Вместо этого она встала с кровати и натянула кофточку.

— Что ж, ладно.

Маша изо всех сил старалась не расплакаться, хотя к горлу подступал противный ком. Заметив, что она расстроена, Вадим глубоко вздохнул и шумно выпустил воздух.

— Звонила Вика. У нее неприятности и ей нужна помощь, — зачем-то сказал он.

Маша старательно делала вид, что ничего не происходит. Немного натянуто улыбаясь, она спросила:

— Теперь, я так понимаю, мы должны вернуться домой?

Вадим коротко кивнул, разглядывая Машино расстроенное лицо. Кажется, ее фальшивая улыбка его не ввела в заблуждение, но он не стал тратить время на то, чтобы успокоить ее.

— Отлично, — кивнула Маша. — И когда именно?

— Прямо сейчас, — ответил он. — Самолет вылетает через полчаса.

— Жаль, что так и не довелось посмотреть Париж, — выдавила она, чуть не плача от разочарования, но мужественно растягивая губы в фальшивой улыбке.

— Ты обязательно увидишь его, только в следующий раз, — пообещал Вадим. — А теперь давай собираться.

Маша без лишних слов встала с дивана, натянула дубленку и взяла сумку.

— Я готова.

Она бросила последний взгляд на огромную мраморную ванную, где мечтала поплескаться вдвоем с Вадимом и вздохнула. Очевидно, ее глупым мечтам так и не суждено было сбыться. Если когда-то она и испытывала большее разочарование, то сейчас уже не могла вспомнить этого. Но, уж во всяком случае, совершенно точно Маша никогда не была так близка к тому, чтобы ее самая заветная мечта исполнилась. Тем обиднее было, что один, всего лишь один звонок все испортил.

Маша горько усмехнулась, но тут же сказала себе, что в конечном итоге все, что ни делается — к лучшему. Если бы они с Вадимом завершили то, что собирались делать, их неизбежное расставание было бы для Маши куда более мучительным.

Немного помедлив на пороге, она вышла в коридор.

Всю дорогу до аэропорта Маша, нахохлившись, как воробей, молчала. Вадим несколько раз пытался заговорить с ней, но она отвечала односложно и тут же снова умолкала. Ее терзали муки ревности, и, хотя Маша понимала, что не имеет права ревновать Вадима, она ничего не могла с собой поделать. В мыслях ей виделся Вадим в Викиных страстных объятиях, и от этого Маше становилось плохо. Она пыталась прогнать видение, но оно настойчиво возвращалось раз за разом. В конце концов от перенапряжения у Маши разболелась голова. Едва оказавшись в салоне самолета, она села в кресло, пристегнулась и закрыла глаза. Вадим сел рядом с ней и откинулся на спинку.

— Ты так и не будешь со мной разговаривать или, может, все же сменишь гнев на милость? — спросил он, взяв ее руку в свою.

Маша пожала плечами, не открывая глаз.

— Почему ты решил, что я не разговариваю с тобой?

— А по-твоему, я глухой? — без особого успеха попытался пошутить Вадим. Маша на его шутку даже не отреагировала. Честно говоря, сейчас ей было не до шуток. Больше всего на свете ей хотелось умереть.

— Просто я хочу немного поспать, — сказала она и осторожно вынула свою руку из руки Вадима. — Извини.

Он еще немного посверлил взглядом Машино лицо и, облокотившись на спинку, тоже прикрыл глаза.

— Ты теперь будешь делать вид, что ничего не происходит? — тихо спросил он.

Она приоткрыла один глаз и взглянула на Вадима.

— А что-то происходит?

— Думаю, да, — ответил он, открывая глаза. — Но ты почему-то решила, что нет.

— Это не я решила, — фыркнула Маша и осеклась.

Она чуть было не стала упрекать Вадима в том, что он помчался помогать Вике по первому ее зову. Как какая-нибудь ревнивая дура. Хорошо, что еще вовремя опомнилась. В конце концов, это не ее дело, а Вика все-таки еще вчера утром была невестой Вадима. Возможно, он даже поступал благородно, спеша к ней на помощь, но по уши влюбленная Маша этого благородства оценить не могла, как ни старалась.

Вадим, конечно же, догадался, что Маша имеет в виду Викин звонок.

— Если ты намекаешь на Викин звонок, то совершенно напрасно, — сказал он. — Я просто должен помочь ей, и все. Между нами все кончено.

Маша скривилась, выслушивая его объяснения.

— Послушай, Вадим, ты ничего не должен мне объяснять. На самом деле ты мне вообще ничего не должен. Так что все, забудь. Проехали.

Маша откинулась на спинку кресла и сделала вид, что спит. Ей не хотелось выслушивать объяснения Вадима, не хотелось ревновать его, так как она чувствовала, что не имеет на это права. Сглотнув ком в горле, Маша глубоко вздохнула и крепко зажмурилась. Во время всего перелета она не проронила больше ни слова. Молчала она и тогда, когда Вадим усадил ее в свой «мерседес», терпеливо дожидающийся на стоянке, и когда машина, пожирая километры, несла ее к городу.

Однако по мере приближения к дому, машина злость куда-то испарялась. Ей уже до смерти хотелось перекинуться с Вадимом хоть парой слов, но она просто не знала, что сказать, а он, как назло, молчал, стиснув зубы. Маша лихорадочно пыталась придумать, как завести непринужденный разговор, но без особого успеха. В голову ничего не лезло. Когда «мерседес» затормозил у ее подъезда, Маша уже была просто в отчаянии.

— Приехали, — объявил Вадим, выключив двигатель, и вышел из машины, чтобы открыть дверцу для Маши.

— Так быстро? — расстроилась она и тоже вышла из машины.

Вадим ничего не ответил. Он достал с заднего сиденья Машину дорожную сумку и вручил ей.

— Донесешь сама или тебе помочь? — В его голосе не было теплоты, которая вчера вечером так согревала Машу.

— Донесу, — выдавила она, чувствуя себя самым несчастным человеком на земле.

— Отлично, тогда пока. — Вадим взял Машу за плечи и заглянул в глаза. — Если ты не возражаешь, я позвоню тебе.

Маша кивнула.

— Не возражаю, — улыбнулась она, стараясь, чтобы улыбка вышла естественной.

— Спасибо тебе за вчерашний вечер. — Вадим улыбнулся Маше в ответ. — И за сегодняшний день тоже.

— Не за что, — покачала головой она, изо всех сил стараясь не расплакаться.

Вадим снова улыбнулся, разжал руки и, обойдя машину, открыл водительскую дверцу.

— Увидимся, — пообещал он, махнул Маше рукой и сел в «мерседес», который уже через минуту исчез за поворотом.

Маша еще немного поглазела на след от протектора, отпечатавшийся на снегу и пошла в сторону подъезда. На душе было тоскливо и безрадостно. Мысленно она обозвала себя дурой за то, что не позволила Вадиму нарушить данное им обещание вчера вечером. Ну кому, спрашивается, от этого было бы хуже?

Маша горько вздохнула и вытерла одинокую слезинку, покатившуюся по щеке. Лифт так и не работал, поэтому наверх пришлось ковылять пешком. Отсчитывая ступеньки, Маша старалась не думать о том, что ее отношения с Вадимом закончились, так и не успев начаться. В то, что он позвонит, она не верила. Слишком уж Вадим спешил к своей раскаявшейся невесте. Наверняка, оказавшись в ее объятиях, он начисто забудет проведенное с Машей время.

Снова вздохнув, Маша сунула ключ в замочную скважину и вошла в квартиру. За сутки тут ничего не изменилось. Машу встретило ее собственное отражение, кисло взирающее из зеркала в прихожей. Она подмигнула ему, разделась, швырнула сумку на пол и пошлепала в комнату. Настроение было ужасное. Маша корила себя за то, что не рассказала Вадиму о своих чувствах. А вдруг это что-то изменило бы?

Едва об этом подумав, Маша одернула себя. Нет, это ничего не могло изменить. Разве что Вадим принял бы ее за слишком впечатлительную идиотку, готовую бежать в загс после первого же поцелуя. Нет, все-таки хорошо, что Маша не заикнулась о своих чувствах. Вздохнув, она переоделась в домашние джинсы и легла на диван, укрывшись красным клетчатым пледом, думая о том, что время, проведенное в Париже, пролетело как-то слишком уж незаметно. С этими мыслями Маша и заснула. Разбудила ее истошная трель дверного звонка. Кто-то звонил в дверь.