Самого же раненого Петя, как мог, перевязал и устроил на тележке. Тот отлёживался два дня, а потом, уже на биваке, поднялся и, покачиваясь от слабости, ушел. Думали — помирать. Но не тут-то было. Ещё через двое суток он явился к выдаче пайки — засушенной до каменности несолёной рыбы, которой прихватили специально для собак. Для людей подобное угощение чересчур духовито, но хвостатые одобряют. По правде говоря, тут в лесах им особенно не на кого охотиться — все здешние мыши спасаются от них на деревьях. Поэтому приходится поддерживать псов материально… ну не хочется, чтобы они ушли, оголодав. Это, всё-таки не домашние собаки, а дикие. Просто держатся рядом и взаимовыгодно сотрудничают с людьми.

Правда, насчёт дикости не всё так просто. Во время заготовки орехов ощенилась Хрипатая. И назад вместе со щенками ехала поверх кулей с собранным урожаем. В общем, не поймёшь, насколько эти собаки сами по себе. Петя ведь не спрашивал у молодой мамки, хочет она ехать, или не хочет — взял за шкирку и положил, куда надо. Потом и новорожденных туда же подали, прямо к соскам. А попытку матери удрать… пресёк её Петя. Решительно пресёк. То есть, снова взял за шкирку и внушительно так одомашнил пожелавшую остаться в дикости собаку. Показалось, что Тузик одобрила действия хозяина.

Новая женщина их группы — Тэкила — попыталась как-то отправить Раку набрать дровишек. Да только сама пошла — тут, понимаешь, другие порядки и назначенные вождём командиры. В роли сержанта у Пети Граппа. А Брага подаёт надежду, что станет со временем вполне сообразительным ефрейтором. Как-то поживее у неё ум, чем у остальных. Девочка схватывает значительно быстрее взрослых.

Видели чужой костёр вдалеке на высоком месте, но подходить и знакомиться не стали. Собаки пару раз ворчали в сторону зарослей. Видимо это удержало визитёров от каких-либо действий. Впрочем, их планы так и остались неизвестными, да и непонятно, люди подбирались к лагерю, или зверь какой.

Несколько дней посвятили возведению хижины, которую покрыли пластами коры. Тут, в краю крупных деревьев этот материал был доступен. А забота о надёжной крыше диктовалась тем, что и лестницу-градуале, и корзины для шишек, и широкий обжарочный горшок, да и другую утварь, планировалось оставить здесь — таскать подобный груз по здешним дорогам — сомнительное удовольствие, а на другой год они в эти места обязательно вернутся. Смущало, конечно, присутствие здесь других людей — вдруг сопрут добро, созданное трудами праведными? Но менять первоначального плана Петя не стал. Да и орехов у них нынче полный груз — некуда положить то, что собирался оставить на месте. Опять же — надо поспешать в житницу.

Дома, в пещере, пока Граппа руководила сборами, провёл текущий ремонт транспорта — одно рассохлось, другое ослабло, третье разболталось. Обе повозки пришлось наполовину перебрать, заново скрепив. Наибольший износ испытали колеса — спицы на них перестали поддерживать втулки. Кроме того заметно износились ободья, так что поторопился согнуть новые, да так и оставить их высыхать в незавершённом виде в расчёте сделать новые колёса уже по возвращении.

С собой в Бугристые равнины брали хороший запас вяленых фруктов и кучу деревянного инвентаря, новые инструменты, горшки… возки опять были полные. И местечко для Раки тоже оставили — негоже непраздную женщину гнать весь весь путь пешком наравне с остальными.

Остановка у первого же колодца прошла не совсем планово. Прибыли они туда утром после ходьбы по ночной прохладе при свете полной луны, то есть не так уж сильно измождёнными. Вот тут и пришла в голову к Пете мысль попробовать в деле придуманную им методику сбора семян веничной травы. А, надо сказать, этого злака в окрестностях выросло немало, хотя и заметно потравленного копытными. Впрочем, нетронутых растений тоже хватало.

Вот они и стали пробовать.

Кусачками на длинных рукоятках Граппа перекусывает стебель у корня, а Петя его подхватывает, собирая небольшой пучок из нескольких растений. Подаёт Чаче, которая одной рукой удерживает «букет» над растянутым на широком обруче полотнищем, а второй рукой обстукивает метёлки лёгкой бамбуковой палочкой. Когда зерен в мешке набирается столько, что переставлять его Тэкыле становится неудобно, они вдвоём с Чачей пересыпают урожай в небольшой кошель, который Брага относит к колодцу, где Рака готовит плотную утреннюю трапезу.

Так вот, пока горшочек каши сварился и упарился, сборщики этого самого зерна собрали поболее полуведра. Естественно, у Тэкилы, хорошо распробовавшей каши с цукатами, при виде такого богатства просто глаза на лоб полезли и она попыталась убедить остальных остаться здесь до тех пор, пока они всё не съедят. Казалось бы, действительно: полный колодец воды, топливо, еда — чего еще правоверному питекантропу нужно! Пришлось топнуть ногой, быстренько покрыть крышу оставшегося здесь с прошлого раза каменного убежища привезёнными с собой с самых холмов кусками коры и объявить тихий час до момента, когда уляжется жара.

Дело в том, что обязательно нужно выдержать график движения — в сухой сезон, который как раз сейчас начинается, в этих местах никакой охоты толком нет. То есть собакам тут просто не прокормиться. Если не сдохнут, то отощают… скорее всего. А запас прихваченной с собой вяленой рыбы ограничен — хватит его от силы на две с половиной недели. Ну, денёк-другой получится поддерживать псов кашей… хм! Нужно в будущем поэкспериментировать с рационом хвостатых… но сейчас лучше придерживаться чёткого плана. И апофеоз знойного времени, два самых жарких месяца, провести в хижине на границе степи и поймы, где имеется и вода, и топливо, и есть надежда на успешную охоту.

Откуда у ребят взялись кусачки? Так Петя их сделал. Они вроде ножниц, заточенных достаточно тупо. Вырезаны из того самого твёрдого дерева. Ни бумагу, ни ткань, ни колючую проволоку не возьмут, но толстый пористый травянистый стебель пересекают. Или передавливают. «Лезвия» скользят друг по другу, как у ножниц, к которым приделаны длинные, чтобы не наклоняться, бамбуковые рукоятки. Удобный инструмент — великое дело. Не жалко приложенных для облегчения трудов усилий. Приспособление работает!

В старом когда-то обжитом, но покинутом доме всё оставалось на своих местах. С водой тоже порядок — не испортилась она в глубоких резервуарах, защищённых от попадания туда непрошеных гостей, а уж урожай тут на окультуренных делянках оказался вполне подходящим. Пришлось опять добывать глину и лепить новые большие горшки — иначе просто некуда было ссыпать зерно. Разумеется, обжигали сосуды на солнце — как-то неудобно делать это на кизяках. Впрочем, работали в прохладные утренние часы и в нежаркие вечерние. Собаки вполне нормально ели кашу, куда «для скусу» добавляли примерно половинную порцию вяленой рыбы. Хотелось немного потянуть время, пересидеть на одном месте новолуние и отправиться в обратную дорогу при хорошем ночном освещении.

Вспашку под новые посадки проводили на этот раз сохой-суковаткой. Не бороной, а коротким бревном с торчащим вниз единственным суком, который от выворачивания из земли удерживала Граппа за другие более длинные сучья, торчащие вверх, а тащил это сооружение Петя. Остальные члены семьи выбирали вывернутые по дороге каменья и граблями заделывали брошенные в сухую почву семена. Впрочем, Брага сидела на бревне, утяжеляя его.

Зачем нужно было сеять при весьма обильном и без приложения усилий урожае? Так всё дело в овсе и пшенице. Их на «некультурной» территории собрали мало, а они нравятся домочадцам значительно сильнее. Веничные зёрна далеко не такие вкусные. Собирать же дикорастущие «благородные» злаки довольно хлопотно. Только на их поиски уходит прорва сил и времени — они ведь встречаются достаточно редко среди буйной и весьма разнообразной растительности. Такое собирательство только от голода и будешь проводить, когда больше некуда деваться. Это весьма утомительно… если имеется приличный запас продовольствия.