— Увы, да, — ответил я девушке с грустью, — но разве это самое главное, Лана? Для меня куда важнее то, что твои родители согласились стать богатыми людьми без земли, но со своим бизнесом, благодаря которому они нигде не пропадут. Как я уже это понял, землю крестьяне купить могут, но только не у своего хозяина и если у них будет для этого достаточно денег. Тебя я тоже научу такому делу, что тебе никогда не понадобится ковыряться в земле, хотя я считаю это занятие чуть ли не самым благородным в этом мире. Просто есть такие виды деятельности, которые намного выгоднее. Поверь, за четыре месяца я обязательно для тебя придумаю что-нибудь особое.

Девушка уснула, а вскоре уснул и я, гадая, к чему бы её пристроить. Утром я проснулся ещё до восхода солнца, оделся и лёг рядом с женой. Нет, ну, действительно, по законам Кеофийской империи она ведь стала моей женой, хотя мы оба были рабами и носили на шее медные ошейники. С первыми лучами солнца, а окно нашей комнаты выходило на восток, к нам ввалился Хулус. Чисто выбритый, зато я был уже почти бородат. Дверь не имела запора и потому я не мог ему ничем воспрепятствовать. Посмотрев на меня, он ухмыльнулся:

— Ты что, вот так и спал всю ночь, Валент?

— Издеваешься? — усмехнулся я — Просто у меня нет привычки спать подолгу. Ты чего припёрся, проверить, что девушка лишилась девственности и всё моё семя находится в ней? Так что ли, Хулус?

Мой редийский подельник нахально осклабился:

— А как же, именно за этим я и явился. Ты раб, она тоже рабыня, а потому вы должны не только работать на своего хозяина, но ещё и рожать для него детей, чтобы он становился ещё богаче.

Коротко хохотнув, я ответил:

— Хулус, Нир разорится, если станет каждые четыре месяца отпускать на свободу очередную девушку, а перед тем её родителей. Своих у него осталось всего четыре, так что скоро придётся покупать новых, остальные ведь слишком молоды, а девственные рабыни, как я понимаю, стоят немалых денег. Отвернись, я разбужу жену.

Главный надсмотрщик послушно отвернулся, а я растолкал Лану, закутал её в холщовую простыню и усадил на колени. Хулус быстро осмотрел вторую, увидел всё, что ему было нужно для доклада, усмехнулся и весёлым голосом сказал:

— Укладывай свою соню, пусть спит дальше и пошли вниз, на кухню. Надо поговорить. За неё и её родителей и братьев не волнуйся. Сегодня в полдень наш господин сам явится сюда, чтобы с них в его присутствии сняли ошейники рабов, переплавили медь в бронзу и отлили из неё браслеты свободных граждан. Экалана переберётся их этой комнатушки в большую комнату родителей, так что весь их скарб достанется вам, а им будет выделен новый, вместе с землёй и домом.

Уложив сонную девушку в постель, я негромко сказал:

— Хулус, скорее всего они не станут брать у Ниро землю, а дом попросят построить для них не в деревне крестьян. Ладно, как раз именно этим мы сейчас и займёмся сразу после завтрака.

Едва мы спустились во двор, мой напарник негромко доложил:

— Валент, как ты и обещал, вечерний удой был очень хорошим, не таким, как прежде, но и не хуже. Главное, что молоко было отличного качества и из него уже начали изготавливать сыр. Более того, его зёрна сразу же порозовели. Нир, когда я к нему вечером заявился, только что не плясал от радости. Когда же я рассказал о нашем с тобой разговоре, точнее о той его части, о которой он должен был знать, он в лице переменился. В общем он даже не приказал, а попросил меня стать твоей тенью и делать всё, чтобы ты и дальше колдовал над его козами. Между делом я спросил у него и старого Лагеуса, что они думают на счёт того, если ты сделаешь наших быков толстыми и упитанными. Сейчас они только и годятся для того, чтобы на них землю пахали, но таких и без мясного стада хватает с избытком. Честно говоря, я даже не ожидал, что их рожи так вытянутся. Намекнул я им и о том, что ты, дескать, сокрушался, будто для этого нужен хороший корабельный мастер и сказал, я как раз именно он и есть. Они, конечно, не поняли, как можно связать одно с другим, я, в общем, тоже, хотя и не подал виду, но после утренней дойки мне велено доставить тебя прямо в усадьбу, в Зелёную ротонду, а теперь давай, рассказывай ты, что намерен делать и почему Теолад и Нерсия откажутся от земельного надела. Землёй каждый раб грезит, Валент.

— Всё очень просто, Хулус, — ответил я, — тебя я научу строить самые лучшие коровники, свинарники и овчарни, а их так отбирать, кастрировать и откармливать бычков, что их мясу цены не будет, но этого секрета они не выдадут никому. Кстати, Нир может заставить их рассказать ему, как они откармливают скотину?

Корабельный мастер задумался, помолчал минуту и ответил:

— Думаю, что ему это будет не под силу, Валент, да он и сам не станет этого делать. В империи очень строгие законы на счёт мастеровых людей, а это дело, если оно не связано с возделыванием земли, именно под закон о мастеровых людях и подпадает. По нему никто не вправе заставить мастера выдать секрет своего успеха. Тут так, или покупай товар, или проваливай. Дело же, как я понимаю, заключается в следующем, берётся мускулистый бык и через три месяца мастер Теолад превращает его в толстого с жирным, сочным мясом.

Хулус был далеко не так глуп. Усмехнувшись, я сказал:

— Как раз такими будут все быки Нира, старина, а мастер Теолад станет выдавать на гора мясо нежнейшее, с тонкими прослойками жира, которое будет таять во рту. Кстати, мастер Хулус, ты разбираешься в чертежах? Умеешь видеть в рисунке на пергаменте готовый корабль или какую-то отдельную его часть?

Корабельный мастер опешил:

— Так я того, Валент, как раз именно это и делал, пока не позарился на большие деньги и не угодил по глупости на ту купеческую галеру, которая на самом деле оказалась пиратской. Если бы я с неё вовремя не сбежал, то быть бы мне каторжником.

— Вот и замечательно, тогда пошли позавтракаем, потом мне не мешало бы побриться и пойдём на скотный двор. Посмотрим на моих нечаянных спасительниц, которых я теперь буду пасти, но надеюсь, что всё-таки недолго. Хотя как знать.

Услышав про бритьё, Хулус недовольно проворчал:

— Валент, раб, если он не прислуживает в усадьбе, должен быть космат и бородат, так что Нир непременно рассердится.

— А мне именно это и надо, чтобы он рассердился, Хул, — тихонько рассмеялся я, — вот мы и посмотрим, насколько он жаден.

Мой напарник засмеялся погромче и шепнул:

— Ты просто не представляешь себе, насколько он падок на деньги, но надо отдать ему должное, когда надо, не скупится. Между прочим, идти тебе не придётся. Снаружи тебя ждёт твой уже осёдланный Ферамор, а меня другой жеребец. Только ты будь добр, не скачи, как угорелый, давай поедем на рысях.

Мы позавтракали, потом в караулке брадобрей побрил меня ни разу не порезав, и вышли с Рабского двора. Хулус держался в седле очень даже неплохо и через какое-то время мы всё же перешли на галоп, хотя и проскакали им всего с километр. Утренний удой был даже лучше вечернего и я немедленно продегустировал молоко, выпив его целую кружку, после чего сделал анализ крови и удивился, так как компьютер выдал — «В крови определено высокое содержание антиоксидантов животного происхождения, оказывающих благотворное воздействие на ваш организм». В общем с этими козами что-то было не так и мы с Хулусом и ещё несколькими скотниками забрались к ним в загон, где два часа делали стаду массаж. После этого козы моментально бросились к кормушкам, но мне это уже стало надоедать и я решил в самое ближайшее время разгадать эту загадку.

Массаж никак не может повлиять на выработку молока. На молокоотдачу да, как коров, так и коз, да кого угодно, хоть слониху, нужно доить нежно. Тут дело было в чём-то другом. Со скотного двора мы направились в усадьбу. Это был целый комплекс красивых зданий, которые я увидел издали. Зелёная ротонда стояла на отшибе и нас в ней уже ждали, Нир и Лагеус, одетые в белые тоги у одного поверх, красной, а у другого синей шерстяной рубахи и в цвет им, обутые красные мягкие мокасины, возлежащие на мягких оттоманках, и полдюжины лучников, вставших неподалёку от круглого сооружения с колоннами. Нам было предложено присесть на мягкие табуреты, но когда я рассказал о том, что такое настоящая мраморная говядина, подробно обрисовав, как она выглядит, да ещё и сказал, что срок её «изготовления» из быка, чемпиона Редии по бегу на длинные дистанции составляет всего три-четыре месяца. Оба уже чрез три минуты сидели, подавшись вперёд и вперив в меня свои взоры, их рты были полуоткрытыми, но добил я их вот каким вопросом: