Ташка получила приглашение проходить практику в Новосибирском отделении института кибернетики! В лаборатории занимающейся разработкой второго поколения искусственных интеллектов! Под руководством профессора Гальтаго С. И.! Кто он такой, чем знаменит и за что получил профессорское звание и был поставлен руководить лабораторией? Она понятия не имела, хотя вроде бы фамилия раньше встречалась!

Едва дочитав текст официального приглашения, Ташка полезла в сеть и узнала, что большому миру известны шесть «Гальтаго С. И.»

Первый был животноводом, проживал в Красноярске и уже четвертый год подряд, по личной инициативе, подавал записку в совет сельского хозяйства «о выгодах и перспективах промышленного развода мамонтов в умеренно-северных областях союза». При этом бедных мамонтов, возрождённых генетиками ещё в прошлом веке и с тех пор проводящих свою грустную жизнь в зоопарках, он именовал не иначе как «самоходные консервы в шубе». Второй Гальтаго прославился как один из членов то ли шестой, то ли седьмой экспедиции к Марсу. Или даже обоих сразу. Третий Гальтаго был итальянцем, оставшимся в новейшей истории как турист, на которого упала вывеска магазина «детский мир». Короткая статья в информационном бюллетене курьёзных происшествий трехгодичной давности заверяла, что ни турист, ни вывеска не пострадали. А упала потому, что настырный итальянец в течение нескольких минут пытался оторвать ее, доказывая другим членам туристической группы, что в союзе до сих пор не умеют делать нормальные, безопасные вывески над магазинами.

На секунду отвлёкшись от мерцающего перед глазами голографического экрана-окна, Ташка почесала переносицу и задумчиво пробормотала: —Написанное пером не вырубишь и топором потому, что оно хранится в защищённых хранилищах данных. Минутная неловкость влечёт сто лет позора.

Выдав это глубокомысленное, но, к сожалению пропавшее втуне потому, что в жилом боксе не было никого, кроме неё, замечание Ташка поправила очки-монитор. При прикосновении к дужке очков висящий в воздухе экран-окно посветлело и сквозь него проступили очертания спартанского Тащкиного жилища. Комната четыре метра на пять: кровать, шкаф для одежды. Ещё один шкаф у противоположенной стены, на этот раз для личных вещей. Размеры у шкафов одинаковые, но у того, что для вещей втрое больше полок, крючков и маленьких, внутренних дверок помеченных для удобства запоминания разноцветными полосками. Цвет стен нежно-голубой, так нелюбимый по нескольку лет живущими здесь строителями, но для Ташки он был внове и она не стала его менять. А вот полу девушка придала вид тигровой шкуры: переплетенье чёрных, рыжих, жёлтых и белых полос. Излучающий однородный, приятный для глаз свет потолок также оставался по умолчанию холодного оттенка инея, в конце смены намёрзающего на гладких боках строительных роботов тунелепрокладчиков. Окон не имелось. Да от них не было бы никого толку на такой глубине. В общем, самая обычная комната — жилой бокс, одна из тысяч пустующих и законсервированных в режиме ожидания с момента постройки. Это комнату отец перевёл в рабочий режим к её приезду.

Ташка ещё раз почесала переносицу, разрываясь между двумя желаниями: найти отца и рассказать, что его дочь пригласили проходить практику в Новосибирском отделении. В лаборатории занимающейся разработкой второго поколения искусственных интеллектов. Под руководством самого профессора Гальтаго и так далее, подпрыгивая на месте, улыбаясь до ушей и, может быть, по-детски хлопая в ладоши. Или для начала лучше узнать, кто такой этот профессор и где она могла встречать его иностранную фамилию?

Для того чтобы рассказать отцу чудесную новость следовало вначале встать с кровати, а для поисков в сети можно было продолжать лежать на кровати раскинув руки, управляя поиском информации движением зрачков и этот факт убедительно склонил чашу весов.

Четвёртый Галтаго был видимо тем, кто ей нужен: заслуженный учёный, разработал новый метод выращивания информационных зародышей в условиях намеренно обеднённой информационной среды. Автор какой-то недоказанной, но и не опровергнутой теории с заумным названием на три полных строчки и ещё на половину четвертой. Десять лет преподавания, написал несколько учебных курсов для самостоятельного изучения, в том числе «Создание программных сущностей способных к ограниченному саморазвитию. Расширенное издание. Рекомендуется для специалистов последнего и предпоследнего круга обучения». Вот где она встречала его фамилию!

С фотографии, поверх Ташкиной головы, классическим взглядом устремлённым «в светлое будущее» и прозревающем «черты грядущего в облике настоящего» взирал благообразный старикан, недавно разменявший восьмой десяток в старомодной одежде. Ниже размещалась ссылка на личный блог, пройдя по которой Ташка увидела фотографию своего будущего научного руководителя на отдыхе, в семейных шортах-трусах в компании ещё четырёх стариканов одетых аналогичным образом, гордо выставивших впалые груди под жидкие солнечные лучи осеннего солнышка. Подпись под фотографией гласила «команда-победительница районных соревнований по плаванию среди лиц старше семидесяти».

— Похоже, клёвый старикан— решила Ташка. Теперь можно было бежать к отцу, отвлекать его от работы и сообщить, наконец, потрясающую новость. Но для этого придётся надевать защитный костюм и проходить целых две шлюзовые камеры. Пожалуй, она вначале дочитает о двух оставшихся людях носящих фамилию Гальтаго, имеющих инициалы «С. И.» и оставивших навечно след в информационных банках данных за последние полвека. В конце концов отец часто твердил ей, что начатое дело следует заканчивать, а не бросать на полдороге. Вот она и последует совету родителя.

Пятый Гальтаго оказался художником-декоратором работающим в жанре голоискусства. Может быть даже Ташка видела его работы, только не знала чьи они. Шестой и последний Гальтаго носил звучные имя-отчество «Салим Икарович» и отметился в сети как скромный мастер из Омского промышленного комплекса, чьи рационалистические предложения дважды получили внедрение на производстве.

Дальше валяться на кровати оставалось никак невозможным. Небрежно стянув очки-монитор и бросив куда-то в сторону подушки Ташка пригладила рукой начавший отрастать в последнее время серебристый ёжик волос. Скорее ради огромного количества карманов, чем для соблюдения приличий натянула поверх обтягивающей футболки свою любимую безрукавку. И посчитав, что выглядит достаточно прилично замерла у входной двери. Через секунду над дверью вспыхнул зелёный огонёк информируя: температура и атмосфера внутреннего уровня подземного, недостроенного города находятся в приемлемых для человека пределах.

Зелёный огонёк горел, но дверь не открывалась. Вместо этого во всю дверь появилась категоричная надпись «Ташка, возьми АЗК!». Последнее уже личное послание от отца. Она знала, что через полминуты надпись пропадёт и дверь откроется даже если она продолжит стоять ничего не делая. Отец не силён в программировании и его умений хватило лишь на простую, не интерактивную сущность в виде надписи срабатывающую каждый пятый раз, когда Ташка пыталась выйти из своей комнаты. То есть примерно семь-восемь раз на дню.

Ташка достала из шкафа для одежды АЗК, аварийный защитный комплект. Не потому, что хотя бы на мгновение могла поверить в возможность прорыва внешней герметичной оболочки, а исключительно по причине уважения к пунктам инструкции по безопасности за каждым из которых могла стоять чья-то жизнь или смерть. И чтобы у отца не было повода для ворчания, разумеется.