Сейчас Ута не стояла в лагуне Восточного побережья, не была она и научным сотрудником Университета Трех Столиц. Первый лейтенант Поисковой Службы Ута Ю в эту минуту не слышала даже Плавта.

Она слышала внутри себя два голоса: сначала мягкий, вкрадчивый тон психокорректора на штатном сеансе аутотренинга, в обязательном порядке предписанного Уставом, но слишком далекий и невнятный, чтобы разобрать хоть слово. А затем тихий, хрипловатый баритон инструктора школы десанта в Сегеме, учителя И Пу, лучшего специалиста страны по борьбе с диверсантами.

«Когда ты почувствуешь, что не способна контролировать и даже просто хоть сколько-нибудь влиять на окружающую среду, необходимо сфокусироваться на своей природной сущности, внутренне сгруппироваться и начинать уменьшаться. Уменьшаться до размеров сначала камня — это придаст тебе чувство прочности, затем алмаза — приобретешь грани и, наконец, зернышка — для способности прорасти из вновь приобретенной оболочки твоего существа.»

— Что это даст мне, учитель? Сумею ли я тогда оправдать доверие, оказанное мне такими как ты? — Привычно шепнула Ута, чувствуя уже знакомое ей легкое покалывание в ступнях.

«Состояние камня позволит тебе остаться цельной в предстоящем конфликте и уцелеть — и как сущность, и как цельный организм. Алмаз позволит тебе обрести наилучшую встраиваемость в новую систему. Зернышко позволит тебе прорасти из нее и покинуть, сохранив свою сущность, пусть и в многократно сконцентрированном виде. Вода последующей жизни, даже если это будут всего лишь женские слезы, разбавит все, что ты сознательно сжала в себе, даст ему распуститься вновь и раскрыть свои новые качества, которые ты приобрела, будучи встроенной в чужую, опасную систему, чтобы выжить. Выжить любой ценой — вот твоя задача, Ута Ю. Не думай о том, что будет потом. Думай о том, что есть.»

И она подумала, что сейчас есть лишь двое: она и существо, искавшее ее уже давно. И еще — как ей жаль, что это сейчас не Эр.

В следующий миг толпы зевак зашумели. Послышались крики ужаса. Вода вокруг девушки ощетинилась десятками упругих и одновременно эластичных коммуникационных сосудов, взметнувшихся над Утой точно хлысты.

Наверное, это была форма приглашения, быть может даже предложение помощи от монстра. Но девушка жестом отвела живые хлысты от себя, обернулась к Эру и ободряюще улыбнулась ему.

— Он будет говорить мной, — прошептала она. — Прости, милый. Это уже никому не остановить.

В этот миг Эр понял, что навсегда потерял Уту Ю. А Отчизна в эту минуту еще не понимала, что обрела свою Звезднорожденную, сама этого пока еще не осознавая.

Она долго молчала, а толпа возбужденно гудела. Потом Ута вошла в воду по пояс, и ее лицо на миг исказила гримаса боли. Кулаки Эра непроизвольно сжались.

Потом лицо девушки разгладилось, оно приобрело умиротворенное, покойное выражение. Губы Уты дрогнули, приоткрылись, и она заговорила.

Шелест разочарования пробежал по толпам зрителей. Ута говорила беззвучно, лишь ее губы шевелились. Шевелились медленно — словно непривычные к языку чуждого существа.

Тогда настал черед Плавта слегка подкорректировать процесс. Наиболее тонкая из коммуникативных нитей, показавшаяся Эру легкой ниточкой водорослей, обвила запястье девушки. Что случилось дальше, ни Эр, ни кто другой из сотен военных, чиновников и досужих, сгорающих от любопытства зевак, облепивших прибрежные холмы, увидеть не смог — рука Уты скрылась под водой.

Тишина стала просто оглушительной, от нее закладывало уши…

Губы Уты раскрылись вновь. И тогда раздался Голос.

Голос, который услышали все. Везде и всюду, и не только по берегам Восточного сектора, но и в Трех Столицах, далеко на экваторе, в глинистых растрескавшихся пустынях-такырах юго-восточных пустошей, на западных отрогах Великих Гор и в северных лесах Страны Факторий.

— СЛУШАЙТЕ МЕНЯ, СУЩЕСТВА, — устами девушки произнес Плавт.

Большинству собравшихся вдоль берегов лагуны показалось, что с ними заговорил гром. Но слова подводного глобального существа были вполне понятны, речь членораздельна, а смысл сказанного ясен, но пока что не понят.

— ЭТО МЕСТО УМРЕТ.

— ЧАСТЬ ВАС УЛЕТИТ.

— ВЫ ПРОДОЛЖИТЕСЬ.

— А Я ОСТАНУСЬ.

— ВЕСЬ ОСТАНУСЬ ЗДЕСЬ И СГОРЮ.

— ЭТО НЕПРАВИЛЬНО.

— Я НЕ ХОЧУ.

Вслед за тем вода в лагуне вспенилась гигантскими пузырями, точно вскипела.

Когда же пена опала, поверхность воды была пуста. Ута Ю исчезла.

Поскольку в течение целых пяти минут после того, как Плавт обрел голос, он не услышал от двуногих общественных муравьев ни одного предложения как же спастись именно ему, Плавту, он начал спасаться сам.

И поскольку он занимал целую планету, то и его действия были направлены на спасение планеты.

Стратегия его действий была наилучшей из всех, когда-либо предлагавшихся «зодчими», «аграриями» или «космистами». При одном, но весьма существенном «но»: Плавт Сапиенс собирался уберечь Отчизну от гибели в кипящих недрах Кэана, но лишь для себя одного. Все остальные обитатели планеты были лишь дополнительным фактором, который можно было учитывать, а можно было сбросить со счетов.

Первой жертвой по иронии судьбы стал тот самый батискаф «аграриев», который должен был первым наладить аудиовизуальный контакт с обновленным Плавтом. Вслед за батискафом погибли и остальные суда-лаборатории, стянутые в акваторию Восточного сектора.

Перед научными экспертами и исследователями, как мухи на мед слетевшимися в район предполагаемого контакта, стояла задача застолбить за собой приоритет в общении с подопечным на новом коммуникативном уровне. В известной степени им это удалось: всех утонувших Плавт немедленно сожрал, частично восполнив энергопотери последних дней, прошедших в напряженных размышлениях и выборе оптимальной траектории для Отчизны.

Сегодня Плавт сделал выбор. Спасение все еще возможно. Необходимо лишь слегка изменить параметры орбиты. И тогда он улетит, а с ним — и все остальные уцелевшие существа.

В день, когда Плавт обрел наконец не только разум, но и стал Субъектом, стал Голосом, он создал новую точку отсчета в истории Отчизны.

Начиная с нее, глобальные события на планете становились настолько сложными, многогранными и, главное, стремительными, что оказались недоступны пониманию большинства жителей Отчизны.

И коль скоро Сингулярность для рефлексоров выглядела прежде всего как череда катастроф и катаклизмов, ведущих к массовой гибели соотечественников, они проклинали и Сингулярность, и Плавта.

Что же произошло?

Ута Ю — ее знания, ее мысли, ее ум, вся ее личность — стала последней крупицей, которой недоставало Плавту, чтобы самому стать Личностью, стать Субъектом.

А субъект это воля, это цели, это готовность действовать во имя их достижения.

Сеть из тысяч, десятков тысяч церебр, опутывающая всю Отчизну по дну мирового океана, была одним из мощнейших вычислительных комплексов планеты.

Плавт сам по себе, занимая миллионы квадратных километров и располагая доступом к геотермальным источникам и к чудовищной кинетической энергии движения океанических водных масс, был тяжелейшим и наиболее энерговооруженным механизмом планеты.

Плавт уже давно обладал информацией о приближении Карлика-Убийцы. Но теперь Субъект Плавт начал действовать во имя спасения планеты, не теряя даром ни минуты.

Плавт начал изменять орбиту Отчизны.

Это и была Сингулярность.

А позднее Эрой Сингулярности или просто Сингулярностью начали называть и всю последующую эпоху в истории Отчизны.

Первый день Сингулярности для множества рефлексоров стал последним в их жизни.

Огромные волны, на Земле именуемые «цунами», за два часа с небольшим смели прибрежные населенные пункты, дороги, постройки. Не устояли даже противодесантные укрепрайоны, в свое время выдержавшие бомбардировки разномастных флотов некогда враждовавших сверхдержав.