«Космисты» бросили все силы на то, чтобы освоить вновь обретенные технологии таинственной цивилизации «Т». Их первостепенной задачей был массовый выпуск суперсовременных Т-звездолетов для организации самой масштабной эвакуации населения, какую только могли предложить их конструкторы.

«Аграрии» же, ведомые светочем науки Оптоном Раку, начисто лишенным как страха перед возможной неудачей, так и элементарных тормозов, окончательно определились в приоритетах своей работы. Раку выдвинул сверхидею: в наикратчайшие сроки создать на основе вида «рефлексор» новых генно-модифицированных существ с невероятными способностями по сравнению с их предшественником на эволюционной лестнице! Таких существ, которые переживут полет планеты-сироты сквозь пустоту к новой звезде.

Невзирая на явный авантюризм этой затеи, ее поддержали и «космисты».

Ориентируясь на уже имеющийся парк транспортных звездолетов и рассчитывая на постройку новой армады до Дня Карлика, лидеры «космистов» заключили с Раку, ставшим к тому времени абсолютным гуру спасения мира, пакт о сотрудничестве.

Ведь «космисты» уже построили флот тихоходных фотонных звездолетов. Очень близких, по сути, к тем, на которых прилетели в систему Вольф 359 экипажи Панкратова и Надежина, но заметно более медленных — конструкция фотонников у рефлексоров оптимизировалась в пользу пассажировместимости.

Именно для этой, второй по счету, орды галактических беженцев и нужны были необычные существа. Им предстоял гораздо более долгий путь по сравнению с Т-счастливчиками, крайнее скудный питательный и кислородный рацион, отсутствие разносолов и элементарных бытовых удобств из-за необходимости загрузки максимально возможного количества топлива.

Также этот полный лишений и непредсказуемых осложнений вариант эвакуации не исключал сурового, но единственно возможного пути к спасению всей будущей колонии.

Анабиоз.

Погружение в долгий сон большинства пассажиров для тотальной экономии в пути буквально всего и вся. Обычные рефлексоры при всех их обширных физиологических ресурсах организма и высокой приспособляемости вследствие врожденного радиофильства долгого анабиоза не выдерживали. Нужна была «перепрошивка» на генном уровне, но для осуществления столь мощных модификаций нужен был УРП — универсальный репрограмматор. И Раку был абсолютно убежден: Плавт им таковой предоставит!

Когда в высоких кабинетах поднимались глобальные вопросы взаимной межвидовой политики («Чего Плавт хочет в конечном итоге? Не уничтожит ли он вскоре цивилизацию рефлексоров полностью?»), наиболее трезвомыслящие ученые разводили руками: по их мнению невозможно было предсказать мотивы и поступки интеллектуальной органической системы, далеко превосходящей любого носителя разума на планете.

Притом что сам Плавт не желал полной и окончательной гибели цивилизации рефлексоров. Для него рефлексоры были чем-то вроде особого вида симбиотической фауны, сотрудничество с которым может быть выгодным, полезным, поучительным для церебр… Да попросту развлекать сознание Плавта! Сознание, болезненно воспаленное от близости гибели в огне и оттого вынужденное решать проблему спасения.

Тем временем Оптон Раку не ставил никаких глобальных вопросов, он просто продолжал работу.

За двадцать лет до неумолимо приближающейся катастрофы Оптон Раку и экспериментальные подводные лаборатории «аграриев» с помощью генетической «перепрошивки» в активных полостях Плавта максимально приблизились к практическому бессмертию.

Сам по себе бессмертный, Плавт настолько успешно трансформировал клетки рефлексоров и менял направление физиологических процессов в их организмах, что вчерашний старик после «УРП-терапии» уже больше напоминал юношу!

Добрая половина женского населения Отчизны стояла в многомесячных режимах ожидания на запись в «камеры омоложения». Никто так не понимает мимолетности времени, как слабый пол, и двадцать лет для многих женщин Отчизны были вполне достаточным или, во всяком случае, привлекательным сроком, чтобы прожить его в неге и чудесных переживаниях.

И если многие рефлексоры давно уже волей-неволей были вынуждены свыкнуться с заветной формулой смысла дальнейшего существования на планете «Двадцать по двадцать равняется Жизнь», то теперь Жизнь свелась к последним двум десяткам лет в сухом и горьком остатке.

И женщины Отчизны надеялись прожить их достойно, купаясь в собственном обаянии молодости и красоты как в лучах закатного солнца.

Не останавливала их и нередко сопутствующая плавт-омоложению частичная потеря памяти…

Тем временем Раку буквально горел на работе. О нем испуганно шептались и в коридорах власти, и в научных аудиториях. Де, этот невероятный рефлексор обладает поистине феноменальной, кипучей энергией и умудряется одновременно оказываться сразу в нескольких местах — ключевых узлах работы с Плавтом.

Поговаривали даже о двойниках, к услугам которых будто бы прибегает Староста Генетики Спасения, как дружно именовали Оптона Раку все информационные издания по обе стороны экватора.

А кое-кто считал, что Раку уже давно клонировал себя в подводных лабораториях, которые с легкой руки какого-то анонимного остряка в правительственных кругах «аграриев» уже были прозваны «плавт-ораториями». И теперь он массово выпекает свои аналоги, точные копии себя как в генетическом, так и анатомическом плане, дабы сформировать из них костяк первого транспорта звездной армады № 2.

Раку был прекрасно осведомлен обо всех этих нелепых слухах. Некоторые из наиболее досужих и абсурдных вымыслов он считал целесообразным осторожно подогревать, сам же целиком отдался Контакту с Плавтом. Тем более, что время катастрофически поджимало, а планета всё более походила на развороченную хищным пралемуром колонию горных термитов.

Несмотря на то, что верфи для закладки пассажирских Т-звездолетов требовали технологических циклов столь же сложных и дорогих, сколь и долгих, выбора у планеты не было. На строительство стапелей были брошены все производственные мощности Альянса.

Что же до уже построенных «зодчими» Очагов и Ульев, то они сохранялись в законсервированном состоянии — насколько позволяла агонизирующая экономика.

Кто-то верил в эти Очаги. Кто-то всерьез надеялся, что Т-кораблей вместе с флотом фотонных звездолетов хватит на всех. Хотя лично командор Эр был уверен, что никто не сумеет эвакуировать с планеты даже одну сотню тысяч рефлексоров. А ведь в спасении нуждались миллиарды!

По мысли Эра, оставалось одно: смириться. Смириться с неизбежным и готовиться по возможности достойно встретить День Карлика. Последний день цивилизации.

А в успех Плавта — в успех Плавта он не верил.

Зато у командора Эра был штамм.

Абсолютный вирус.

Тотальное биологическое оружие.

Результат работы всех двадцати пяти этажей Университета.

Поставленная Старшим Зодчим Батом задача — найти оружие против Плавта — была решена.

Вопрос был лишь в том: когда?

Северное сияние я впервые увидел поначалу даже не в небе — отражением в глазах самого дорогого человека, Алены, тогда еще невесты.

Мы прилетели в Карелию, чтобы хотя бы неделю побыть только вдвоем. Словно знали, что после свадьбы нам ой как нескоро представится еще такая возможность. Это была пора радужных надежд и счастливых решений.

И сейчас я пытался вспомнить те оранжевые, зеленые, фиолетовые сполохи в темно-синем, почти черном небе полярного Севера. Именно тогда я впервые решился сделать предложение своей Аленке. Потому что в виду такого невероятного чуда уже не хотелось юлить, обманывать самого себя.