Одно утешение работникам кино:

«Правления уходят — искусство остается».

[1927]

Корректура читателей и слушателей^*

Во втором номере «Лефа» помещено мое стихотворение «Нашему юношеству». Мысль (поскольку надо говорить об этом в стихах) ясна: уча свой язык, не к чему ненавидеть и русский, в особенности если встает вопрос — какой еще язык знать, чтоб юношам, растущим в советской культуре, применять в будущем свои революционные знания и силы за пределом своей страны.

Самоопределение — а не шовинизм.

Редактора̀ и товарищи, которым я читал этот стих, необдуманно пытались заподозрить меня в какой-то своеобразной москвофилии.

Я утверждал обратное.

Я напечатал стих в «Лефе» и, пользуясь своей лекционной поездкой^* в Харьков и Киев, проверил строки на украинской аудитории.

Я говорил с украинскими работниками и писателями — тт. Семенко, Посталовским, Фурером, Шкурупием, Озерским, Ярошенко^* и др.

Я читал стих в Киевском университете и Харьковской держдраме.

Прав оказался я.

Замечания (без них нельзя — велика привычка оценивать стих с вкусовой стороны, не учитывая его полезности) сводились лишь к уточнению отдельных слов и выражений, могущих быть неверно понятыми в условиях гиперболического ощущения каждого слова о национальном языке на первых шагах борьбы за обладание им.

Так, например, указывалось, что украинец не скажет «не чую», а «не чув», или что «хохол» в этом контексте оставить можно лишь при уравновешении его «кацапом» в одной из следующих строк.

С удовольствием и с благодарностью, для полной ясности и действенности, вношу всю сделанную корректуру.

Прошу: вместо строки: —

читать —

К концу стиха припаять следующие строки:

Привожу небольшую часть присланных мне по поводу стиха записок.

— Ваші вірші мені дуже подобаються й завжди мене цікавили, але було б гаразд, коли б ви їх переклали на українську мову, вони стали б яскравіть та звучнить, чи знаєте ви українську мову?

— Друже Маяковський!

Вірш ваш з приводу українізації дуже вірний. Не треба нічого в ньому зміняти, крім терміну «хохол», — що якось ріже слух. А взагалі чудовий вірш.

— В интернациональном государстве все нации равны, равны и их языки. У нас на Украине некоторые группы забывают, что они живут в Советском Союзе, а Украина есть только часть этого Союза. Ваше стихотворение для них и для нас нужно.

Галерка, 2-й ряд. Белорус по происхождению, украинец по местожительству.

— Все стихотворение хорошее и нужное. Для украинца вовсе не обидно «хохол», а для русского «кацап», потому что они поймут в стихе, что это осмеяние старого.

Вот только осталось впечатление, что русский язык выше остальных языков СССР, потому что на нем говорил Ленин, и Москва — колыбель революции. Добавьте что-нибудь такое, что сгладило бы эти впечатления.

— Ваши стихи о «тяпствах» надо переделать! Сделать хлеще и резче — мало крыли. Надо больше.

— Прекрасно! Не ожидали, по сравнению с тем Маяковским, какого мы знаем, гигантский шаг вперед. Побольше бы таких. Комсомолки.

— Стихи хорошие. Бояться слова «хохол» нечего. У нас есть много глупого носозадирания. Но со стороны русских гораздо больше «русотяпства» — это бы тоже нужно было подчеркнуть.

— Хочу сказати тільки те, що умію: хохол не скаже «не чую», а скаже «не розумію».

— Хорошо. Но напишите зазыв — внушение русопетам, что не хотят учить украинского языка.

[1927]

Что я делаю?^*

Главной работой было^*: развоз идей Лефа и стихов по городам Союза.

Читано столько в стольких городах:

Москва (2), Ленинград (2), Нижний (3), Самара (4), Пенза (2), Казань (5), Саратов (2), Воронеж (2), Ростов (4), Таганрог (1), Новочеркасск (1), Краснодар (1), Харьков (6), Киев (6), Днепропетровск (1), Полтава (1), Тула (1), Курск (2).

Всего 45 выступлений, обслуживших сорокатысячную аудиторию самых различных слоев и интересов — и Ленинские мастерские в Ростове, и Леф в Казани, и вузовцы Новочеркасска.

Мной получено около 7000 записок, которые систематизируются и будут сделаны книгой^* — почти универсальный ответ на все вопросы, предлагаемые читательской массой Союза.

Не знаю, была ли когда-нибудь у какого-либо поэта такая связь с читательской массой?

Что пишу?

1. Пьесу «Комедия с убийством»^* для театра Мейерхольда.

2. Пьесу ленинградским театрам к десятилетию.^*

3. Роман^*.

4. Литературную автобиографию^* к полному собранию сочинений.

5. Поэму о женщине^*.

Что издаю?

Гиз — V том^* собрания сочинений.

«Огонек» — «Как я пишу стихи»^*.

«Заккнига» — «Что ни страница, то слон, то львица»^* (детская).

«Молодая гвардия» — «Влас-лоботряс»^*, «Про моря и про маяк»^* (детские). «Мы и прадеды»^* (сборник комсомольских и пионерских стихов).

Киноиздательство: два сценария^*.

Еще сделаны^*: сценарии —

Октябрюхов и Декабрюхов,

Любовь Шкафолюбова,

Закованная фильмой,

Слон и спичка,

Дети — ВУФКУ^*

Как поживаете? — Межрабпом Русь^*.

Всё.

[1927]

Записная книжка «Нового Лефа» («Сейчас апрель…»)^*

Сейчас апрель. Февральскую революцию праздновали в марте, но и до декабря будет удивлять следующее: