Вера Сергеевна не требовала от внучки немедленного выбора ВУЗа и будущей профессии. Любой университет будет счастлив принять студентку с такими баллами. Дело было в ином. Вера с ужасом предчувствовала, что вместе с семнадцатилетием, а точнее вскрытием злополучной шкатулки, в их с Беляной размеренной жизни наступит перелом. Уж очень странной выглядела незнакомка. И её появление, и внешность, и смерть, и даже монеты, происхождение которых не смог определить ни один нумизмат – всё было окутано тайной. И тайну эту Вера отчаянно не хотела открывать.

***

Беляна шумно ворвалась в гостиную, с налёта сбросив туфли. Плюхнулась на мягкий диван и закинула сумку в угол.

– Всё! – торжественно сообщила она, – Биология сдана, я свободный человек и могу делать что угодно!

– А что тебе угодно? – улыбаясь, спросила Вера Сергеевна, отрываясь от газеты.

– Мне угодно… – Беляна уставилась в потолок и мечтательно улыбнулась, – Мне угодно путешествовать. Я хотела бы увидеть океан, тропические леса и Египетские пирамиды. Научиться плавать с аквалангом, прыгать с парашютом, летать на самолёте, разговаривать с дельфинами, печь пироги…

– Так кем же ты всё-таки хочешь быть? – переспросила Вера, снова опуская глаза и переворачивая страницу, – поваром, лётчиком, дайвером-экстремалом?

Белка поднялась с дивана, задумчиво подобрала одну туфлю, другую, и отнесла их на место. Затем на цыпочках подкралась к Вере и чмокнула её в щёку – крепко, громко, обняв руками за шею.

– Да не знаю я, бабуль, – произнесла она тихо, – Была мысль поступать в педагогический, как ты. Потом в медицинский, юридический, иностранных языков. Ты ведь знаешь, как я люблю французский. Но… иногда кажется, что в этом мире для меня ещё не придумали профессии.

Вера Сергеевна отложила газету на стол и закрыла глаза. В словах Беляны было даже больше правды, чем та хотела сказать.

– Тебе звонил какой-то Антон, – произнесла она после паузы.

– Ай, – отмахнулась Белка, – Меня нет дома.

– Это малодушие, – покачала головой Вера.

– Это равнодушие, – возразила девушка, – Я никому не давала ни повода, ни номера телефона. Иначе он звонил бы на мобильник.

Вера пожала плечами и снова взялась за газету.

– А Наташка вообще… – Беляна расстроено побрела на кухню и вернулась с ложкой и банкой клубничного варенья, – Выходит замуж за Ча-а-арльза, – с издёвкой протянула она, – И уезжает в Америку.

– Наташа? – переспросила удивлённо Вера Сергеевна, – А не рановато?

– Бабуль, Наташке в августе восемнадцать. Вкусное варенье, кстати, – облизнулась она и продолжила, – Это мне только семнадцать, и то – через три дня.

– Надо же… замуж… какие вы теперь ранние, – изумилась Вера.

– Я не ранняя, – поправила Белка.

– Да ты у меня вообще с другой планеты. Или скрытничаешь. Не могут мальчики тобой не интересоваться. Не слепые ведь.

– Они и интересуются, – успокоила бабушку Беляна, слизнув с ложки очередную порцию варенья, – Не волнуйся.

– Так что же – тебе никто не нравится?

Белка поставила банку на журнальный столик и с довольным видом погладила живот.

– Да кто мне может понравиться, бабуль? – она насмешливо подняла брови, – Ты ж меня неправильно воспитала!

– Как так – неправильно? – поперхнулась Вера Сергеевна, уронив газету на колени.

– А так. Не те слова говорила, не те книжки читала…

Вера вопросительно взглянула на девушку, и та виновато продолжила:

– Не сердись, бабуль, я не в упрёк. Просто я какая-то… словом, порой мне становится не по себе.

– Так, – Вера сняла очки и озадаченно потёрла переносицу, – Ну-ка присядь и расскажи всё по порядку.

Белка уселась на подлокотник кресла и задумчиво сплела пальцы рук:

– Я попробую привести пример. Помнишь, на днях мы с одноклассниками ездили в Дом Природы?

– Помню. Там что-то случилось?

– Нет, абсолютно. Совершенно ничего необычного, – покачала головой Беляна, – Скорее, даже наоборот. Возвращаясь, мы сели на конечной остановке в совершенно пустую маршрутку. Мы – это я, ещё две девушки и четверо парней. Пока ехали к центру, все места заняли, и набился полный салон стоящих людей. В том числе женщин.

– Так, и что?

– Ничего. Ни один из ребят не счёл нужным подняться.

Брови Веры Сергеевны чуть подпрыгнули, а затем она медленно опустила глаза.

– Этот Антон сидел рядом со мной. Когда я попрощалась со всеми, он пробрался за мной к выходу. Чтобы, видите ли, проводить, – горько усмехнулась Белка.

– И что ты ответила? – тихо спросила Вера.

– Я ответила, что он, вероятно, очень утомлён, поэтому не стоит утруждаться. И знаешь, бабуль, по-моему, он даже не понял. Никто не понял. Ребята болтали, девочки кокетничали и смеялись над их шутками… в целом, как я и сказала – ничего необычного.

На какое-то время повисло молчание. Вера Сергеевна протёрла стёкла в очках, надела их, снова сняла и положила на журнальный столик:

– На самом деле, милая, ребята сидели не потому, что я тебя неправильно воспитала.

– Знаю, бабуль, – вздохнула Беляна, – Но как-то очень грустно жить в таком мире.

– Да… давненько я в маршрутках не ездила, – после паузы заметила Вера и ободряюще похлопала девушку по плечу, – С другой стороны, хуже чужих заблуждений может быть только навязывание собственных. Поэтому прекращай дуться. Найдёшь ещё своё счастье. А исполнится восемнадцать – сразу сядешь за руль. Водишь ты прекрасно, так что и меня, старуху, будешь возить.

– Да когда это я дулась? – беззаботно воскликнула Белка, – И кто это у нас старуха? Ты у меня самая что ни на есть молодая! Я горжусь тобой, и люблю… сильно-сильно!

Она прижалась щекой к плечу Веры Сергеевны и добавила, усмехнувшись:

– Конечно, найду.

***

Утро Беляна со спокойной совестью проспала. Сегодня, чуть не впервые за долгое время, даже сны её не беспокоили. Открыв глаза, девушка сразу зажмурилась от яркого солнечного света из окна, предвещающего очередной жаркий день. Села на кровати, сладко потянувшись, и по привычке нащупала ногами тапочки.

Сегодня ей семнадцать. Мобильник, будто ожидавший пробуждения хозяйки, завертелся на тумбочке и истошно завопил, возвещая о приёме первой смски. "Потом", – бросила ему Белка и потопала в ванную. Умывшись и почистив зубы, она вышла в гостиную, где Вера Сергеевна уже хлопотала, готовя завтрак. Из кухни доносился упоительный запах свежеиспечённых булочек.