Женщина, носившая имя Кэролайн Сула, смотрела, как умирает ее командир. Не доверяя приказам капитан-лейтенанта, она в то же время хорошо относилась к Октавиусу Хонгу, поэтому благодарила судьбу, что мучиться ему пришлось не долго. Очевидно, его ранили во время захвата и уже пытали, стремясь заполучить секретные сведения, поэтому он был слишком слаб, чтобы долго протянуть под ножами. Как только Хонгпотерял сознание, палач затянул петлю на его шее, и он умер.

Казнь захваченных лоялистов, как это было принято, шла в прямом эфире на канале, специально выделенном для показа наказаний. Долгий летний день, полный крови и пыток, мог стать развлечением только для садистов и анатомов. "И кем считать меня?" – размышляла Сула, сидя перед экраном, откуда неслись стоны, крики и потусторонние звенящие всхлипы умирающего даймонга. Даже звук убавить нельзя – необходимо услышать список имен приговоренных. Иногда Сула не выдерживала и отворачивалась, но потом брала себя в руки и смотрела – смотрела, записывая имена погибших.

Насколько она могла судить, в этот день казнили всех, кто имел отношение к подпольному правительству, от военного губернатора Пан-ко до последнего из слуг. Когда она впервые услышала о секретном правительстве, то вообразила подземный бункер, напичканный всяческой аппаратурой, или одинокая пещера в горах, куда можно попасть лишь тайной тропой. Но оказалось, Пан-ко арестовали на загородной вилле в окрестностях Заншаа.

"И это секретное убежище? – не веря собственным ушам, усмехнулась Сула. – Он бы еще выложил на крыше особняка ПОДПОЛЬНОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО большими белыми буквами".

Военные силы правительства умерли вместе со своим командиром. Младший командующий флотом лорд Эшрук, глава групп сопротивления, добровольно вызвавшийся остаться в оккупации, умирал долго. Возможно, серое узловатое тело даймонга оказалось слишком выносливым, а может, об этом позаботились палачи: один из отрядов Эшрука напал на наксидов прямо во время их торжественного въезда в захваченный город.

Но в основном казнили быстро: на почти две сотни осужденных мучителей не хватало. Поэтому после незатейливых пыток приговоренных душили – милосердная смерть по сравнению с тем, что могло причинить государство, когда у него находилось больше времени и желания.

Из спальни раздавалось воркование и томные вздохи на фоне негромкой сентиментальной мелодии – это одна из подчинённых Сулы, инженер первого класса Шона Спенс, лежала раненая на кровати и смотрела мелодраму, включив звук так, чтобы не слышать, как умирают соратники.

Сула ее не винила.

В комнате было жарко и душно, пахло пылью и оружейной смазкой, дезинфекцией и тоской. Стены словно сжимались, обрушивая на Сулу груз мертвого воздуха. Стало совсем невыносимо, и она распахнула окно. В помещение ворвался свежий ветер, принося с собой дразнящий аромат жареного лука из кафе внизу, уличный гвалт, музыку, смех и крики многолюдного Риверсайда.

Сула, высунувшись из окна, рассматривала прохожих и жадно дышала всей грудью. Она насторожилась, когда из толпы вынырнули серые мундиры и белые фуражки городского патруля. Ее губы по привычке скривились. Воспитание, полученное в далекой Спэнии, дало разные всходы, но только не уважительное отношение к служителям закона.

В таких местах, как Риверсайд, полицейские ходили по двое. Эти оказались терранцами, что совсем не означало, что им стоит доверять. Пока их самих не трогают, они будут подчиняться кому угодно. В их обязанности всегда входило отдавать граждан под суд, что при старом режиме, что при наксидах.

Да и выглядели они весьма подозрительно. Все еще прислушиваясь к голосу диктора, Сула напряженно наблюдала за парочкой: вот один из них получил взятку от продавца лотерейных билетов на углу, вот второй схватил с лотка, не заплатив, жаренную лепёшку со специями. "Чтоб ты подавился", – подумала Сула и сразу отошла от окна.

Казни продолжались. Стило Сулы беспрестанно двигалось, записывая имена, выводя цифры. Капитан-лейтенант Хонг командовал группой Бланш, включавшей одиннадцать команд из трех терранцев, штаб из шестерых человек плюс слуги, курьеры, техники. Всего тридцать девять единиц личного состава. Существовало пять действующих групп, по одной на расу; членов групп креев, даймонгов, лайонов и торминелов она не встречала лично, но предполагала, что организованы они были примерно по тому же принципу, что и Бланш. Итого, под командованием Эшрука находилось сто девяносто пять человек плюс его собственный штаб.

Членов групп, или "анархистов и саботажников", как их именовали наксиды, Сула отделяла от просто "бунтовщиков", которыми руководил Пан-Ко. В прямом эфире казнили сто семьдесят пять "анархистов". Диктор утверждал, что десять погибли при задержании, то есть во время провальной операции Хонга на шоссе Акстатл.

Считалось, что группа Сулы – Команда 491, то есть еще трое, – уничтожена при взрыве квартиры на Грандвью. Выдумка,конечно, но наксиды, по какому-то невероятному совпадению, обнаружили в развалинах три обгоревших тела, принадлежавших терранцам. Так почему бы не воспользоваться возможностью и не скрыться с глаз, считаясь мертвыми официально?

Но даже вместе с их командой выходило сто восемьдесят. Оставалось по меньшей мере пятеро живых лоялистов. Сула сравнила числа – похоже, что все они торминелы.

Немного отлегло от души. Они не одиноки: где-то есть по крайней мере еще пятеро соратников, вооруженных и, вероятно, готовых отплатить наксидам. Кому-то торминелы могли показаться ожившими плюшевыми игрушками, неуклюжими и толстозадыми, – кому-то, кто не видел их клыков. Обладателей такого арсенала лучше иметь на своей стороне.

К сожалению, она не знала, как с ними связаться. Запасные каналы связи не надёжны, ведь именно через них были пойманы многие ее товарищи. Она боялась ими пользоваться и предполагала, что торминелы на это тоже не решатся.

Не могла она связаться и с командованием: на планете никого из них в данных момент не было, впрочем, как и подходящих для этих целей передатчиков. Когда-то у Хонга один имелся, но его захватили вместе с каплеем.

Пытки становились все небрежнее и кровавее – палачи тоже устают. Сула приказала экрану выключиться. Она узнала все, что собиралась.

Незаметно подкралось отчаяние. Во рту пересохло. Она поплелась на кухню, налила стакан воды и заметила неаккуратно расставленные на полке бутылки ярогута. Дешевле этого пойла не было – сивуха с мерзкой травяной отдушкой, самое дрянное горячительное – но в голове тут же запульсировало желание выпить. Одна или две бутылочки, и весь этот кошмар скроется в алкогольном мареве…

Сердце пыталось выскочить из груди. Колени подгибались. Она повернулась и направилась в гостиную, судорожно сжимая стакан с водой. Глоток, еще один.

В окно врывалась пронзительная музыка, а из спальни доносились истеричные крики: "Это ты, ты! У меня никого, кроме тебя, не было!"

Сула приоткрыла дверь и взглянула на Шону Спенс: та лежала на кровати – раненая нога на одной подушке, светловолосая голова на другой.

– Все закончилось, – сказала Сула. – Можешь сделать потише.

Слова прозвучали резковато: за последние несколько дней Сула подустала от постоянно идущих мелодрам.

– Да, миледи! – по-военному ответила Спенс и прямо с постели приказала экрану замолчать. Сула почувствовала себя неловко – не ожидала, что Шона так остро прореагирует на просьбу.

– Люси. Называй меня Люси. – Это было ее конспиративное имя. – Тебе что-нибудь принести?

– Не надо, Люси, спасибо. – Спенс поерзала, устраиваясь поудобнее.

– Хорошо. Крикни, если что понадобится.

Сула закрыла дверь и вернулась к цифрам, набросанным в планшете. Раздался стук, и в комнату заглянул констебль второго класса Гэвин Макнамара. Высокий и кудрявый, этот умница и красавец служил курьером Команды 491: мотался по улицам на мотоцикле, развозил и собирал корреспонденцию. Но не сейчас – прошло то время, когда было кому писать. Теперь он просто слонялся по Нижнему городу, собирая крохи информации, которые еще удавалось найти.