В обращении к экипажу флагмана Мартинес подчеркнул, что было честью вести их в бой и он гордится ими. Он добавил, что это назначение временно и он вернется, как только леди Миши раз и навсегда покончит с наксидским флотом.

Из коридоров донеслись одобрительные выкрики. Улыбаясь, с "Золотым шаром" в руке, он гордо прошагал к шлюзу, где уже ожидали слуги и кадет Фалана, ставший его личным офицером связи. Мартинес перешел на "Нарцисс" для отправки в Тридцать первую эскадру.

Когда закрывался люк, было слышно, как один такелажник говорит другому:

– Конец нашему везению, уходит оно к этим педикам недоделанным.

Двадцать минут спустя Мартинес уже был на борту "Отваги", где его встречали капитан-лейтенант Элисса Далкейт, полагающийся в таких случаях почетный караул, молчаливый строй офицеров и бравурный марш "Все мы ведомы Праксисом".

На "Короне" Далкейт служила его первым лейтенантом. Уже немолодая и поседевшая, она прозябала в лейтенантах, пока победа при Хон-баре не вывела всех офицеров Мартинеса на первый план. Ей повезло, так как сразу после сражения ее сделали капитан-лейтенантом; в то время звезда Мартинеса сияла особенно ярко, а Торк с прихлебателями еще не бросился ее тушить.

– Добро пожаловать на "Отвагу", лорд капитан, – сказала Далкейт. Мартинес в сотый раз поразился ее голосу, высокому и пронзительному, как у ребенка.

– Рад быть у вас на борту, – ответил он.

Мартинес пожал ей руку. Его познакомили с офицерами и провели в апартаменты.

"Отвага" была крупным фрегатом с двадцатью четырьмя ракетными установками в трех батареях и так напоминала "Корону", что Мартинес удивился, столкнувшись с различиями. На фрегатах не предусматривалось отдельное помещение под штаб, так как обычно легкими эскадрами командовал старший из капитанов и назначения другого комэскадрой не требовалось. Когда-то из-за его прибытия Казакова съехала из каюты на "Прославленном", вот и сейчас он вытеснил Далкейт, а та выселила первого лейтенанта, и так далее по цепочке.

Но больше раздражало то, что на "Отваге" не было командного пункта. Мартинесу придется управлять эскадрой из вспомогательной рубки, из кресла первого лейтенанта, которую перевели следить за состоянием двигателей с перепрограммированного пульта. Неудобство, правда, было незначительным, потому что в бою у первого лейтенанта – которую, кстати, звали Хан – особых дел не было, пока не потребуется заменить погибшую Далкейт.

Да и с каютами проблем не возникло. Мартинес знал, что много ночевать на кровати Далкейт ему не придется, ведь Миши планировала преследование с большим ускорением, поэтому спать он будет в основном в амортизационном ложе.

Мартинес оставил Алихана с Нарбонном разбирать вещи, взял с кухни чашку кофе и отправился во вспомогательную рубку. Пока он делал первый глоток, вдыхая аромат напитка, его новый помощник, кадет лорд Исмир Фалана, наладил связь с капитанами Тридцать первой эскадры.

Это была виртуальная встреча, на экране Мартинеса выстроились четыре ряда по три маленьких портрета. Из двенадцати капитанов трое оказались терранцами, двое даймонгами, четверо торминелами и еще двое креями из немногочисленных крейских эскадр. Креев вообще мало привлекала военная карьера. Те немногие, что соглашались, служили на кораблях с оборудованием, рассчитанным на их тонкий слух и слабое зрение. Терранцам рубки креев представлялись темными комнатами с непонятными и раздражающими звуками.

Говорили, что все креи спят вповалку, офицеры в одной каюте, а рядовые в другой. Прямо как дома, правда, дома с ними спали и самки. Неразумные самки креев были четырехногими и их редко брали с собой на корабли. Самцы тоже первые годы передвигались на четырех конечностях, но потом становились прямоходящими и у них начинал активно развиваться мозг.

Природа – штука странная, особенно в мире креев.

– Рад всех вас видеть, – начал Мартинес. – Я, капитан лорд Гарет Мартинес, назначен леди Миши Чен командовать этой сводной эскадрой. Полагаю, подобный выбор удивил некоторых из вас и теперь вы думаете, достаточно ли у меня квалификации командовать такими опытными офицерами.

Во-первых, я с отличием закончил Нельсоновскую академию. Много работал, был кадетом и лейтенантом, служил на кораблях и при штабе командующего флотом Эндерби. Спас "Корону" от наксидов, за что был награжден "Золотым шаром".

– А затем, – сказал он, – я женился на племяннице нашей комэскадрой.

Он оглядел невозмутимые лица.

– Тут можно смеяться, – пояснил он.

Кажется, шутка развеселила только одного из креев. Мартинес подумал, что карьера комика ему не светит.

– Впереди у нас трудная работа, – продолжил он. – Мне приказали научить эскадру новой тактике.

– Вопреки прямым приказам главнокомандующего?

Это сказал капитан Танту, даймонг с легкого крейсера "Бдительный". Будучи старшим офицером, до этого командовал эскадрой именно он.

– Обстоятельства изменились, милорд, – спокойно ответил Мартинес. – У нас нет связи с главнокомандующим, к тому же мы так близко подошли к врагу, что вряд ли битва будет вестись по всем правилам. Леди Миши считает, что нельзя пренебрегать никакими тактическими возможностями, например, теми, что использовались при Протипане.

Все мысли Танту скрывались за невыразительным даймонгским лицом. Но на лицах, на которых Мартинес мог читать эмоции, был написан интерес.

– Мудрый червь учится у пожирателя червей, – произнес один из креев.

– И древо ликует от ливней ночных, – сказал другой.

– Э… Вот-вот, – только и нашелся Мартинес.

– Милорд?

На него с вопросом смотрела терранский капитан.

– Да, миледи?

– Мы будем учиться формуле Фути?

Мартинес улыбнулся.

– Нет. Кое-чему получше.

– Тактике Призрака? – прошепелявил один из торминелов.

Мартинес удивленно замолк, но тут же понял, что Белый Призрак дала системе свое имя, выдвинув на первый план себя и оставив его в тени.

Что ж, долг платежом красен.

– Не совсем, – сказал он. – Мы будем практиковать Метод Мартинеса.

***

Сула с радостью снова приняла командование эскадрой, хотя и жаль было усилий, потраченных на Кармоди. Она могла лишь гадать, как бы он повел себя в конце.

Всё еще оставаясь острием копья, "Уверенность" настигала врага. Наксиды оторвались от преследователей приблизительно на двадцать часов, и Миши хотела сократить разрыв.

Суле нравилась идея. Как и Миши, она спрашивала себя, куда так мчатся наксиды, ждет ли их у Наксаса подкрепление или оно только на подходе.

Что бы ни планировал противник, время являлось решающим фактором. Чем быстрее летят лоялисты, тем труднее будет наксидам придерживаться графика, напрягая до предела корабли, команды и оборудование. Чем больше давление на врага, тем вероятнее, что он наделает ошибок.

Возможно, наксидское подкрепление, если оно существует, не успеет прибыть вовремя.

За попытку сорвать вражеские замыслы приходилось расплачиваться, испытывая тройные перегрузки по пятнадцать часов в день. Все остальное время уходило на тренировки и эксперименты, чтобы два новых корабля, восполнившие эскадру, освоили новую тактику. От учений освобождали лишь поваров, которые готовили пищу и разносили ее прямо на посты.

Миши Чен оставила экипажам только час в день, когда ускорение снижалось до нормального, не планировалось учений и все могли встать из кресел, размяться и вычистить санитарные мешки скафандров. Последнее никогда не было приятным занятием, но теперь дело портили очереди в туалетах и у мусоросборников. Сула радовалась своему отдельному туалету и душу. И не собиралась их ни с кем делить.

Ей почти не приходилось ругать новых капитанов. Они видели, что случилось во время Второй битвы при Магарии, и свято верили в Тактику Призраку.